Читать книгу 📗 "Физрук: на своей волне 5 (СИ) - Гуров Валерий Александрович"

Борзый слушал внимательно, даже не пытаясь вставить слово. В этот момент он уже не играл в дерзость, а именно слушал. Так пошла первая трещина в его привычной браваде.

— Так вот, пацан, — говорил я, — если бы я жил в том формате, в котором сейчас пытаешься жить ты, мне следовало бы тебя завалить прямо здесь, на месте.

Борзый на долю секунды дёрнулся, будто хотел что-то сказать, но тут же снова замолчал, уткнув взгляд куда-то мне в грудь. Он не решался больше смотреть мне прямо в глаза.

— И это было бы абсолютно правильно по твоим же понятиям, — добавил я жёстче. — Не по моим, а по твоим же. Надеюсь, ты это своей головой понимаешь.

Пацан явно не ожидал, что разговор пойдёт в таком ключе.

Я, если честно, после той истории, когда он издевался над своим же одноклассником, надеялся, что до него хоть что-то дойдёт. Что хоть какие-то выводы в его голове все-таки сложатся. Но нет — для этого мозгов у пацана, к сожалению, не хватило. И откуда им взяться, если его «воспитанием» занимается такой персонаж, как Али. У того самого мышление на уровне подворотни и вечных понтов.

— Но вместо этого, — продолжил я, не меняя интонации, — я стараюсь сделать так, чтобы до тебя, пацан, наконец-то дошло, что я тебе никакой не враг. Ты, наверное, сидя в этой трансформаторной будке, слышал краем уха, что к нам менты приезжали?

— Слышал, — нехотя ответил Борзый, не пытаясь отпираться от очевидного.

— Вот и отлично, — кивнул я. — Так вот, я бы тебя тогда мог этим самым ментам сдать с потрохами. И чтобы ты понимал — я могу это сделать и сейчас. Потому что один из них дал мне свою визитку.

Я заметил, как у Борзого заходили желваки. Вот теперь он начал по-настоящему считывать расклад.

— Или, я мог сделать ещё хуже. Я мог не звать ментов и не поднимать шум, а щимануть тебя конкретно в подворотне и вогнать перо… Но я и этого не сделал, — ровно сказал я. — И вот тут, пацан, тебе стоит очень внимательно подумать: почему так?

Я чуть подался вперёд.

— Не потому что ты какой-то особенный. А потому что я вижу в тебе не готового ублюдка, а сырой, криво слепленный материал, который либо сейчас начнёт думать своей башкой, либо очень быстро закончится как личность, — объяснил я. — И поэтому я сейчас с тобой разговариваю, а не решаю вопрос иначе.

— Понятно, — буркнул пацан, ерзая на стуле.

— Или я бы мог прямо сейчас отчислить тебя из школы к чёртовой матери, и по чисто бюрократической части поставить на твоей никчемной жизни жирный крест. Все для тебя закончилось бы, даже толком не начавшись. А любые перспективы стали бы для тебя просто непозволительной роскошью.

Я внимательно отслеживал каждое движение на лице пацана. Борзый вздрогнул, почти незаметно, но этого было достаточно, чтобы понять что мои слова до него медленно, но дошли.

— Но как видишь, — продолжил я, — я не делаю ни первого, ни второго, ни третьего варианта. Вместо этого я сижу с тобой в этой каморке рядом со спортзалом и спокойно разговариваю. И знаешь почему я это делаю?

Борзый сильнее заёрзал на стуле, сжал пальцы, снова разжал и нервно зажевал губу.

— Почему же? — буркнул он.

— А потому, дебил ты малолетний, — устало сказал я, — что я верю — если дать тебе другие возможности, то ты всё ещё можешь начать свою никчемную жизнь с полностью чистого листа.

Я даже не стал спрашивать, какие у Борзого ко мне претензии. Это было совершенно ни к чему. Я и так прекрасно понимал, что в его криво устроенной подростковой голове я «задел его честь и достоинство». В тот момент, когда пацан решил, что я якобы унизил его перед одноклассником во время того конфликта.

В его извращённой логике это выглядело именно так. Он тогда не увидел мою попытку остановить беспредел, зато увидел вызов своей мнимой «крутости».

