Читать книгу 📗 "Черный Рассвет (СИ) - Зиненко Сергей"
— Да уж… — Нико сказал первое что пришло в голову, лишь бы нарушить эту неприятную тишину.
— А он ведь с таким энтузиазмом говорил о прошедшем чемпионате. Стоило слушать эту клыкастую суку? Нужно было дождаться, пока он радужный лотос не получит, а там… — Нико пьяно махнул рукой, керамическая кофейная чашка разбилась вдребезги, в нос Ричарда ударил резкий запах алкоголя.
— Ну и кто это будет убирать? — с прищуром спросил Ричард.
— … — Нико ничего не ответил, он только потянулся к новой чашке и достал из под стола бутылку виски.
Ричард пробурчал что-то неразборчивое и пошёл в кладовую за шваброй. Так как они не хотели лишних ушей в доме, горничную нанимать не стали, а эти обязанности было решено выполнять по очереди. На самом деле уборкой занимался только Ричард и Мелисса, все остальные свои обязанности просто игнорировали.
Чувство вины пожирало Луиджи изнутри и он никак не мог заглушить этот противный голос совести. Чем дольше Диармайда не было, тем громче становился этот мерзкий, писклявый голосок. Луиджи хотелось кричать, крушить, сделать хоть что-то, чтобы заглушить крамольные мысли, только они, как назойливые мухи, возвращались, едва он расслаблялся и переставал отгонять их. Вот так Лу и принял единственное решение, на которое ему хватило мозгов — он начал пить. Адепт пил много, часто нарываясь в барах на драки и иногда даже получая ушибы и ссадины после сражений. Но всё это было не важно, сколько бы его не били, сколько бы алкоголя он не выпил — ничего не менялось.
— Отец говорит, что меджаи уже совсем обнаглели. Ходят слухи, что они убили Эхнатона и заняли дворец, а не пускают туда никого, так как готовятся к государственному перевороту. От фараона уже больше трёх месяцев ничего не слышно, представляешь? — громким шёпотом говорил холёный египтянин, Луиджи разглядел значок высшей знати у него на рубашке.
— Это ещё что? Народ сам понемногу начал шептаться о перевороте. Я слышал, что некоторые айн готовятся к восстанию против хабет, — не особо скрываясь заговорила египтянка, с идеально ровным каре. Луиджи подозревал, что это парик. Он до сих пор не мог понять, зачем красавицы бреют себе головы, лишь чтобы нахлобучить на них парик из собственных волос… Мелисса рассказывала ему про дань традициям и прочую чушь, но Луиджи в штыки не принимал этот факт, сетуя на полоумность египтян.
«Айн готовится к восстанию?» — задумался Луиджи, отпив тёмного пива. «А ведь это именно то, чего хотел Ди. Раз отпрыски знатных родов средь белого дня про такое в таверне шепчутся — страшно представить, что творится на тайных встречах».
Луиджи пил одну кружку пива за другой, периодически бегая в туалет на доступной его мгновенному шагу скорости, не самой высокой, всё же тело адепта не настолько крепкое, как у магов, но для восьмого ранга это было неплохо. Каждый раз, когда он вставал из-за барной стойки, его походка становилась всё более неуклюжей и покачивающейся.
Луиджи попытался заказать ещё одну кружку пива, но бармен, бритый египтянин без волос, вообще, у него даже бровей не было, просто не смог разобрать его пьяное бормотание.
— Вам уже пора домой, господин, — нервно оглядываясь сказал египтянин. Будучи обычным человеком, он боялся разозлить адепта, напившегося до бессознательного состояния.
Луиджи снова что-то непонятное пробулькал и грохнул кулаком по барной стойке из полированной гранитной крошки, на камне остались трещины. Мужчина испуганно икнул, разбив пустую кружку от пива, которую он вытирал последние полчаса.
— Эй, чужак, тебе здесь не Европа, не смей буянить! — на кривом греческом заявил холёный египтянин, чей разговор Луиджи подслушал, когда ещё соображал.
Парень побежал к нему, призвав из-за барной стойки несколько струй воды, закрутившихся вокруг него, как ленточки вокруг гимнастки.
