Читать книгу 📗 ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ) - Орлов Сергей"
Мюллер, слепой в своей самонадеянности, не знал, что всё это со стороны Клячина — грандиозная, тщательно продуманная многоходовая партия, где сам Генрих лишь марионетка. Мюллер, конечно же, был уверен, будто Николай Николаевич — сломленный, но ценный информатор, которого удалось перевербовать.
— Ваша задача, Клячин, — резко прервал Мюллер поток воспоминаний чекиста. — Завтра же вы должны встретиться с Витцке. Ненавязчиво, под любым предлогом. И выбить из него остальную информацию. Немедленно. Я хочу знать, что ещё нужно, чтобы попасть в этот проклятый архив! Вам всё понятно⁈
— Я вас услышал, штандартенфюрер, — ответил Клячин, глядя прямо в рыбьи глаза фашиста. На его лице не дрогнул ни единый мускул. — Будет сделано.
Конечно будет. Клячин мысленно усмехнулся. Но совсем не так, как рассчитывает фашист.
Глава 12
Я начинаю очень опасную игру
На следующее утро я проснулся с чётким планом. Вернее не так. Проснулся я с огромным количеством информации в голове. Однако, пока лежал, уставившись в потолок, вся эта информация вдруг выстроилась в чёткую картину и я предельно ясно понял, что нужно делать.
Вчерашний разговор с Ольгой Чеховой, признания Марты, половину из которых я один черт продолжал считать если не ложью, то сильно перевёрнутой правдой, отсутствие Клячина, Магда Геббельс с ее тихим помешательством на Марке — все это окончательно убедило меня в нескольких вещах.
Первая — верить нельзя вообще никому. Пожалуй, кроме Марка и Ваньки. Если им не верить, то это можно просто сразу застрелиться. Вторая — мне нужна помощь. Чисто физическая — участие в том мероприятии, что я задумал.
Третья, самая главная — ситуацию с архивом нужно разрулить так, чтоб он не достался никому. Да, именно это решение пришло мне в голову. Потому что сегодня я собирался отправиться в банк и вскрыть, наконец, тайник отца.
Благодаря видению, долбанувшему вчера, стало ясно, как полностью собрать все элементы кода доступа. Часы — на мне, фраза из книги — есть, а теперь и с последним элементом я разобрался. Как только вернулся домой, сразу проскользнул в комнату, пользуясь тем, что Марта и Бернес спят, а затем принялся расшифровывать символы, изображённые маленьким Алёшей.
На то, чтоб понять закономерность и соотнести фразу с загогулинами, ушло около часа. Оказалось все предельно просто. Вернее сначала-то нет. Сначала я просто как дурак пялился на рисунок и повторял эту чертову поговорку по кругу. Думал, наверное, она сработает, как заклинание. Не сработала. Потому что мы не в сказке и я не мальчик с волшебной палочкой. Пришлось подойти к решению вопроса с другой стороны.
Еще немного подумал, потом исключительно наугад, отталкиваясь от внутренней чуйки, взял лист бумаги, просто чистый лист, положил его сверху на рисунок и подсветил лампой с тыльной стороны. Это позволило точь в точь скопировать символы, нарисованные Сергеем Витцке.
И вот что оказалось. Когда я посмотрел на них отдельно, не в контексте рисунка, стало понятно, что загогулины — это буквы. Реально буквы, но неправильные. Написанные мало того зеркально, так еще под каким-то кривым углом. Ну и алфавит, конечно, не русский.
Когда из тех букв, что получились, собрал нужную фразу, у меня осталось ровно пять символов, которые, условно говоря, были лишними. Но при этом каждая оставшаяся буква была первой в том или ином слове из поговорки. «Плохое начало к худому концу» — П, Н, К, Х, К.
Чисто теоретически это и есть буквенный код, который идёт в довесок, к часам и к шифру, оставленному отцом через Марту. Очень надеюсь, что я не ошибся.
Честно говоря, не долбани меня видение, в котором отец открытым текстом говорит маленькому Алеше эту поговорку, в жизни никогда не догадался бы, что куда лепить. Понятия не имею, как должен был расшифровать символы Судоплатов. Только если у них с отцом эта фраза про конец и начало служила неким ключом… Может, они именно так ее и использовали.
В любом случае, на данный момент код был у меня весь, в полном варианте, и затягивать с архивом я больше не видел смысла. Вопрос теперь в другом. Что делать с бумагами, когда они окажутся с моих руках? И вот тут я вдруг понял — ничего. Архив не должен пропасть ни к кому. Что бы там не было, какие бы страшные вещи не содержали документы, они должны быть уничтожены.
