Читать книгу 📗 "Патриот. Смута. Том 4 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич"

Они все ждали приказа, чтобы двинуться следом за нами к месту сбора.

Я нашему медицинскому «корпусу» во главе с Войским старшим в обозе прикомандировал несколько телег. Нужны они были для раненных и больных. И для имущества — палатки ставить. Там же хранились заранее заготовленные бинты, травы собранные и сушенные, вино зеленое — самогон по-нашему, чтобы хоть как-то стерилизовать инструмент. Масло для ускорения разжигания костров. Ладно поход, а если бой и срочно вода горячая нужна.

Осмотрел собравшихся. Бойцы ждали, нервничали. Кони под ними танцевали.

Подошел к скакуну своему верному. Взлетел в седло.

— Вперед! — Выкрикнул, и мы двинулись со двора.

Зазвонили колокола!

Город провожал нас всем миром!

Люди вышли проститься. Целая процессия стариков, женщин и детей выстроилась на небольшой площади близ южных ворот, а также от кремля до северных ворот. Кто-то всхлипывал, некоторые женщины, не стесняясь, плакали, причитали, ревели. Старики смотрели с уважением, и в глазах их виделось понимание. Вспоминали они сейчас свои прошлые лета, как вот также водили их воеводы царя Грозного в походы. Город же Служилый был, пограничный, каждый здесь, считай, воевал. Каждый пришел сюда по зову Родины и долгу службы. Саблю знал, с какой стороны держать.

Да и мало стариков все же было. Единицы. С такой жизнью, что была для служилого человека в это нелегкое время, мало кто до преклонных лет доживал.

Детвора галдела, шумела, смеялась. Перебегала дорогу перед нашей процессией. Несколько самых отъявленных драчунов выхватили заготовленные заранее палки. Начали в шутку фехтовать, выкрикивать:

— Я воевода! Нет, я! За мной! Идем! Бей татарву!

Я невесело усмехнулся. Ох, ребятня, будет на вашем веку еще войн, лишений и прочих невзгод. Если удастся все у меня задуманное — не кончится же на этом Смута. А если и завершиться, то врагов на границах много. Что дальше? Шведы на севере, татары и турки, что за ними на юге, на западе ляхи, за ними немцы, британцы, французы. На востоке — бескрайние неосвоенные просторы Сибири.

Есть, куда силу русскую необузданную приложить.

Бессчетно работы. Людей не хватает, чтобы творить важное и дельное.

Царь только нужен для свершений и открытий и покой в стране. И тогда поднимется Русь, плечи расправит и явит всем истинную доблесть, могущество и непреклонность. Место свое под солнцем на земле займет. Ведь земля эта ее.

Мы двигались дальше. Ребятня отстала, кричала что-то позади.

Отряд шел на север. В башне, преградившей путь, нам, махали стрельцы, стоящие в дозоре. Мало их здесь оставалось. Защитников города, но и угроз вроде не осталось. Все разрешил, разобрал. Разбойники повержены, татары ушли.

Пора силу в иное место приложить.

Выехали из города.

На простор вышли. Здесь, рядом с трактиром, что змейкой уходил дальше к горизонту, петляя между густых дубовых и сосновых рощ, стоял наш крупный обоз. Пехота и конница собралась в ровные сотни. Все готовилась к маршу. Командиры совершали осмотр, пошли последние приготовления и проверки.

По моему приказу все это вот-вот завертеться, двинется и уже не остановишь.

Осмотрел всю эту силу, что собиралась здесь.

Сборная конная сотня в кольчугах блистала на солнце. Выдвинулась вперед, должна была идти первой, создавать самый яркий эффект. Кафтаны стрельцов и казаков были вычищены. Шапки красовались на головах. Лица собранные, одухотворенные. На перевязях сабли, в руках копья или аркебузы. Более легкая кавалерия гарцует по флангам. Заводных лошадей много, боевые идут налегке.

Даже обоз с погруженными на него оружиями, порохом и прочим снаряжением выглядел боевито.

Загудела труда, забил барабан, свиристели свистульки. За неделю было сложно что-то сделать, но при каждой сотне я приказал организовать музыкантов, чтобы умели они подавать приказы к бою и к отходу. Пока все это только разучивалось людьми, но сам факт наличия инструментов уже был плюсом.

