Читать книгу 📗 "Ливония (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович"
Глава 20
Событие пятьдесят шестое
Давно… Очень давно… Очень, очень давно, ещё студентом писал Артемий Васильевич Боровой реферат по истории Пруссии. Наверное, пятый курс или четвёртый? Тему не сам выбирал, преподаватель дал. Песни. Дали — бери. Пришлось искать старые немецкие песни. Почему-то одни марши попадались. А может у немцев это в крови, они самую лирическую песню, даже не почесавшись, маршем сделают. Один только марш про Эрику чего стоит. На лугу цветет маленький цветочек, Он называется Эрика. Сотни тысяч маленьких пчелок Роятся вокруг Эрики… Как это сделать маршем. Но ведь сделали.
Но этот не запомнился. А вот другой. Не верилось даже, что это рубеж восемнадцатого и девятнадцатого века. Понятно почему песню про гибель «Варяга» написал немец, а не русский. Точнее австрийский писатель и поэт Рудольф Грейнц. А больше всего запомнился боровому марш про смерть товарища.
У меня был товарищ,
Лучшего ты не найдёшь.
Барабан пробил бой,
Он шёл рядом со мной
В одном шаге.
Пуля пролетела:
Заденет она меня или тебя?
Она разорвала его,
Он лежит у моих ног
Словно часть меня.
А вот третий куплет из головы улетучился, только смысл, что мол, ты тянешь мне руку, но я не могу пожать её, потому что заряжаю ружьё.
Ich hatt' einen Kameraden,
Einen bessern find’st du nicht.
Die Trommel schlug zum Streite,
Er ging an meiner Seite
In gleichem Schritt und Tritt.
Эту песню Юрий Васильевич записал на листке сегодня и отдал капитану «Фортуны» барону Иоганну фон Рекке. И напел. Сам себя не слышишь, потому получился марш или нет неизвестно, но барон возбудился и теперь весь его корабль, наверное, страшно фальшивя напевает эту песню.
«Фортуна», как и одиннадцать остальных корабликов, идёт на запад к нонешной столице несуществующей ещё Финляндии Або (Турку). По карте под пятьсот вёрст, или что-то в районе трёхсот миль и адмирал Густав Бергер обещает за седмицу доставить туда русскую артиллерию. Именно артиллерию, да и то не всю. По планам князя Углицкого не будет штурма города, и высаживания десанта не будет. Просто и незатейливо подплывут, захватят корабли шведские, если они там окажутся, и подавив береговую артиллерию устроят бомбардировку города. После чего отправят один из корабликов в Стокгольм с ультиматумом. С примерно таким текстом: «Med Guds Nåde Sveriges, Götes och Vendes Konung (Милостью Божией Король Шведов, Готов, и Венедов). Дорогой брат, или присылай послов мириться или подойдём к Стокгольму и его обстреляем и спалим. Наши условия простые — Выборг и окрестные земли переходят к России. Швеция не имеет права строить крепостей ближе ста вёрст от Ладожского озера. Имеющиеся сжечь или срыть. Взорвать. И выплата контрибуции шестьсот двадцать пять пудов серебра. (Десять тонн). А ещё, если есть желание и честь, то выкупайте своих шведов, попавших в плен. Всех русских же вернуть и дать каждому за бесчестье пуд серебра». И подпись: «Божией милостию великий государь, царь и великий князь Иоанн Васильевич всея Руси, Владимирский, Московский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский, государь Псковский, великий князь Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский. Болгарский и иных, государь и великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и иных, и государь земли Вифлянской и иных». Доставить это послание должны бывший губернатор Выборга и один из пленных моряков, который отказался возле Орешка переходить на сторону добра. Они насмотрелись и наслушались, как действует русская артиллерия. Расскажут королю о рёве Фенрира. Расскажут, что все его войска уничтожены или взяты в плен, а русские почти не понесли потерь. Если король не конченный идиот, то должен задуматься. Приедут послы. С другими условиями мира? Ну, поторгуемся. Выборг точно не отдадим.
