Читать книгу 📗 "No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Пельисер Франсиско Мероньо"

ными летчиками, «ветеранами», как мы их называем, сформируют новые эскадрильи. 4-я эскадрилья капитана Ариаса вскоре будет покорять неведомые до этого нам высоты — она станет первой эскадрильей с самолетами, оснащенными кислородными масками. Редондо назначают командиром 1-й эскадрильи, Хосе Пуига — 7-й, Перейро ставят во главе 5-й, которой раньше командовал Грицевец²². Командиром 3-й эскадрильи будет Франсиско Тарасона; командиром 2-й — Ухов; его заместителем, после того как был сбит Неделин, назначили Семенко. Меня назначают командиром 6-й эскадрильи, почти целиком состоящей из новичков. В мою эскадрилью зачислены Ортега, Арройо, Примитиво, Гарсия, Фернандес Феррейра, Хосе Карбонель Балагера, Хуан Себриана Мотада, Антонио Кано, Хуан Уэртас, Рафаэль Искьердо, Франсиско Кастелло, Мануэль Фернандес, Хуан Рамон и Мануэль Морато. Двух последних определяют в эскадрилью по моей просьбе — они отлично дополняют друг друга. Рамон — чрезмерно храбрый, активный и бесстрашный; Морато — очень предусмотрителен, скуп на слова, внимателен и расчетлив.

НА БОЛЬШИХ ВЫСОТАХ

После назначения на должности мы получаем новые звания: все командиры эскадрилий — капитанов, их заместители — лейтенантов, а Сарауса — майора. Теперь ему точно придется оставить в прошлом свойственное ему ребячество!

20 августа 1938 года специально из Барселоны к нам приезжает портной, которому поручили сшить для нас новую форму. Пока мы примеряем обновку и красуемся в новых головных уборах, не обходится без шуток, — особенно когда дело касается Сараусы. Не особо разбираясь в знаках различия, портной спрашивает у Сараусы, какие погоны ему следует пришить. И почти сразу же сам отвечает на свой вопрос: «Сержанта?» Вся эскадрилья разом заливается громким смехом, хотя мы знаем, что с Сараусой шутки плохи. Его лицо начинает наливаться краской, но, к счастью, все кончается благополучно.

Много нового и в размещении эскадрилий. Нашу 6-ю переводят в Паш. Начальником штаба назначают капитана Мартинеса, а главным инженером — лейтенанта Виньяса. Мартинес — настоящий ястреб, еще в начале войны он был ранен, когда ему пришлось прыгать с парашютом. У большинства наших летчиков еще нет партийных билетов — они еще слишком молоды. Но они чувствуют глубокую симпатию и уважение к коммунистической партии, которая помогла им осуществить их заветную мечту стать летчиками.

Сейчас у нас около ста пятидесяти истребителей «чатос» и «москас», но противник тоже не дремлет — с каждым днем полеты становятся все более напряженными, воздушные бои — более ожесточенными, а потери — более значительными. Для защиты Барселоны от внезапного нападения с воздуха командование приняло решение выделить звено истребителей для постоянного патрулирования. Данное звено базируется на аэродроме Прат-де-Льобрегат. Командиром звена назначен Гарсия Кано, с ним летчики Саррато и Арройо.

Сегодня невероятно сильный ветер, но, несмотря на это, мы начали полеты с раннего утра. Еще до под- хода к цели прямо над нами появляются «мессеры», но тут же откуда ни возьмись рядом оказывается эскадрилья Ариаса. Наши летчики в кислородных масках поднялись на высоту десять тысяч метров и сверху наносят мощный удар по противнику. Яркое пламя горящего фашистского самолета — отличное доказательство первой важной победы. Мы же, находясь в самом низу, сначала просто опешили, не ожидая увидеть наших на такой заоблачной высоте.

Для выполнения второго задания мы направляемся в сторону Тремпа. Без особого труда и не опасаясь появления вражеских истребителей, «чатос» спокойно бомбят и обстреливают систему коммуникаций противника. В последний момент, когда наша бомбардировочная эскадрилья начала разворот, появляются «Фиаты», но они держатся подальше от нас. Враг растерян — ему известно, что мы получили пополнение, — и не бросается сразу в бой, хотя численное превосходство по-прежнему на его стороне. Сейчас бы снова повторить массовый налет на аэродромы противника, но командование не дает никаких распоряжений.