Луиджи презрительно фыркнул, а когда парень подбежал к нему поближе, махнул рукой, отправив противника в полёт. Тот с грохотом врезался в стену, оставив вмятину. Все в баре тихо наблюдали за происходящим, а потом раздались громкие выкрики и аплодисменты. Луиджи, тронутый такой поддержкой, встал со стула и невзрачно отвесил поклон. Только когда он наклонился — потерял равновесие и упал на землю. В зале раздался громкий хохот. Луиджи перевернулся на спину и посмотрел вверх, на вращающийся под потолком вентилятор, на серебряных лопастях были выгравированы сверкающие символы, создающие в зале поток прохладного воздуха. В голове Лу закружилось, он уснул прямо на полу. Даже в пьяном угаре Луиджи продолжал презирать себя за облегчение, которое он начал испытывать после пропажи Диармайда.
Мелисса снова и снова перебирала данные, собранные для Диармайда. Отношения кланов, сильные и слабые стороны союзов, постыдные тайны, настолько громкие, что даже невероятные богатства аристократов не способны были их скрыть. За это время она собрала впечатляющую коллекцию грязи; она умела это делать.
Громко вздохнув Мелисса встала из-за компьютера и на несколько мгновений застыла у окна. Свет луны с трудом проглядывался сквозь тучи из песка и смога, утопившие в себе сегодня Каир.
— Лу… — тихо, едва слышно сказала она. Столько ссор было за последнее время, столько споров, а результат один — никакой. Это злило Мелиссу, но она уже просто ничего не могла поделать… ещё и пропажа Диармайда. Мелисса слишком хорошо его знала, чтобы считать мёртвым. Она уже давно убедила саму себя, что пока не увидит его труп — ни за что не поверит в смерть парня. Так считала она одна, её уверенность больше никто не разделял.
Отогнав неприятные мысли, она спустилась на первый этаж, положив на тарелку несколько бутербродов, сделанных на скорую руку. Затем быстро поднялась на второй этаж.
Мелисса постучала в дверь, тихо, почти не слышно.
— Открывай, это я, — шёпотом сказала она.
Дверь открылась, Мелисса быстро прошмыгнула внутрь. Николь тут же закрыла за ней дверь. Вид у девушки был измождённый: мешки под глазами, и без того худое лицо стало тощим, уставшим, через прорехи в рубашке, застёгнутой на половину пуговиц, можно было разглядеть рёбра.
— Если перестанешь есть — не сможешь с кровати подняться, чтобы дверь мне открыть, — с укором сказала Мелисса.
— Угу, — Николь с жадностью набросилась на бутерброды, проглатывая их почти целиком.
— Раз такая голодная, почему не кушаешь еду, приготовленную Нико? — хмыкнула Мелисса.
Николь пожала плечами, жадно вгрызаясь в хлеб с ветчиной и овощами.
— Ничего? — без энтузиазма спросила Николь, когда еда закончилась.
— Ничего, — ещё раз хмыкнув ответила Мелисса.
— Ну как, пришла в себя? — Волчица уже давно заметила, что с каждым прожитым днём Николь крепнет, оставляя истерику позади.
— Уже лучше, — немного поколебавшись сказала блондинка, а после долгой паузы продолжила, — знаешь, после того ужаса, который творился в Греции — я всю себя посвятила Ди.
— Диармайду, — механически поправила её Мелисса.
— Ну ему, а кому же ещё? — растерялась Николь.
Девушка задумалась на миг, вспоминая на чём её перебили и продолжила:
— Он стал для меня центром мира — семьёй, которую я потеряла, любимым, которого у меня никогда не было. Его смысл жизни стал моим. Я всё готова была сделать для этого парня, а сейчас я… не знаю почему это чувствовала. Когда Ди пропал, мне было очень плохо, но сейчас я начала осознавать, что… мои эмоции были чрезмерными.
— Да ну? — фыркнула Мелисса, язвительно ухмыльнувшись, — по моему, не есть ничего полторы недели — это хуже чем чрезмерно. А что сейчас, ты уже не тоскуешь по нему, что ли? — сощурила глаза волчица.
— Нет, конечно тоскую, но… я словно вылечилась от зависимости, когда он пропал, — тщательно подбирая слова заговорила Николь, — а сейчас, я чувствую вину за то, что моё горе не такое сильное, как раньше.
— Всё в порядке, — Мелисса, неожиданно для Николь, села поближе к ней и обняла девушку, крепко прижав к себе. — Если бы ты совсем его не любила — не чувствовала бы этой вины, просто сейчас ты вылечилась от… не знаю, как описать твоё состояние.
