Читать книгу 📗 "Патриот. Смута. Том 4 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич"
Да, скоро ткань наберет влагу, и стяг будет тяжело висеть на древке, но пока что — он всколыхнулся на ветру, во всей своей красе.
Скорее всего, на возвышенностях стоят дозоры. Пускай видят, кто едет по степи, кто идет к Ельцу и с каким знаменем.
Внезапно раздались крики, показался наш дозор. Как раз от холмов. За ними шел еще один всадник, почти вровень.
— Ждем! — Выкрикнул я, останавливая сотню.
Разведка с новым человеком приблизилась. Какой-то боец, видимо, дозорный Елецкий.
— Кто таков? — Я толкнул коня пятками выехал на полкорпуса вперед, слева также двинулся Пантелей, справа Богдан. Татарин чуть позади. Уверен я был, что Абдулла держит лук на изготовку.
Парень, которого вели бойцы из сотни Якова, привстал в стременах, глаза его округлились. Уставился он на знамя, потом на меня взгляд перевел, вновь на прапор смотрел. Кашлянул, выпрямился как-то сразу. Приосанился.
— Кто таков⁈ — Громче и максимально холодно произнес я.
— Из Ельца, дозор. — Он замялся. — Засосенский стан. Мы на Козьей горе всегда дозор держим. И окрест нее. Разбойничков, лиходеев гоняем. Татар сторожим. Видно, оттуда все… — Добавил как-то неловко. — Г… Государь.
Интересно. Вот так сразу, даже без каких-то экивоков человека, незнакомого Государем, назвал. Что твориться-то. Казаки те, видимо, хорошо поработали с народом. Слухами земля все больше полниться стала.
— А с чего ты, человек служилый, взял, что государь перед тобой? — Буравил его взглядом.
— Так… — Он смешался. — Знамя-то и… Слухи ходят.
Слухи, все, как я и думал.
— Ну так что, веди тогда меня с людьми в Елец? — Сказал так, чтобы не назвать себя Царем, но и не разубеждать этого парня.
— Конечно, отец наш, конечно.
Он слетел с коня, побежал в мою сторону, но Пантелей с Богданом преградили ему дорогу на конях своих. Хорошо сработали. Мало ли что какой человек удумать мог. Этот-то вряд ли. Чувствовался в нем юношеский максимализм и желание выслужиться. А здесь такая возможность. Государя… Вроде же это он перед ним. В город вести!
Дозорный поклонился низко, разогнулся, перекрестился.
Точно! Мысль как-то сама собой появилась в голове.
— Скажи, служилый человек, а есть на этом берегу Сосны церковь? Храм? С дороги, перед тем как в город въезжать, зайти хочу, помолиться.
Интересный план насчет того, как стоит в город входить, формировался.
— Конечно, отец наш, конечно. — Промолвил то же самое, что и первый раз, поклонился.
— Веди.
— Да, сделаю, сейчас. — Вновь отвесил поклон, повернулся, двинулся быстро к коню.
— За мной. — Проговорил я негромко. Затем к Якову, что стоял недалеко обратился. — Вы за дозорным выдвигайтесь, а мы чуть отстанем. В авангард ближе к храму выйдем.
Тот кивнул, начал строить чуть сбившихся бойцов в походные порядки.
А моя личная охрана повернулась и вслед за мной двинулась к бывшим Елецким пленным. Они в арьергарде у нас шли, под надзором. Даже не под охраной, а так больше, приглядывали за ними на всякий случай.
— Сотоварищи. — Обратился к ним, когда подъехал. — Кому знаком этот человек.
Все тот же десятник, который просился у меня выслужиться, делом верность доказать, спешился, ко мне быстро двинулся.
— Государь, батюшка. — Как же, черт возьми, это мне слух режет. — Знаю его. Имя не помню, но в лицо точно и он меня должен. На смотре вместе бывали не раз.
— Хорошо. Езжай к нему, поговори.
— О чем? — Он удивился, смотрел на меня широкими глазами.
— О жизни своей. Расскажи, что было с тобой, что видел, что знаешь. Правду всю. — Усмехнулся я. — Иди.
Тот в недоумении кивнул, тронул коня и помчался исполнять приказ. Ну а мы всеми развернулись и влились в пришедший в движение отряд.
Понеслись по полю зеленому через моросящий дождь.
