Читать книгу 📗 "Воин-Врач II (СИ) - Дмитриев Олег"
— Аксулу, если слышишь меня — качни левой ступнёй, — велел я. И простыня качнулась.
— Слушай внимательно. Всё прошло успешно, всё закончилось. Тебе нельзя говорить, шевелиться и даже моргать полных пять дней. Отец приставит к тебе служанок из ваших, они объяснят тебе, как подавать знаки: есть, пить и… хм… наоборот, — неожиданно сам для себя смутился я. — Полотно с лица сниму завтра, проверю, всё ли ладно, и навяжу обратно. И так пять дней. За это время всё должно немного поджить. Если ты меня хорошо слышишь и поняла — качни ещё раз левой ступнёй.
Простыня дёрнулась дважды, и напряглись было губы и подбородок.
— Спокойно, Аксулу, спокойно! Не надо делать резких движений и тем более не надо плакать! Под повязкой будет сыро, а потом кожа начнёт зудеть от соли. И моргать тебе тоже нельзя, помни. Просто лежи и отдыхай.
Лицо степной принцессы расслабилось, и ступня шевельнула простыню еле заметно, как лёгкий летний ветерок.
— Вот и отлично. Через высушенное утиное горлышко тебе дадут попить лекарственного отвара, от него будет хотеться спать. У тебя впереди долгая, счастливая и полная радости жизнь, белая красавица. А пока есть возможность и время набраться сил и выспаться — нужно сделать именно так, — закончил уже Всеслав. Потому что моя работа кончилась и я «отступил назад». Удобно, однако — шагнул, и всё, даже размываться не надо!
— Шарукан, не подумай, что я нарочно так подгадал-подстроил, — явно нехотя, через силу начал Всеслав, когда после позднего ужина за столом остались только те, кому нужно было присутствовать. Несмотря на то, что план срабатывал именно так, как было задумано, ему было неприятно начинать этот разговор. Но по-другому никак не выходило.
Великий хан поднял глаза на великого князя. Те самые глаза, которые совершенно неожиданно, непредсказуемо и от этого пугающе наполнились слезами, когда увидели прежнее лицо любимой дочери, не обезображенное опухолями.
— Я внимательно слушаю тебя, добрый друг, — размеренно ответил он. И не скажешь, что они с Байгаром не пропустили ни единого тоста-здравицы. Две трети которых сами и произносили, по-восточному ярко и цветисто.
— Помнишь, был разговор о тех, кто стравливал наши народы? Кто посылал подлых убийц к моим жене и сыну? — как всегда при этих воспоминаниях голос князя стал глуше.
— Помню, Всеслав. Ты обещал тогда, что эти негодяи понесут примерное наказание. Если тебе нужна любая моя помощь в этом — только скажи. Мои земли, мои люди, мои богатства в твоём распоряжении, — чуть более торжественно, чем полагается трезвому человеку, отозвался Шарукан.
— Я не терплю ложь и недомолвки, хан. Поэтому расскажу тебе всю правду, а ты сам примешь решение, помогать мне, или нет, — глубоко вдохнув и выдохнув, начал Чародей. — Я клянусь, что не стану ни торопить тебя, ни осуждать твои решения, какими бы они ни были. Я не принуждаю тебя к помощи, я не требую. Мне было важно сказать тебе это.
— Ты сказал — я услышал. Говори дальше, добрый друг, — прикрыв глаза, кивнул Степной волк.
— Мои летучие отряды… нет, не в том смысле, что летать умеют, просто розмыслы-разведчики, что незримыми предрассветными тенями могут быстро передвигаться по землям моих врагов, оставаясь для них незамеченными. Вот такие отряды моих людей нанесли удар по самому больному месту латинян.
— По казне? — мелькнул жёсткий огонёк в голубых глазах Шарукана.
— По ней, — согласно кивнул князь. — По-нашему, по-волчьи. Там, где не ждали, так, как никто и представить не мог. И даже если подумают на кого папские вояки, то скорее всего не на меня и моих людей. Не в этом суть. Сейчас этот отряд возвращается домой. Они идут по Дунаю. Сейчас, наверное, в среднем или нижнем течении.
— С грузом? — в вопросе не было корысти, только уточнение деталей.
