Читать книгу 📗 "Я уничтожил Америку 2 Назад в СССР (СИ) - Калинин Алексей"

Вроде бы ничего необычного, но что-то меня смущало. Может быть, меня смущала та лёгкость с которой меня согласились переправить? Вроде бы незнакомый человек, а вот так вот взяли, да и помогли. Да к тому же знали, что у меня не просто Стаб на хвосте, а может быть кто-то и посерьёзнее!

А может быть я просто загоняюсь? Накручиваю себя почём зря.

Но по прожитой в прошлом жизни я привык всегда рассчитывать на худший вариант, чтобы в случае провала уже был план на побег или какое другое выкручивание из сложившейся ситуации. Вот и сейчас поставил себе зарок не расслабляться, а превратиться в глаза и уши.

Не расслабляться! Ни на миг!

Я вдохнул и выдохнул. Посмотрел на небо.

Вечера в России, подметил я, глядя на багровую полосу заката на горизонте, такие же красивые, как в Чехословакии. Такие же красивые и нарядные. Воздух прозрачен, словно стекло, и каждый звук: треск сучка, шелест листвы — отчётлив и ясен. Сидишь и думаешь, что мир мог бы быть вечным и спокойным, если бы не люди с их вечными разборками.

Рекс, унюхав пирог, подошёл и устроился рядом, положив тяжёлую голову мне на колено. Смотрел преданно, влюблённо, как на родителя.

Я отломил кусок, протянул — он аккуратно, здоровенными зубищами взял угощение и моментально проглотил, даже не прожевав. Снова посмотрел. Выпрашивал. Я ему ещё кусок. Он снова моментально проглотил. Так, кусок за куском, весь пирог и ушёл. Я остался с пустой ладошкой, а он с чувством глубокой признательности на морде.

— Ну ты и проглот, брат! — сказал я ему, погладив по голове.

Довольный Рекс завилял хвостом так, что корма заходила ходуном. Я не успел убрать кружку и…

Удар был точным и мощным. Алюминиевая кружка подпрыгнула, перевернулась и с тихим плеском выплеснула на землю тёмный, уже остывший чай. Последняя капля быстро впиталась в землю. Рекс виновато прижал уши и отошёл на пару шагов, сделав вид, что это вовсе не его хвоста дело, а он тут просто провожает солнышко на покой и по полной ловит дзен.

Я не стал его ругать. Чего с него взять — пёс он и есть пёс. И в его простом, незамутнённом мире всё ясно: накормили — значит свой. А раз свой, то можно и пошалить. У людей всё сложнее. Накормят… и ещё не факт, что свой. Могут накормить перед тем, как сдать. Или перед долгой дорогой, после которой не факт, что вернёшься.

И эта мысль, холодная и скользкая, снова полезла в голову, отравляя красоту вечера. Слишком уж всё гладко. Слишком просто. Как будто спектакль играют, а я в нём — главный герой, которому ещё не дали прочитать финальный монолог.

Ночь пришла, вместе с ней появились запоздавшие комары. Они тоненьким звоном попытались перебить звон тревоги, а также успеть выпить из меня как можно больше кровушки. Словно знали, что я сюда не вернусь и пытались набрать про запас.

Может быть это те же самые комары, какие были в Праге? И вот сейчас добрались на своих крыльях до меня?

Да не, это вообще бред.

— Ты ещё долго? — окликнул меня тихий голос Марии. — Перед дорогой отдохнуть надо. Так что давай на лёжку и четыре часа чтобы не будить. Я потом тебя сама подниму!

— Как скажете, уважаемая Мария… Простите, не знаю, как вас по батюшке. Вы мне так напомнили одну знакомую Марию из России. Её Алексеевной звали, — улыбнулся я, вспомнив ту самую продавщицу, которой Евгений Леонов предложил заколоть меня ножницами.

Поднялся и прошёл в дом следом за охотницей.

— Ну и меня можешь называть Алексеевной, — буркнула она через плечо. — Я постелила тебе то же одеяло. Надеюсь, что храпеть не будешь.

— Взаимно, — хмыкнул я в ответ.

На полу лежало всё то же шерстяное одеяло. Только теперь под голову хозяйка кинула потёртую фуфайку.

— Шутишь? Это хорошо. Люблю, когда люди шутят, — без тени улыбки проговорила она. — Отвернись покуда.

