Читать книгу 📗 "Шайтан Иван 6 (СИ) - Тен Эдуард"

— Всемилостивейший государь! — осмелился возразить я. — Но формирование сего подразделения потребует долгого времени! Я… намеревался вскоре отбыть к месту службы на Кавказ.

— Полно, граф! — сухо прервал император. — Вы прежде в кратчайший срок создали отряд особого назначения. Отправьте князя Долгорукова — ваш начальник штаба, временно, справится с батальоном. Александр Христофорович, — кивнул он на Бенкендорфа, — при всем несогласии с вашими методами, признал правоту вашу по существу. Медлить же в деле столь важной государственной нужды — не пристало. Вы неоднократно порицали караульную службу — извольте ныне явить ей образец должного и надежного устройства.

— Слушаюсь, ваше императорское величество… — покорно вздохнул я.

— А, то! Взяли за обыкновение критиковать — так потрудитесь исправить сиё неустройство. Ступайте, полковник. Вы всегда весьма искусно расстраиваете наши планы… Бог вам в помощь.

Я вышел, в который уже раз мысленно коря себя за дурную привычку ввязываться в дела, оборачивающиеся новым ярмом. И что всего хуже — сознаю этот порок, но вновь и вновь повторяю его…

Глава 28

Получив наконец все документы, я отправился осматривать подаренный дом. Он располагался неподалеку от Аничкова дворца — неспешным шагом минут двадцать, не больше. Уверен, цесаревич Александр выбрал его неспроста, с прицелом на будущее. Дом оказался хорошо отремонтирован. Передний фасад скромный, без излишеств, в два этажа.

У парадного меня встретил бравый моряк. Одет он был в чистую, но порядком поношенную форму без знаков различия. Однако выправка, осанка и сам вид выдавали в нем человека из младшего командного состава. Увидев меня, он резко вытянулся.

— Здравия желаю, ваше высокоблагородие!

— Кто таков? — спросил я, разглядывая его. В морских чинах и знаках различия я, признаться, не силен — у них всё иначе, чем у сухопутных офицеров.

— Боцманмат Егоров, ваше высокоблагородие!

— Боцманмат? — удивился я. — Что за звание?

— Старший урядник, по-вашему, — снисходительно усмехнулся морячок.

— Ну что ж, показывай, старший урядник. Хозяин я новый. Увидев мой иконостас, боцман подтянулся.

Дом, казавшийся снаружи не слишком большим, внутри открылся совсем иным. Небольшой холл, кухня и подсобки, а также вход в просторный подвал с маленькими окошками под потолком. Справа располагалась обширная гостиная. Широкая лестница поднималась на второй этаж: две просторные комнаты по краям и три поменьше — между ними. Уборные были на первом этаже и господская — на втором. Дом мне понравился, и даже очень. Не громоздкий, но уютный. Большие окна второго этажа заливали комнаты светом. Ремонт был выполнен качественно и недавно — в воздухе витали запахи свежей краски, олифы и еще чего-то строительного, древесного.

— А ты чего такой хмурый, боцман? — спросил я, глядя на его озабоченное лицо.

— Не боцман я, ваше высокоблагородие, не дослужил, — поправился он тихо. — Хмурый от мысли, что опять в богодельню возвращаться. Грех так говорить, конечно: крыша над головой, кормят… чтоб с голоду не померли. Тоска там непроглядная. Нас, бывает, подряжают на работы — как вот здесь: сторожем, охранником, по мелочи подсобить. Платят мало, но хоть что-то в приварок, не на одной баланде да хлебе сидишь.

— Заметил — хромаешь? — спросил я, указывая взглядом на его ногу.

— Так точно, ваше высокоблагородие. Ранение. Из-за него и списали. В остальном — ничего, вот только бегать не могу.

Бойцы тем временем быстро и беззвучно обследовали все помещения и собрались в холле.

— Дом крепкий, командир, — сухо констатировал Савва.

Я перевел взгляд на Эркена.

— Нужно осмотр завершить, — кивнул он, поняв мой взгляд без слов.

— Боцман, — обратился я к Егорову, — двор имеется?

— А как же, ваше высокоблагородие! Пойдёмте, покажу.

Внутренний двор оказался просторным. Два добротных сарая для хозяйства, конюшня на четыре стойла, каретная да еще какая-то постройка. Задние ворота — крепкие, на запоре. Даже дрова были аккуратно уложены под навесом — порядок.