— Да, с грузом. Сколько точно — не знаю. И сколько живых моих там осталось — тоже не знаю, — скрипнул зубами Чародей. Но продолжил вполне ровно, — У меня не так много вестей от них. С ними могут быть союзники. И за ними могут по пятам следовать враги. Вероятности и первого, и второго примерно одинаковы. Хотя, в то, что за ними, щёлкая зубами, рысят римские собаки, я верю сильнее, — потёр правую бровь Всеслав.
— Не томи, друже, — хан даже на стол навалился грудью, приблизившись к князю.
— Мне нужна твоя помощь, Шарукан. Мне нужны эти люди. И груз их мне тоже не помешал бы, но люди мои мне нужнее. Я не могу долететь до тех мест, что бы там ни говорила обо мне молва. И людей верных у меня в тех краях нет. Если бы половцы смогли помочь моим воинам вернуться домой — я был бы тебе очень, Очень признателен. — Ладони Чародея лежали на столе. Голос был твёрд, как и взгляд серо-зелёных глаз, в которые внимательно и как-то непривычно глубоко задумчиво смотрели голубые глаза собеседника. Это длилось долго, почти с десяток ударов сердца.
— Зови меня Ха́ру, Всеслав. Меня так зовут отец и братья, — неожиданно ответил хан.
— Близкие друзья зовут меня Слав. Или Славка. Отец-покойник так же звал, — медленно отозвался князь.
— Светлая память ему, твоему уважаемому отцу, — серьёзно сказал Степной волк. — Он воспитал достойного и великого сына. Ты сделал так, что я могу сейчас слушать речь своего отца, да пошлёт Великий Тенгри ему ещё много счастливых лет жизни. Давай, мы не станем говорить о том, кто, когда и чего будет должен друг другу, как и пристало верным и добрым друзьям?
Это было неожиданно. Всё, что знали на Руси про хитрых и вероломных половцев, осыпа́лось в картине мира Всеслава карточным домиком. Я так и вовсе замер, отступив ещё дальше. Момент был не просто важным — он был судьбоносным.
— Байгар, — чуть хрипло повысил голос Шарукан. И рядом тут же возник степной воевода, совсем недавно сидевший на другом конце стола, напротив Рыси. Который, судя по тому, как шевельнулся воздух за спиной, оказался за левым плечом Чародея так же внезапно.
— По Дунаю сейчас спускаются вниз, к Русскому морю, воины моего друга и брата Всеслава, — начал размеренно отдавать распоряжение хан. А за князем что-то хрустнуло. Рысь то ли лучину сломал, что, бывало, крутил промеж пальцев, как ударник из моей прошлой жизни — барабанную палочку, то ли зубами клацнул, захлопнув от неожиданности рот.
— Мне нужно, чтобы его люди и те, кто помогает им, оказались здесь как можно быстрее. С ними важный груз. Его тоже нужно доставить. Но люди важнее, Байгар, они нужны здесь, живыми и здоровыми. Подними Дешт-и-Кипчак, Великую степь. Сделай всё, чтобы воины моего брата были дома как можно быстрее. Я сказал.
Если сказанное и удивило главу разведки, то заметить этого Всеслав не смог. Уловил только уточняющий взгляд на Гната, что замер за плечом.
— Мой друг Гнат по прозвищу Рысь расскажет тебе всё, что знаю я, и что знает он. Да поможет вам Великое Синее Небо! — не удержался от патетики князь. Но она была очень уж к месту. Если кого и звать в свидетели небывалого, когда степняк и рус называют друг друга братьями, то именно его, Небо. Потому что Солнце должно было показаться только к утру, а времени тут терять даром никто не любил, не хотел и не собирался.
Глава 19
Обратная связь
Первые вести пришли из Полоцка, а к нему — от невозмутимых, гордых и холодных, а и теперь ещё и верных латгалов.
К этому времени от Всеслава и Гната уже начали разбегаться, едва завидев их, дворовые, горожане и даже дружинные. Да что они — многоопытная Домна и сам патриарх Всея Руси старались последнюю неделю не показываться на глаза Чародею и Рыси без крайней нужды. Напарываться на их взгляды, полыхавшие в глубине красно-чёрным адовым пламенем, и лица, ставшие каменными масками без единого намёка на живую человеческую мимику, желающих не было. Князь и воевода последние три дня и вовсе беспрестанно стучали тренировочными мечами на подворье, жёсткими тренировками доводя себя до изнеможения. Потому что лучше постараться хоть часик нервного прерывистого сна ухватить, будучи донельзя уставшим, чем наглотавшись макового отвара или всеславовки на монастырских травках.
