Читать книгу 📗 "Патриот. Смута. Том 4 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич"

— Яков, твои люди здесь. По сторонам смотреть, а то безлюдно как-то. Вдруг засада. — Отдал приказ.

Сотник кивнул в ответ.

— Абдула. — Уставился на татарина. — Тоже здесь. — Показал на глаза, не него, чтобы как-то жестами пояснить приказ. — По сторонам смотри, все подмечай. Нечего тебе в храм православный ходить. Остальные со мной.

Понял ли татарин мои слова или нет, неясно. Но главное, суть внял, по саадаку похлопал, остался. Сидел в седле, ногу подогнул, чтобы за лук быстро схватиться. Вообще, на коне он чувствовал себя как дома. Поучиться у него бы моим бойцам.

Пантелей на знамя уставился. И верно, не тащить же его с собой, а богатырь мне нужен пешим.

— Яков, знамя лучшему воину передай.

Сотник поклонился, принял, подозвал одного из своих. Вручил. Услышал я краем уха фразу.

— Не посрами. Честь великую доверяю.

Тот принял, поклонился из седла. Ответил.

— Спасибо, не подведу.

Вошли мы на территорию церковного комплекса. Хотя слишком уж громко это было сказано. Небольшой храм, справа жилое помещение, за которым виднелись деревья, сад, наверное, а еще несколько амбаров по левую руку. Неказистых, сделанных наспех. Все это обнесено чахлым заборчиком.

Батюшка двинулся к нам. Глаза его тоже на стяг наш косились и на меня, а потом на людей моих.

Подошел я, голову склонил.

— Благослови, святой отец.

Церковник опешил. Дернулся, даже как-то отшатнулся.

— Кто ты, человек служилый? — Задал он вопрос. — Чьих будешь? Не видел я тебя в земле нашей.

— Боярин я. Игорь Васильевич Данилов. — При этих словах глаза священника полезли на лоб, а я добавил. — Их Воронежа идем.

— А как же, а что же… — Начал он лепетать что-то.

Ну а я сразу к делу перешел.

— Мы от Рождество-Богородицкого монастыря идем в Елец. Старцы Кирилл и Герасим благословение нам свое дели. Вот и к тебе, отец, заехать решили, раз по пути храм святой. — Говорил я спокойно, смотрел на него, буравил взглядом. — идем мы на север, Земский Собор собирать. А для этого и людей елецких взять хотим.

— Собор… собирать… Кирилл, Герасим. — Видно было, что я вверг в приличный шок этого человека. Он ждал иных слов, иных действий, видимо.

— Скажи, отец. А где все казаки беломестные? Куда делись? Отчего не встречают нас? — Это уже касалось возможной засады или какого иного негативного против нас действия.

— Так, это… Так…

— что-то ты опешил, отец святой. Приходи в себя, а мы помолимся пока. С разрешения твоего.

— А, эээ, так это.

Я поклонился, проговорил спокойно.

— Собратья, думаю в храме сидит отряд небольшой. Увидели нас, укрылись, думают разбойники мы. Или татары. Миром попробуем решить.

Пантелей с Богданом переглянулись, Яков кашлянул, кивнул.

— Отец, иди скажи этим славным воинам, что на защиту села встали, что мы с миром пришли. — Вновь я обратился к батюшке. — Вот те крест.

Шапку стащил, перекрестился, поклонился. Вновь надел, а то зябко больно.

Он что-то просипел неразборчивое, промямлил.

— Да что ты, как не родной, а! Отец. Мы же не жечь вас пришли, не бить. В храме свечку поставим, иконе поклонимся и в Елец. С нами пойти хочешь?

— С вами?

— Да, вон смотри, Елецкие люди служилые нас провожают. Мы же не татары, не нехристи какие. — Усмехнулся, хлопнул священника по плечу. — Один басурманин с нами есть. Но он, по своей воле и в храм ни ногой. Веры другой человек, нечего ему на порог святыни православной без уважения ступать. Верно?

— Верно. — Промямлил батюшка.

— Мы же все люди, русские, верно?

— Верно. — Он икнул.

— Засада в храме, верно?

— Верно. Ой… Нет… — Лицо его исказилось гримасой испуганной.

— Так иди, отец, скажи им, что мы молиться приехали, а не кровь проливать. Выходят пускай. — Усмехнулся я. — Не верят, если, вон ваши Елецкие двое стоят.

Он совершенно растерялся. Тогда я взял инициативу в свои руки, повернул его и чуть толкнул.