С трудом, покидая Москву, отправляясь на эту войнушку, Юрию Васильевичу удалось уговорить Думу и братика, чтобы они соизволили признать короля Швеции братом и равным себе государем. Не подействовали ни обещания выгодной торговли, ни даже помощь или нейтралитет Швеции при войне с Ливонией, о которой уже вовсю разговоры велись. Те конкретно нарывались. И цель этих товарищей была совершенно не ясна. Как малюсенькая страна, разделённая на пять чуть ли не воюющих между собой епископств, и с населением в треть, максимум, в полмиллиона, человек, может тягаться с десятимиллионной Россией. На что надеются, отсидеться за стенами замков. А население. Будь на то воля Юрия Васильевича он бы не стал с замками воевать. Просто взял и вывез всё население в Россию. Оставив только немощных стариков. Всё одно они путешествия до Орла и тем более до Волги не переживут.
Вопрос, а чем тогда питаться господа рыцари будут, кого эксплуатировать. Деревни сжечь, скот забить или угнать, если есть ценные экземпляры. Всё господа, мир. А ещё морская блокада.
Так даже угроза этой новой войной не подвигла бояр захотеть признать равным этого пастуха своему богом данному царю Рюриковичу и Мономашечу, и даже потомку Чингисхана.
— Ну и не признавайте. Ваши проблемы. Но он король. Вот королём и признайте. Царь или цезарь в Византии — это как император. Понятно, что император выше короля. У него в подчинении несколько королей. Вот у Ивана есть и хан Казани, и хан Астрахани, и даже хан Касимовский. А хан — это как король у них у латинян противных. Вестимо царь превыше королька мелкого, но королём, то он этот мелкий быть не перестанет. Простое вежество. Ну, и куча плюшек.
Сравнение думцам понравилось и приговорили они, что такую гумагу может царь батюшка, богом данный, подписать и печать свою большую царскую приложить. Не будет в том бесчестия. Тем более бумага эта не просьбица, а красиво называется — «Ультиматум».
Событие пятьдесят седьмое
То разведка, то засада —
Стричься, бриться мне когда?
Это такая песня Чижа была про бороду партизана.
Он же не сильно озаботившись обвинением в плагиате напел:
То измена, то засада,
А то просто с бодуна.
Но бог ему судья. У Юрия Васильевича всё это теперь тоже есть, теперь можно запеть такую песню. Подплывают это они, подгоняемые не очень попутным, но довольно свежим ветерком к Або, а там… Ветер так и продолжает дуть с северо-востока, немного помогая русскому флоту, при этом Бабье лето кончилось, небо нахмурилось, и в сентябре оказалось, что бывает холодно и промозгло, как в ноябре. Каждый день с утра до вечера нудный дождь. При этом видимость, хоть с подзорной трубой, хоть без, несколько сотен метров. Как ещё капитан «Фортуны» не промахнулся мимо Або? За ним идёт в кильватерном строю по нонешним временам целый флот — двенадцать кораблей. Из Выборга всего двенадцать выходило, а по дороге ещё одного купца на бриге захомутали и реквизировали судно. Ну, кричал швед, что это волюнтаризьм. И чего? Ну, грозился королю пожаловаться. И? Иди жалуйся ябеда — карябяда, солёный огурец. Да, на время может торговля со Швецией замереть. Ну, так если будет вот такой флот и Выборг, то нужна ли торговля со Швецией. Опять же скоро англичане с севера плечико подставят. Шведских купцов, если они дураки, заменят английские, голландские и немецкие всякие. Ганза вздохнёт. Её допустят к торговле с Новгородом. Нет, вернутся шведские купцы, и ещё и уговаривать будут вновь допустить их на рынок. Погорячились мы, царь — батюшка. Давайте начнём с начала.
Так подплывают они к Або, не промахнулись всё же, хоть и поплутали немного среди огромного скопища островов на подходе, а там их ожидает не тёплая встреча с хлебом — солью, а шведский флот. Засада, кто-то рассказал супротивнику про их визит «Доброй Воли». И среди кораблей даже один трехмачтовый корабль. Правда флот — это преувеличение. Гипербола литературная. Шесть кораблей выстроились и ждут около порта. Стоят на якорях, полукругом таким. Четыре когга, один ещё бриг и одна каракка. Так это трёхмачтовое судно обозвал адмирал Густав Бергер, тоже на «Фортуне» обосновавшийся. Флагманский корабль и штаб теперь в одном лице. Ай, в одной маленькой деревянной лохани.
