Читать книгу 📗 "Отряд D Чёртов Улей (СИ) - Ташира Лерайе"

Плюшку он узнал сразу. Тот сидел на ящике из-под патронов, жуя очередную булку, с таким видом, будто это было последнее, что он может съесть.

На вид ему было лет 25, но щеки были такими пухлыми, что он казался похож на маленького херувимчика. Между щек был зажат маленький, кнопочкой нос, который будто пытался выбраться из этого плена, но его сдерживали небольшие круглые очечки. Мягкая, с бледной кожей, без единого намека на рельеф фигура не была дряблой — просто складывалось ощущение, что его слепили из теста и забыли пожарить. Круглое лицо с розовыми щеками выражало щенячью радость по любому поводу. Темные, чуть вьющиеся волосы торчали в разные стороны, будто он только что проснулся.

Заляпанный жиром халат с оттопыренными от объедков, склянок и свертков с чем-то полезным или съедобным довершал его образ. На шее висел амулет из пробки от пузырька и ржавой гайки — «для баланса энергий», как утверждал Плюшка.

— М-м-м… Привет, ты, видимо, новенький! — пробормотал он, сыпля изо рта крошками. — Ты… м-м-м… булку будешь?

Опер посмотрел на него, потом на булку, потом снова на него, и помотал головой.

— Ну… м-м-м… как хочешь, она… м-м-м… вкусная, — не прекращая жевать, пробурчал знахарь.

«Теперь стало понятно, почему его отдают, — подумал Опер, — такого не прокормишь!»

Но вслух произнес другое.

— Приятного аппетита. Я Опер, мне приказали показать тебе место, где ты поедешь до места встречи.

Плюшка посмотрел на руку, испачканную в глазури, обтер ее о халат и протянул рейдеру, глядя на того небольшими круглыми глазками.

— Плюшка, знахарь, — весьма важно произнес он.

Скрывая брезгливость, десантник потряс бледную мягкую ручку с толстыми пальчиками и кивнул, мол, пошли за мной. Знахарь осмотрел отсек, кивнул — ему, казалось, было безразлично, где он поедет, лишь бы еду не отнимали.

Впрочем, это было и к лучшему — Опер ожидал от него истерики и требования приготовить автомобиль получше. А так все вышло как нельзя кстати. Попрощавшись с Плюшкой и остальными, рейдер поспешил в ночлежку, где, наскоро помывшись и переодевшись в чистое, отправился на свидание. Давненько он так не волновался.

И вот спустя три дня он сидел рядом с водителем, прищуривался от яркого солнца, что било в глаза, и вспоминал ту ночь. Пожалуй, самую лучшую ночь в его жизни. А было этих ночей немало.

Он вспоминал, как вошел в квартиру, где жила Оса.

«Большая, просторная, как и положено по ее статусу. Он в своей „горке“ смотрелся тут нелепо. Женщина, поняв его смущение, предложила ему джакузи, и вскоре в огромном пушистом халате (даже с биркой — видимо, чтобы не подумал, что он остался от его предшественника) сидел на диване и пил вино. Дорогое и вкусное. На фоне играла тихая музыка, горели свечи.

Оса потянула его танцевать.

Они медленно кружились под тихую музыку, его руки скользили по шелковистой ткани халата, ощущая под ней тепло ее тела. Оса прижималась к нему, ее дыхание было горячим на его шее, а пальцы запутались в его волосах. Он так и не понял, когда халат соскользнул с ее плеч, открывая гладкую кожу.

Опер притянул девушку к себе, ощущая, как бьется сердце Осы. Его губы смяли ее, и он потерял контроль. Их губы встретились в жадном поцелуе, в котором смешалась страсть и давно копившееся напряжение. Опер ощутил, как пальцы девушки впиваются в его плечи, притягивая ближе, стирая последние границы.

Его ладонь скользнула вдоль ее спины, ощущая каждый изгиб, каждый выступ. Кожа под пальцами оказалась горячей, будто раскаленной от того огня, что горел внутри нее. Она вскинула голову, когда его губы коснулись ее шеи, и тихий стон сорвался с губ девушки. Они упали на мягкий ковер, ее руки нетерпеливо сорвали его халат. Движения Осы были резкими, нетерпеливыми — и он почувствовал, как прикосновения ее рук обжигают даже через ткань.

— Ты уверен, что готов? — голос девушки звучал хрипло, и это подстегнуло его еще больше.