Я послушно отвернулся. В отражении серванта видел, как Мария скинула халат, осталась в ночнушке и потом улеглась на свою кровать под одеяло.

— Всё, можешь ложиться на своё место, — проворчала Мария.

— Спасибо за приют и… в общем, за всё остальное. Можно вопрос? — спросил я.

— Только один.

— А как вам удалось в Чехословакии после войны остаться? Почему домой не вернулись?

— Некуда мне было возвращаться, — проговорила она, тяжело вздохнув. — Тут мужа в госпитале нашла, тут же его и схоронила. Да тут и осталась, когда понесла… Медсёстры в госпитале были нарасхват. Всё-таки как ни крути, а фрицы оставались ещё даже после победы. Да и мины тоже оставались. Немало народа потом приносили… В общем, справили мне новые документы, быстренько выучила язык. Ну… а сейчас вот живу так, как есть. Сын в Праге, работает там на заводе. Ко мне редко приезжает. Это его невестка не пускает. Я знаю. Ладно. На вопрос твой ответила. Теперь давай спать!

— А… — начал было я.

— Могу Рекса позвать, чтобы он тебе колыбельную на ухо нарычал. На откушенное… — проговорила Мария.

— Всё понял. Доброй ночи.

Хозяйка дома отвернулась от меня и затихла. Ко мне же вернулся комарик тревоги. Снова заныл, засвербел…

Глава 23

В полной темноте раздалось кряхтение. После этого скрип кровати и негромкий голос Марии:

— Эй, ты вставать будешь?

Моментально проснулся, ещё один миг потратил на то, чтобы осознать себя, своё местоположение, а уже потом ответил:

— Да, сейчас встаю.

Однако, оказалось, что не так-то просто встать.

Я за время сна отлежал себе ногу, и, кое-как поднявшись, ждал, пока в неё вопьются миллионы иголочек, а потом она вернётся в норму. Заковылял к выходу, чтобы сходить по-маленькому.

— Как себя чувствуешь? — спросила Мария, глядя в темноте на моё ковыляние.

— А состояние моё не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается, — ответил я фразой из мультика.

Потом вспомнил, что мультик выйдет только через восемь лет и поправился:

— Бывало и лучше.

— Ну что же, это хорошо, — проговорила задумчиво Мария.

— Чего же хорошего? Ногу почти не чую, — буркнул я перед тем, как выйти в сенцы.

Она что-то проговорила, но я уже не слышал. Ладно, если что важное, то потом повторит.

Пока я оправлялся, Мария быстро оделась. К моему возвращению она уже сидела на стуле во всеоружии. На ногах резиновые сапоги, из которых вырастали шерстяные носки, тесно обхватывающие штанины защитного цвета. Выше находился тёмно-зелёный вязаный свитер, который широкой удавкой обхватывал тощее горло. А сверху свитера красовалась лоскутная безрукавка с несколькими карманами. Рядом на столе лежала верная «Зубровка».

— Ну что — разведал обстановку? — спросила она, когда я вернулся, всё ещё прихрамывая.

— Не видно ни зги, — вздохнул я. — Ещё и дождиком пахнет.

— Не дождиком, а росой, — поправила она меня. — Дождиком пахнет иначе. Впрочем, откуда тебе, городскому жителю, это знать. Одевайся. Мы выходим.

— Я сейчас, мигом…

— Ну-ну.

Нога ещё не отошла полностью, поэтому мигом не получилось. Я даже чуть не навернулся, когда вдевал ногу в брючину. С горем пополам я всё-таки оделся и вышел к Марии.

— М-да, не для леса у тебя костюмчик. Но, если другого нет, то пойдёт, — проговорила она. — Идём.

Ну да, не для лесной прогулки мой костюм. Так я и не планировал шляться по лесу. В моих планах была перевозка через границу в виде германского туриста или же в багажнике на худой конец. Но чтобы шарахаться по влажной листве в ботинках… Да ещё и в относительно выглаженных штанах и рубашке…

Но, деваться некуда. Тут нет специализированных на шпионов магазинов одежды. Да и для простых людей такие магазины редкость. В основном они расположены в крупных городах, а не маленьких городишках.

Мы вышли за калитку, Мария цыкнула на Рекса. Тот послушным слугой зашагал рядом, поглядывая на меня. Возможно, вспоминал то, как мы вчера с ним веселились среди желтеющей травы. Но сейчас он превратился в настоящего охранника. Ведь тут была хозяйка, а её требовалось слушаться во всём.