— Иди.

Он, оглядываясь нервно и напряженно, двинулся в церковь.

— Может, ворвемся. — Процедил сквозь зубы Богдан

— И что? В храме господнем людей русских бить будем? — Взглянул на него с удивлением. — Нет, собрат мой, сами выйдут.

И действительно, не прошло и минуты, как на пороге появился служилый человек преклонных лет с самопалом в руке. Шнур дымился, значит, оружие было готово к бою. Одет был достаточно бедно в какой-то потертый кафтан. На поясе висел хлыст-Волкобой, даже топора не было.

— Вы кто такие⁈ — Закричал он.

— Игорь Васильевич Данилов! Боярин с людьми!

Он дернулся, когда имя услышал. Но смотрел пристально, чуть подслеповато, подозрительно. Уставился на знамя, замер. Опустил аркебузу свою, в дверной косяк вжался спиной, перекрестился.

— Отец наш, небесный… — Услышал я, а потом что-то было еще тихое, неразборчивое.

— Мы зайдем. — Это был не вопрос. — Давай Пантелей, вперед.

Богатырь неспешно двинулся вперед. Замерший на входе боец тем временем дёрнулся, исчез внутри, выкрикнул что-то, появился вновь. Лицо его было сильно удивленным.

— Игорь Васильевич, мы это. Не думали мы. — Поклонился, но не в пояс, а так, больше уважительно, чем подобострастно.

Хоть этот государем не зовет, уже прогресс. Хотя, может, и лучше было бы, для дела.

Пантелей прошел мимо него первым, взглянул сверху вниз, оценил взглядом. Следом я двигался. Замыкали Яков и Богдан, который по сторонам все оглядывался. Это хорошо, подвоха ждет, проверяет. Молодец.

— Чего оробели? — Спросил я, проходя в дверь церковную мимо служилого человека.

— Да, думали тати какие, к деревне подошли. — Вблизи боец выглядел усталым, напряженным и оказался гораздо более пожилым, чем думалось мне изначально. Пахло от него луком, потом и страхом. Лысина приличных габаритов, зубов почти нет, на правой руке два пальца только. Бывалый ветеран на пенсии.

Хотя… Какая в то время пенсия то?

М-да.

Вошел. Внутри пахло ладаном, горело несколько свечей, но основной свет падал тускло из-под потолка. Чувствовалась сырость. Где-то в углу притвора капала вода. Все же дождь пробивал крышу. Храм вроде бы не старый, с виду, но уже ремонта требовал. Строился деревянный, на скорую руку, что ли.

Поклонился, перекрестился три раза, осмотрелся в полумраке. Впереди был алтарь в основном зале. А здесь, в малой комнате, в притворе сгрудилось еще шестеро вооруженных человек. Замерли они по бокам от нас.

Взглянул я на них.

Это те, кого в поход воевода не взял. Один без глаза, еще один с костылем. Трое совсем юнцов. С виду им лет двенадцать может, четырнадцать. Но с учетом того, как питалось здешнее население, могло быть и немногим больше. Дети еще, но уже кто с луком, кто с саблей. Последний, шестой, сидел, дышал тяжело, его слегка потряхивало. Больной или недавно раненый.

М-да, воинство.

— Доброго здоровья, люд служилый! — Проговорил я громко. — Испугали мы вас?

— Государь, как можно. — Прошамкал одноглазый. Оказывается, у него еще и половина зубов отсутствовала и, судя по шраму на лице, выбили их как раз тогда же, когда и глаз. А еще часть костей переломали. — Игорь Васильевич, мы тебя всем воинством встречаем. Остальных, не обессудь, воевода наш увел.

Он проговорил, поклонился. Хитер.

Видел я, что мальчишки нервничают, переглядываются. Дышат тяжело. Первый раз, видимо, в деле таком. В ружье их, может, и в дозор, уже поднимали. Но чтобы вот так, вроде бы с врагом или с гостем знатным — неведомо кем, в ситуации напряженной, точно впервые.

— Хорошо, спасибо за встречу. — Проговорил я, осмотрев их всех.

Маловероятно, что нападут. Не решаться, да и смысла нет. Я же не убивать их пришел. А в храм. И всем видом это показываю. Да и если попробуют. Огнестрел тут только у одного, что нас встречал, остальные абы чем вооружены. Да и по физическим возможностям, мы их в бараний рог согнем, если надо будет.

Они это знают.

— Помолимся, сотоварищи. — Проговорил я, обращаясь как бы ко всем.