Опер ответил не словами, а действием — перевернул ее, прижав к простыням. Их тела сплелись в одно целое. Оса встретила его взгляд, и в ее глазах он прочитал то же, что чувствовал сам — не просто желание, а потребность в том, что сейчас происходило.

Дар ментата подогревал и так не гаснущее желание, ему казалось, что он не спал вообще.

Когда рассвет окрасил шторы в багровые тона, они лежали, сплетенные в усталом молчании.

Опер провел пальцами по женскому плечу, и Оса прикрыла глаза, словно запоминая это ощущение.

«Никаких обещаний. Никаких иллюзий», — подумал он, поднимаясь, но точно знал — если вернется, то снова войдет в эту дверь.

А пока… пока этот момент принадлежал только им.

Она догнала его у двери, и он опоздал на целый час…»

Видимо, что-то такое отразилось на его лице. Опер знал, что вся команда была в курсе, где он провел ночь. Фунт так орал, брызгая слюной, что даже глухой услышал бы. И вот водила, побитого вида мужичок, повернулся к нему с мерзкой понимающей усмешкой. Захотелось смыть ту кровавой юшкой из его разбитой морды. Десантник едва сдержал раздражение. Раньше подобное его не злило, и это открытие удивило. Едва сдержавшись, он сделал вид, что не заметил эту ухмылку. Но мужик не сдавался.

— Ну и как она? — сальный голос раздался прямо над ухом, мужичонка мотнул головой куда-то назад.

— Едет да едет, — сделал вид, что не понял, Опер.

— Куда едет? — не понял мужик, десантник наконец вспомнил его имя — Черпак.

— Прямо, — все также невозмутимо отвечал тот.

— Зачем? Я думал она в стабе осталась?!

— А сопровождать нас кто бы стал?

— А, так она нас сопровождает? — протянул Черпак и затих, видимо, возможная близость самой Осы охладила его пыл.

— Ну да, — кивнул Опер, не уточняя, что он лично говорил про джип, что ехал позади. Машина ведь тоже она.

До места встречи добрались затемно. По дороге диверсант пытался отыскать признаки засады Пса со Свеном, но ничего не заметил — хорошо спрятались, значит. Это было правильно — так их и враги проморгают. В отряде каравана ни голоса Окурка, ни Картавого он не услышал, но то было и неудивительно — он и сам бы не полез настолько внаглую. Оставалось надеяться, что все пройдет гладко, и большинство из них вернутся живым. Помирать ему как-то и раньше не хотелось, а теперь так и вовсе считал это глупым.

Он снова прикрыл глаза, вспоминая ментата. Чем она его зацепила, он так и не понял. Дар? Нет, дар, конечно, имел свое значение, но в ту ночь он чувствовал, когда она «трогала» его своим даром, а когда он и сам хотел быть с ней рядом. Это одновременно и радовало, и пугало мужчину, привыкшего к вольной жизни, и как ему быть, он пока не знал. Решил, что все должно идти своим чередом, а там… там куда кривая выведет.

Выйдя из джипа и хлопнув дверью, Опер оглядел место. В целом здесь было довольно неплохо. Невысокие холмы с двух сторон окружали широкую ровную площадку, дорога (если можно было это так назвать) проходила метрах в ста от холмов.

— Если прижаться влево, — вслух размышлял Опер, — то видно будет и дорогу, и с холма на нас не нападешь. Минус один — если налетят большой толпой, окажемся в ловушке.

Он кликнул Фунта и поделился с ним своими наблюдениями. Тот одобрительно кивнул и уважительно глянул на диверсанта.

— А ты хорош, — протянул он, смотря Оперу прямо в глаза. — Зря я на тебя накричал, ты полезный боец. Дело свое знаешь.

Опер лишь усмехнулся. Что-что, но в диверсиях он был ас, а выбрать место для лагеря, засады или диверсии — это первое, чему его научили в Академии. Правда, с поправкой на их время, но азы были применимы в любых ситуациях. Он еще раз прошелся по местности и удовлетворенно кивнул.

Убедившись, что все тихо, он расставил караулы, проверил знахаря и лег подремать.

Глава 12

— Хватит дрыхнуть! — Опера вырвал из приятной полудремы гадкий голос Черпака. — Одному-то поди тоскливо спать?

— Да как сказать… — Опер неторопливо поднялся на ноги и с силой потер лицо. — Лучше одному, чем за волосатые жопы хвататься.