— Ремонт сделан на совесть, — удовлетворенно отметил я.

— Куда там, ваше высокоблагородие! — махнул рукой боцманмат. — Ещё недели две после тех косоруких строителей порядок наводили. Прокоп у нас плотник знатный, вот нас и наняли — двор в чувство приводить. Они только здание латали.

Вернувшись в дом, я застал Эркена задумчиво обходящим комнаты. Паша отправился проведать Аслана.

— Ладно, боцман, на первый раз хватит, — сказал я.

Моряк замялся, понизив голос:

— Ребятки у вас, господин полковник…

— Что такое? — насторожился я.

— Да вроде всё как положено… Только глянут — мороз по коже. Опаска берет. Чувствуется — зарежут и имени не спросят.

— Брось жути нагонять, — отрезал я, хотя понимал, откуда такие мысли. — Пластуны они.

— То-то и гляжу, — кивнул Егоров. — Ходят тихо, говорят скупо… Так, господин полковник, кому вахту сдавать-то?

— Пока не торопись, — остановил я его. — Продолжай нести службу. Подбери себе в помощь троих надёжных и рукастых. Отвечать за них будешь ты. Позже разберемся. — Я достал деньги. — Держи, двадцать рублей ассигнациями, на пропитание. Помни: пьянства не терплю. Замечу — прощаемся навсегда.

— Слушаюсь, господин полковник! — Егоров вытянулся. — Исполню в точности. Когда ждать вас?

— Днями приеду с супругой. Бойцы, трогаем.

Мы покинули мой новый дом, когда февральский вечер уже сгустился в настоящую темноту.

Новость о подаренном доме Катерина приняла спокойно без восторженных криков и хлопанья в ладошки. Первое о чём она спросила: Петя, а у нас есть деньги на обустройство?

— Да, Катюша, государь пожаловал тридцать тысяч ассигнациями.

Лишь после этого её лицо озарилось улыбкой.

— Никогда бы не подумал, что ты станешь такой рачительной женой, Катенька — с удивлением сказал Дмитрий Борисович. Я сообщил эту новость во время ужина.

— Вы съедите в свой дом и я останусь один, грустно вздохнул граф. — Признаться я уже привык к тому, что дом наполнен живыми людьми.

— Не хочется обременять вас, Дмитрий Борисович. — попытался утешить я старика.

— О чем ты, Петр, с вами у меня пропало чувство одиночество, да и тезка мой уже стал привычен, особенно когда он возмущается. — тепло улыбнулся граф. — Ну, такова жизнь.

Близость дома к Аничкову дворцу была неслучайной.

— Разделяю вашу мысль, Дмитрий Борисович, — кивнул я.

— Ты вернулся без шашки, Пётр? — подметил проницательный граф.

— Отдал ювелиру. Решил поменять на Георгиевский знак.

— Ого! Поздравляю, господин полковник! Такой повод требует достойного возлияния. В кабинете? — предложил граф, собираясь встать из-за стола.

— Полковник, можно мне обратиться? — тихо, с заметным смущением попросил ужинавший с нами Мурат. Мелис и Катя усердно посвящали его во все тонкости светского обхождения.

— Говори, Мурат.

— Я хотел бы… сходить в гости к княгине Оболенской.

Катя удивленно взглянула сначала на Мурата, потом на меня.

— Ну-у… это, конечно, возможно, — растерянно ответил я, застигнутый врасплох такой просьбой. — Но надобно прежде узнать, соизволит ли княгиня принять тебя.

Сама мысль о визите к княгине сжала сердце неприятным комом. Одно лишь воспоминание о ней вызывало жгучий, всепоглощающий стыд. Теперь, оглядываясь на ту роковую ночь, я ясно видел: поддавшись порыву, совершил очень опрометчивый поступок. Или… нет? Все случившееся тогда — безумие, вспышка слепой страсти, полная утрата власти над собой — не укладывалось в трезвые рамки. Малейшее её сопротивление, твердое «нет» — и я бы отступил… Но она безмолвствовала. Её молчание обожгло тогда сильнее любого порицания и теперь оставило в душе раскаленный след.

— Петя! — услышал я голос Кати, словно сквозь толщу воды.

— Прости, Катенька, задумался, — опомнился я. — Дела вспомнил.

— Что-то случилось? — настороженно спросил граф, уловив перемену в моем тоне.