Читать книгу 📗 "Ливония (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович"
По тому как пока первый морской бой России и русского флота складывается, видно, что равных ему нет и на протяжении столетия не будет. Можно Непобедимую армаду без помощи приглашённого в Россию волшебника Джона Ди разгромить.
Глава 21
Событие пятьдесят девятое
Егорка Коноплёв стоял на носу брига «Аврора», который шведы почему-то называли баком, и всматривался в приближающийся вражеский корабль, тоже двухмачтовый бриг. Капитан правил так, чтобы пройти в пяти — шести саженях мимо его борта. Шведы на приближающемся корабле суетились, одни пытались поднять якорь, вторые, тоже пытались, зарядить три маленькие пушечки на правом борту, повернутому к «Авроре», ещё несколько человек пробовала спустить болтающийся на ветру большой нижний парус на Грот-мачте. Это осколками нескольких разорвавшихся над кораблём и на его палубе мин перерубило канаты, верёвки, снасти-здрасти? А чёрт их разберёт, как это у моряков называется, но теперь они порваны, и парус болтается на ветру, не позволяя кораблю уйти от приближающегося русского брига.
Бабах. Маленькие пушечки выстрелили, и три крохотульки ядрышки пролетели сквозь оснастку и паруса «Авроры», никого из команды не зацепив. Всё, больше шведы зарядить свои фитюльки, как их Юрий Васильевич обзывает, не успеют. Жаль они все фальконеты оставили в Выборге, а то и этого залпа не позволили бы сделать немцам обнаглевшим. Ишь, удумали на Россию нападать и её земли зорить. Мало нам на юге татар, так теперича ещё и эти нападают. Ну, после этого морского сражения они им охоту надолго отобьют подплывать близко к русским берегам, а после взятия Выборга лезть на русскую землю.
Егор навёл тромблон на четырёх пушкарей, что заряжали пушку, ближайшую к корме. Бабах. До цели два десятка саженей, дробь уже долетит, и если и не убьёт, то ранит точно. Все десять оставшихся у него под рукой гренадёров по тем же пушкарям разрядили свои тромблоны. Всё, это орудие уже не выстрелит, отстрелялось. Стреляльщики кончились. Теперь срочно перезарядить тромблон, их «Аврора» всё ближе к вражескому бригу. Бабах и одиннадцать тромблонов послали свинцовые шарики в уже зарядивших следующую пушку шведов. Теперь расстояние меньше. Там выжить невозможно, не только бомбардиры полегли, но и люди за ними на палубе со шпагами, чего-то кричащие, все свалились на палубу. Должно быть, устали. Прикорнуть легли.
Ещё раз перезарядить тромблон и по третьему орудию выстрелить, по людям вокруг него столпившимся. Бабах. Тут уж совсем плёвое расстояние, всех шведов словно метлой снесло с палубы. И в это время с их брига полетели крючья на снасти и борт шведского брига. Бабах. Потешные еще раз успели свои ручные пушки зарядить и теперь уже стреляли дальше вглубь палубы, где ещё были живые шведы. Бабах — последний выстрел, и уже на почти пустую палубу посыпались русские и шведы с «Авроры».
Юрий Васильевич наблюдал, как зачищают палубу вражеского брига потешные и клял себя, что мало их взял, если бы на каждый кораблик хоть по пять человек с собою забрали, то захват остальных кораблей противника прошёл бы без лишнего нанесения вреда его будущему флоту. А так пришлось палить по палубе из Единорогов, заряженных картечью. Борта-то целыми останутся, а вот всем парусам и канатам точно трындец полный настанет. Хуже всего обстояло дело с караккой. Её борта были серьёзно выше, чем у брига «Аврора» и в разы выше, чем у коггов. Разве на корме этих скорлупок, на юте, рядом с настоящим кораблем совсем лодочками смотрящимися, есть надстройка почти вровень с палубой «Самсона». Но на этих надстройках умещался всего один Единорог. Много ли навоюешь стомиллиметровой пушкой против такой громады. Разве что всем скопом накинуться. Так это море и никаких реверсных двигателей нет на кораблях сейчас. Можно только либо мимо пройти, либо остановиться напротив. При этом там одиннадцать пушек на одном борту у этой кара…катицы, да, они мелкие, да, стреляют всего лишь каменными ядрами размером с теннисный мячик, но их одиннадцать, и они могут по выстрелу в минуту делать. Такой же шарик, попав в грудь, пробьёт человека насквозь, будет ли на нём кольчуга или кираса, не будет ли. К каракке придётся ведь вплотную подходить. Проблема.