Как я пришел к такому выводу? Да потому что лежа в постели, гладя в белёный потолок спальни берлинского жилища фрау Книппер, я вдруг понял, до войны осталось два года. Всего лишь два! Смогу ли я как-то изменить ход событий? Ой, не факт… Прежняя уверенность, которая имелась в моей наивной голове, будто современный человек, знающий даты, имена и роль каждого, способен повлиять на предстоящую трагедию… Черт… Наверное она испарилась.
Все эти люди, с которыми я уже имел «честь» встретиться — Эско Риекки, Мюллер, Марта, фрау Геббельс, лже-Дельбрук…Я вдруг понял, они всего лишь винтики, шестеренки. Ни один из них не представляет вообще никакой значимости. Как и чертов фюрер. Все. Машина запущена. Пожалуй, ее вообще никто не сможет остановить.
Советский Союз выиграл войну огромной ценой. Да. Но выиграл! А что случится, если я допущу, чтоб архив попал к тем же чекистам? Вдруг это реально пошатнет положение того же Сталина? И что? Сейчас я точно знаю, что мы победим. Вдруг мое вмешательство изменит внутреполитическую ситуацию в Союзе? А это, в свою очередь, приведет к проигрышу… Не дай бог!
Фюрер — псих. У него такие цели и планы в башке, что он не остановится. Он все равно будет идти к своей фанатичной идее о величии нации. Так что столкновения не избежать. Это — вопрос времени.
Все, что я реально могу сделать — попытаться донести через Шипко Сталину о предстоящем нападении. Да, я помню по урокам истории, что ему и без меня доносили. Едва ли не точную дату называли. Но… Мое положение сейчас чуть более выгодное. Наверное. У меня есть Шипко. Он умный, хитрый и очень здравый, на самом деле. А главное — Панасыч в первую очередь служит стране. Может, вместе мы все-таки ухитримся хотя бы дать возможность Союзу подготовиться к войне…
В любом случае, архив должен исчезнуть. Сейчас, конкретно сейчас, он — зло. Про то, чтоб бумаги попали в руки кого-либо другого, имею ввиду немцев или британцев — даже речи не идет. Я быстрее сожру все документы прямо там, в банке.
Однако… Надеюсь, обойдётся без таких крайних мер. Потому что у меня реально созрел план.
«Не доверяй Книппер. Она знает больше, чем говорит…»
Как же вовремя Ванька передал мне это предупреждение! Если раньше я и сомневался, то теперь, после информации от Подкидыша, после разговора с Ольгой, которая подтвердила двойную игру Мюллера, я был уверен: верить нельзя вообще никому.
Но у меня был план. Конечно, я не мог напрямую противостоять Мюллеру или той же фрау Книппер, слишком опасно. Однако я мог использовать всех их в своих целях, пока они думают, что используют меня.
Но первым делом мне нужно было передать срочную информацию Подкидышу.
Ванька — единственный человек в Берлине, который может помочь мне провернуть задуманное. Марк, конечно, тоже надежен и верен, он член нашей группы, но в моей схеме нужен именно Подкидыш. Плохо, очень плохо, что вчера, когда была возможность с ним поговорить, я ещё не понимал, как именно должен поступить. Теперь же встал вопрос: как с ним связаться?
Я решил действовать через уличных мальчишек. Думаю, это единственный вариант. Просто пока мы не знаем, кто наш связной, Подкидыш может устраивать нам встречи, а я — нет. У меня пока такой возможности не имеется. Однако сейчас ситуация из ряда вон выходящая. И на реализацию плана у меня всего несколько часов. Вернее, на его подготовку.
Где найти пацанов, работающих на Подкидыша? Думаю, только в одном месте. На рынке. Должен же здесь быть рынок. Пожалуй, только там могут ошиваться немецкие беспризорники.
В Берлине 1939 года их осталось не так много — Гитлерюгенд вычищал улицы от несовершеннолетних «асоциальных элементов» несколько лет. Но те, кто выжил, кто не попал в загребущие руки машины по щамповке будущих кадров, они хитры, как лисы, и знают каждый закоулок. Тем более, Подкидыш вчера так и сказал, у него имеются свои уши и глаза. Учитывая, что дважды в наших встречах принимали участие подростки, уверен, моя мысль найти Ваньку через них — верна.