Царя во мне, значит, увидели. Может это и хорошо. Если ворота крепостей открываться будут. Пускай говорят. Десятник этому дозорному все как есть расскажет. И если нашему какому человеку он может и не поверит, то своему знакомцу, говорящему от всего сердца — уж точно. Когда правду говорят, она же чувствуется. Это врать — уметь надо, чтобы за истину люди принимали, а с правдой это умудриться нужно, чтобы не поверили тебе.
Либо… В ситуацию такую попасть, когда сомнения в тебе имеются.
В это время с разведкой, контрразведкой и вербовкой агентов все еще очень и очень плохо. Направление не развито. В стан врага засылать соглядатаев, конечно, можно, только… А как информацию передавать? Гонцами? Но есть такой момент, важный: если кто-то знает о том, что ты передаешь информацию, скорее всего, узнают о ней многие. И тогда — какой ты шпион и разведчик? Поэтому вся эта привычная мне хитрая игра разведок сейчас в Смуту только в зачаточном состоянии находиться. В хитрости людей и их сообразительности.
И если в высших кругах общества, среди бояр, хитрецов и игроков на две-три стороны найдется, ведь они все в Москве к тому же сидят. Там информация быстро передается. А вот среди простого люда — по большей части обычные, честные вояки служат. Бесхитростные, так, мне кажется. Ну или выгоду себе ищущие, как атаман полковых казаков Воронежских, с которым после битвы с татарами покончить мне пришлось.
Шли мы в направлении к храму под моросящим дождем.
Забирали чуть на север.
Впереди на горизонте показались дымы и по левую руку я в этом сыром мареве начал я разбирать очертания раскинувшейся на берегу реки Елецкой крепости. Но, нас ждал храм. Вначале он, а потом уже городок.
Если все удастся задумка моя, войдем в Елец без боя.
Глава 23
По моим прикидкам через минут сорок после встречи с дозорным мы подъехали к слободе. Обычные крестьянские домики, хозяйства, поля окрест. Бедно, неказисто, просто — как и везде в это время в Русской провинции. Животина какая-то под присмотром пасется — коровы. Да, дождь, но пока несильный, надо же как-то насытить буренок. А это уже некий признак зажиточности.
Одна улица с битой в грязную кашу поверхностью и храм по центру всего этого пасторального пейзажа. Кустарники, деревья плодовые, а людей нет. Все по домам сидят от непогоды укрылись. Или нас испугались?
Я подъехал к нашему провожатому. Тот при виде меня как-то подобрался, вытянулся, чтобы выглядеть максимально боевито. Елецкий десятник, что был рядом с ним, тоже вытянулся в седле. Сопел.
— Как храм зовется, служилый человек?
— Церковь Димитрия Солунского, государь.
Хм, кто это такой, интересно. Святой какой-то, наверное, или мученик. Необычно как-то.
— А что за слобода?
— Да, казаки беломестные здесь, государь. Но, ушли они почти все. С воеводой к бродам Талицким. Прости, поэтому не встречают тебя.
Ага, этим ты мне сказал сразу многое. Это хорошо, все, как я и думал.
— Яков!
Сотник был тут как тут. Он тоже следовал во главе нашей колонны.
— Десять самых опытных с нами, остальные здесь. В дозор.
— Сделаю, воевода.
— Вы вдвоем. — Это касалось десятника и дозорного из Ельца. — Тоже со мной.
Они закивали.
Влетать всей сотней в деревню смысла не было. Зачем людей пугать и наводить панику. Нам с батюшкой поговорить надо. Его поддержкой заручиться.
Через несколько секунд, ушедших на отдачу приказов, мы небольшим отрядом двинулись по улице к храму. Вели нас Елецкий дозорный и десятник, бывший пленный. Двери строения открылись, и нам навстречу вышел средних лет человек.
Дождь стал накрапывать поменьше, что в целом радовало, но, скорее всего, это было ненадолго, уж очень сильно обложным было небо.
Подъехали. Я спешился. Осмотрелся.
Странное дело, не может такого быть, чтобы прямо все мужчины ушли. Старики какие-то должны остаться. Да хоть кто-то, кто мог от разбойников залетных станицу защитить. Невозможно было оставить здесь только женщин и детей несмышлёных.
Осторожнее надо. Как бы из-за угла какого не пальнули бы.