Раздумывать над тактикой морского боя можно, но руководить им Юрий Васильевич не собирался. Он в этом ничего не понимал, не знал ТТХ кораблей, как они могут двигаться, а как не могут. Оставалось только смотреть, да на ус наматывать. Учиться у профессионалов. Смотреть нужно было сразу во все стороны. Шведские корабли расположились полукругом и, заплывшая в центр этого полукруга «Фортуна», теперь со всех сторон боями была окружена. Все нормально было у брига нашего. Там, умелыми действиями артиллеристов и потешных, наши смели с палубы всю команду у противника и теперь просто зачищали корабль, на шведский бриг посыпались «свои» люди, которые добивали тяжелораненых и вытаскивали из трюма тех, кому дробин не досталось. «Свои» почему? Ну, там и русские и немцы, которых прилично в команде, и шведов хватает. Но теперь все — наши, все свои. Ведь и русскими не назовёшь этот десант на вражеский бриг, шведы против шведов воюют и воюют неплохо, хоть и с помощью Егорки.
Так же неплохо обстояли дела и у четырёх наших коггов сошедшихся со своими шведскими одноклассниками. Выстрелы Единорогов картечью быстро уничтожили желающих артиллерийскую дуэль устраивать, да и просто сражаться, и загнали колеблющихся и разумных в трюм, откуда теперь, после перехода абордажных партий на шведские когги, их и извлекают. К каракке с наветренной стороны подошли два когга, и с них раз в пару минут картечью бабахали по огромному кораблю. Ещё один кругляш — когг болтался у кормы «Самсона», там все паруса опустили и теперь когг сносило к каракке совсем медленно. На нём пытались маленькими миномётами выстрелить так, чтобы чуть не вертикально уходили мины и взрывались над шведским флагманом. Выходило так себе, в основном мины перелетали, слишком близко подошли к каракке, и расстояние хоть и медленно продолжало сокращаться. Ветер сносил. Скоро совсем невозможно будет стрелять.
Юрий Васильевич прикинул возможность их кораблика вмешаться в эту кучу малу. Ну, разве тоже попробовать стрельнуть малыми миномётами. При этом мины придётся перекидывать через свои корабли.
— Костин, сможешь! — Боровой дёрнул за рукав и показал, как это делают его подчинённые на «Розе», том самом кораблике подобравшемся к «Самсону» с кормы.
— Постараемся, — главбомбардир кивнул и пошёл к миномётчикам, расположившимся на корме, на надстройке. Вроде ют называется? Костин был литвином и бороду брил, только усы и куцый плевочек бородки присутствовали. Потому у командира артиллеристов, как и у брата, у Юрия по губам читать получалось. Не нужен сурдопереводчик.
Событие шестидесятое
Каракки нет!!! Сволочи! Кто так строит?!! Самый большой корабль его будущего флота разорвало! Не на кусочки, просто напополам, но разорвало. Костин перестарался. Хотя…
Строят так, гады. Нет чтобы палубу там в три наката, потом ещё обшитый железными листами пороховой погреб. Так нет, построили так, что посланная миномётом мина проломила палубу и взорвалась внутри погреба. Была красивая новенькая трёхмачтовая каракка и, бамс, две половинки, уже не новенькой, каракки весело идут на дно. Бой окончен, полная победа. Но лучше бы помучились немного, но огромный корабль захватили. На нём можно столько пушек и миномётов было разместить, на нём можно было столько молодёжи, из деревни изъятой, перековать в морских волков. Боровой, как эту махину увидел, так сразу стал планы строить, как его в плавучую Нахимовскую школу превратит. Вот, говорят же про шкуру неубитого медведя. Тонет теперь медведь вместе со шкурой.
Всё. Нет. Сволочи. Бой морской сразу закончился и плавно перетёк в спасательную операцию. Хотя, толку от неё. Шведы от такого бадабума падали в воду оглушённые или покалеченные, спасли в результате всего тринадцать человек — чёртову дюжину из двух с лишним сотен, как потом оказалось. Всего же в плен захватили двести девяносто человек. Теперь кораблей стало у князя Углицкого совсем много. Пять да тринадцать? Это? Почти двадцать? Это уже точно флот, а не флотилия. И возможно, чего бы не помечтать, ничего у самих шведов не осталось. Подплыть сейчас к Стокгольму и поинтересоваться: «А чего вам, немцы, перцы, колбаса, на попе ровно не сиделось? Чё делать будем теперь? Разбомбить вашу Стекольну. Побить в ней стёкла»?