Развернулись знамена. Пока что это были просто небольшие полотна ткани. Каждой сотне — свой цвет, чтобы отличать. В будущем, конечно же, каждое должно быть расшито, но пока что, имеет то, что есть.

Поднялся на стременах, выкрикнул громко.

— На север! Собратья!

Мы проследовали вперед. Войско строилось и приходило в движение.

Влево и вправо от тракта уже были высланы конные разъезды охранения. И мы всей организованной процессией наконец-то двинулись.

Часть войска вскоре должна отделиться, свернуть. Наш небольшой флот и имущество ему прикомандированное было размещено на Дону в поселке Семилуки. Готовя поход, я прикинул, что отправляться из Воронежа пехоте речным путем сподручнее оттуда. Лучше заранее перевезти снаряжение и лодки. Все же крюк приличный. Вначале по Воронежу вниз по течению, потом по Дону вверх. Много времени терять, проще полдня маршем пройти от городских стен до берега реки и села, где ждут суденышки и прикомандированная к ним охрана.

Руководить этими людьми я поставил Чершенского. Отправил туда только его людей. Все же казаки донские в речном деле более опытные были. Да и больше чем три сотни голов и снаряжение, только на это лодок у меня и хватило, что собрали с округи воронежской.

Отойдя от стен на достаточное расстояние и добравшись до дороги, уходящей налево, казаки стали сворачивать.

Я подъехал к их марширующим сотням. Обоз оставался при мне, а их ждало несколько часов марша, после чего погрузка и гребля вверх по реке. Чершенский уставился на меня, приложил руку ко лбу, чтобы солнце не слепило.

— Воевода, прощаемся.

— Отчего же. — Усмехнулся я. — Будем связь гонцами держать. Помни, вы быстрее нас идете, но русло извилистое, может и задержать. Торопитесь. Рассчитайте так, чтобы не к вечеру в Задонский монастырь прийти, а к обеду четвертого дня. Там переправа, ее захватить надо. Вдруг Елецкий воевода подарок нам оставит.

— Сделаем, воевода. Парни на веслах умелые. Да и паруса же поставим.

— Добро. Удачи.

— И тебе воевода.

Распрощались. Я догнал авангард. И мы двинулись на север по дороге.

Хотя что касается тракта, по которому мы двигались, то… Да не было его. Это действительно можно назвать только направлением. Никакой брусчатки, ничего, что в целом говорило бы о том, что здесь организован какой-то важный путь. Просто грунтовая, местами разбитая, вся в ямах и колдобинах, а также промоинах колея. Слева и справа деревья, кое-где луга, холмы, овраги. Через ручьи перекинуты кривые и косые мостки. Просто бревна навалены. Страшно представить, что из себя сейчас представляет переправа через крупные реки — такие как Дон и Воронеж.

Хотя, почему же. Я видел данное творение — паром!

Либо брод искать. И вот это меня настораживало. Несколько мест я узнал, расспросив своих сотников. Когда готовился к походу по карте все промерил, прикинул. Но, вопрос переправ стоял остро и болезненно.

Если так задуматься — мы шли по старой вырубке, изредка приводимой в порядок подчисткой нарастающих деревьев. Шла она через поселки и хутора, которые встречались то здесь, то там. Если сравнивать с тем, к чему привык я, направление все же было иным.

Привычная мне современная М-4 «Дон» — не петляла, не огибала сложности рельефа, шла напролом. А дорога времен Смуты не огибала все, что только можно. Через заболоченные места виляла так, чтобы речушки, которыми полнилась черноземная земля региона, можно было пересечь вброд. Около небольших поселений жители хоть немного заботились о переправе, поддерживали их в порядке. Холмы также объезжались, потому что вытянуть телегу вверх, а потом еще спустить, не перевернув — задача не из легких.

Приходилось терпеть и вздыхать. Коммуникации и связность регионов того времени, да и в целом любого, до появления асфальта, двигателя внутреннего сгорания и, хотя бы, паровоза, оставалась ужасающей.

Зато времени было прилично, и я раздумывал над тактикой и стратегией, вспоминал привычную мне карту области. Накладывал эти знания на карту нижегородца, а также сверял с тем, что перерисовал с нее Савелий и его сын.