Нет, я прекрасно понимал, что всё это полная чушь. Унижать я его тогда не собирался и не собираюсь сейчас. Но он молодой. Глупый. Гордый по своей дурости. И именно поэтому я решил всё-таки сделать шаг ему навстречу, несмотря ни на что.

— Значит, давай так, Борзый. Я тебе конкретно предлагаю прямо здесь и прямо сейчас воспользоваться возможностью. Предлагаю закрыть этот конфликт между нами, — сказал я. — Я в последний раз закрою глаза на все те гадости, которые ты, пацан, предпринимал по отношению ко мне. И я не буду пользоваться ни первым, ни вторым, ни третьим вариантом, которые только что озвучил. Я просто забуду, как ты хотел меня пырнуть шилом, и то, как ты только что некрасиво поступил с моей машиной, — сухо пояснил я. — Считай, что мы с тобой прямо сейчас полностью обнуляем наши отношения.

Борзый на этот раз задумался по-настоящему. Он собирался с силами, потом всё же затравлено посмотрел на меня снизу вверх.

— Владимир Петрович… вы меня тогда перед пацанами конкретно унизили, — процедил он сквозь зубы, и в его голосе слышалась настоящая обида. — И я буду не мужиком, если этот момент просто так оставлю, — честно признался он.

Борзый окончательно подтвердил то, что и так было очевидно. Задел пацана именно тот случай с одноклассником.

— Ты, конечно, мог этого и не заметить, пацан, — ответил я, — но если бы я действительно хотел тогда тебя унизить, я бы действовал совсем иначе.

Я не стал расшифровывать, что именно имею в виду. Ему это и не требовалось. По взгляду Борзого было видно что он прекрасно понял, о чём речь, без дополнительных пояснений.

— И вместо того чтобы вести себя так, как ты потом начал вести себя, — продолжил я, — ты мог просто подойти ко мне и, глядя в глаза, спросить. Не домысливать и не строить догадки, попусту не накручивать себя. Вопрос тебе простой, Борзый. Почему ты этого не сделал, а вместо этого начал фантазии городить?

— Али мне сказал, что на моей родине такие вещи мужчинам не прощают, — неохотно пояснил пацан.

Я в ответ медленно кивнул. Ну что сказать — примерно этого я и ожидал. Слишком уж многое сходилось. Значит, именно Али и попытался раскочегарить своего племянника. Этот непутевы дядя толкнул пацана в эту историю, надеясь его руками отомстить мне.

Типичная схема: самому не светиться, а грязную работу переложить на чужие плечи. Да уж, расклад выходил показательный.

Однако можно сколько угодно прикрываться «родиной», местными обычаями и «так у нас принято», как это удобно делал Али. Но при всём этом общие человеческие ценности остаются везде одинаковыми.

Подставлять пацана под реальные последствия — это не традиции. Это банальная подлость недочеловека.

Я прекрасно понимал, что Али просто запудрил Борзому голову. Раз за разом, методично, внушая нужную ему картинку мира. А значит, пацан был своему дяде нужен не как племянник, а исключительно как инструмент для таких вот грязных делишек. На них Али его охотно направлял, не задумываясь, чем для того всё это может закончиться.

В общем, с Борзым и с его дебилом дядей Али картина окончательно сложилась.

Глава 19

— Значит так, пацан, слушай сюда внимательно. Я даю тебе ещё один шанс отмотать время назад и представить, что вот этой ситуации с шилом и с моим автомобилем не было. А с твоим дядей Али, или кем этот гусь тебе является, я разберусь уже сам, — жестко сказал я. — Но сразу тебя хочу предупредить, я больше тебе ничего повторять не буду. В следующий раз, если попытаешься выкинуть по отношению ко мне что-то подобное ещё раз, ничем хорошим для тебя это не закончится. Теперь я даю тебе своё мужское слово, что это будет именно так.

Я протянул руку через стол, намеренно медленно. Давал Борзому понять, что готов закрыть конфликт между нами окончательно и бесповоротно.

Борзый довольно долго смотрел на мою протянутую руку. Видимо, он взвешивал, что для него хуже — пожать мне руку или продолжать упираться из принципа.

Я же давал ему выбор и не собирался этот выбор за него делать. Пусть решает сам, как именно им пользоваться. Я никуда пацана не торопил. Сейчас это было бы ошибкой. Спешка здесь только ломает, а мне нужно, чтобы он не сломался, а наконец понял.