5 сентября 1938 года мы в очередной раз получаем задачу на сопровождение «Катюш». В этот раз на цель мы заходим со стороны моря, оставляя справа устье реки Эбро. Как только мы приближаемся к месту, возле которого в действие должны вступать бомбардировщики, зенитная артиллерия противника открывает заградительный огонь, а спустя несколько секунд появляется нескончаемое полчище «Мессершмиттов». Завязывается ожесточенный бой. В первые же минуты боя нам удается снять с хвостов бомбардировщиков двух «мессеров», которые беспрестанно стремятся там закрепиться. Это немного укрощает их пыл и заставляет отвлечься от богатой добычи, которую представляют собой бомбардировщики, и ввязаться в бой с нами. Из-за большого числа участвующих в бою самолетов строй нарушается, и в воздухе пересекаются пути наших и вражеских машин. Вдруг из-за облака выскакивает самолет Франсиско Кастельо, преследуемый «Мессершмиттом». Я резко беру рычаг управления на себя, чтобы проскочить между двумя самолетами прежде, чем фашист откроет огонь, — и прохожу совсем рядом с противником. Он бросает на меня злобный взгляд и одновременно дает очередь. Повернув голову, я вижу, как Кастельо покидает кабину и двумястами метрами ниже раскрывает парашют.

Гнев переполняет меня, и я начинаю преследование. Впереди, словно неприступные ворота средневекового замка, две грозные тучи надвигаются друг на друга, закрывая спасительный выход из этого полумрака. Фашист, почувствовав, что это единственная возможность, которая может спасти ему жизнь, устремляется в постепенно затягивающуюся брешь. Мне нужно как можно быстрее сократить дистанцию, и тогда я смогу достать его из пулемета. Но, несмотря на то что рукоятка газа повернута до отказа, дистанция сокращается очень медленно. Еще несколько секунд — и противник скроется из виду. Но пулеметные выстрелы моей «моски» звучат в тот самый момент, когда огненная пасть, напоминающая ворота в ад, поглощает фашистский самолет. Я сбавляю скорость и смотрю на падающий, охваченный пламенем немецкий истребитель. В азарте преследования врага я забрался далеко за линию фронта, и теперь для меня главная опасность — зенитные батареи противника. Частые взрывы снарядов зенитных пушек, оставляющие четко очерченые разрывы в облаках, отмечают мой победный путь, когда я возвращаюсь на аэродром.

Франсиско Кастельо приходит на аэродром под вечер — целым и невредимым. Но все же этот бой унес жизнь Луиса Маргалефа Вернета, чей самолет, сраженный противником, рухнул на берег реки. Незначительные повреждения получили также самолеты Фернандеса, Моралеса, Кано. Но главная задача нами была выполнена — «Катюши» благополучно вернулись на свою базу в Фигаресе.

Три вылета, один за другим, мы делаем вместе с «чатос». Как всегда, они обстреливают позиции врага из пулеметов, а мы осуществляем прикрытие. Во время последнего вечернего вылета в непосредственной близости от Тивенеса в небе появляются три эскадрильи «Юнкерсов-88» в сопровождении большого количества «Фиатов». Нельзя упускать такую возможность! Мы немедленно принимаем решение атаковать и, оставив ненадолго «чатос», набрасываемся на немецкие бомбардировщики. Шестьдесят «москас» непрерывно атакуют эти бронированные чудовища, но безрезультатно. Наши пули не пробивают броню этих самолетов. Наконец летчик одной из вражеских машин постепенно начинает терять управление, и мы концентрируем свой огонь на нем. Однако в это время «чатос» Кальво, Комаса и Самбудио поднимают носы своих машин к небу, подавая знак о надвигающейся опасности. Вместе с Фернандесом и Морато мы спешим к ним на помощь. Атакующие их «Фиаты» встречают нас плотным огнем, но мы тоже не остаемся в долгу. Снизу нам помогают «чатос». Два итальянских истребителя попадают под перекрестный огонь и загораются, другие, не выдержав такого напора, пускаются наутек. Мы начинаем преследование, но противнику очень быстро

удается набрать скорость, и он успевает зайти за безопасный для него рубеж, за реку Матарранья.