Читать книгу 📗 "Общество гурманов (сборник) - Блэйлок Джеймс"

— Да, видел его, сэр, — сообщил ему Джеффрис, — невысокий такой, в цилиндре, что твоя печная труба, — чтобы придать ему росту, ясное дело. А с ним мальчишка маленький, замухрышка, хотя зачем его пинать-то! Пацан дотащил его шляпный сундук до дороги. Только внутри вместо шляп у него фотографический инструмент. Тяжелый он, сундук его, не как обычный для шляп, а с толстым деревянным дном. Потом за ним приехал кто-то на повозке и увез и его, и его добро, и мальчишку. Хотите, могу сказать вам его имя, прочитал на сундуке.

— Да, очень даже хочу.

— Манфред Пинк, вот как. Я еще подумал — странное имя, хотя, когда я был маленький, у нас в окрестностях Хастингса жили какие-то Пинки.

— Стало быть, этот Пинк приехал на лондонском поезде? Вчера ведь выходило много пассажиров из Лондона, если не ошибаюсь.

— Не ошибаетесь, — подтвердил Джеффрис. — Все приехали на гулянья на ферме «Грядущее». Но этот ваш человек приехал не вместе с теми господами. Он прибыл из Танбридж-Уэллса утром — точно знаю, потому что он сам мне сказал. Этот его сундук для шляп, он фирмы «Доккет», очень дорогой. Старый мистер Доккет дружил с моим дядюшкой Дженнингсом, и я мальчишкой частенько сиживал в мастерской Доккета в Танбридж-Уэллсе. Старик Доккет давал мне обрезки кожи и латунные детальки. В общем, я сказал вашему фотографу, что доккетовский сундук первоклассный, просто чтоб поддержать культурный разговор, а он в ответ и говорит, что ему и так это прекрасно известно, потому что он живет в Танбридж-Уэллсе, рядом с мастерской самого Доккета, и мои похвалы ему без надобности. Вот вам и тип в цилиндре — культурно поговорить не умеет, а сам пинает мальчишку, ведь тот не может дать сдачи.

В этот момент к платформе подошел поезд, заглушив разговор скрежетом и шипением парового тормоза. Двери распахнулись, выпустив немногочисленных пассажиров. Сент-Ив дал Джеффрису полкроны, а тот приподнял шляпу и, поспешив к даме с султаном из перьев на шляпе, взял ее саквояж и повел по платформе, предупреждая об осторожности.

Сент-Ив пошел следом, выяснив все, что хотел выяснить, но не понимая, что это значит: фотограф из Танбридж-Уэллса без приглашения Матушки Ласвелл явился на званый вечер будто бы по собственному почину. Лондонские гости явно наслаждались тем, что их фотографируют, но никто из них ничем не выдал, что знает фотографа или ожидал его появления.

Сент-Ива провела в приемную бумажной фабрики «Мажестик» девушка в бумажной шляпке и фартуке. Вручив ему бумажного лебедя, она сделала дежурный книксен и удалилась. Он постоял со шляпой и бумажным лебедем в руках минуты две, после чего навстречу ему вышел Чарлз Тауновер, усадил его в кресло, а сам уселся в другое, за широким письменным столом. Внутри фабрика выглядела в точности как описал Гилберт — чистая и светлая. На обустройство потратили немалые деньги. За длинным рядом окон, завешенных парусиной, шла работа — в цехах делали бумагу. Если бы не неприятный запах химикатов и шум машин, было бы почти уютно, по крайней мере по эту сторону стекла.

— Я здесь от имени моего друга, Гилберта Фробишера, — сказал Сент-Ив Тауноверу, после того как тот представился, видимо, забыв, что они прежде встречались. — К сожалению, он заболел и не сможет встретиться с вами и другими пайщиками сегодня днем.

— Это действительно очень огорчительно, — Чарлз Тауновер сверлил Сент-Ива оценивающим взглядом. — И вы поднялись по реке из Айлсфорда, чтобы сообщить мне об этом? Должно быть, у вас не так много своих дел. Фробишер вполне мог бы не вводить вас в такое беспокойство, а послать мне записку. Вы и сами могли бы послать записку, если на то пошло.

— Дело в том, что у меня дела в Снодленде, так что никакого беспокойства. Мистер Фробишер еще попросил меня передать свои сожаления в связи с печальным случаем — я имею в виду убийство девушки. Как я понимаю, это она свернула ему бумажного павлина.

— Мы все сожалеем об этом несчастье, сэр, но в итоге преступник повесился, так что хоть какая-то польза.

— А убийца, значит, был связан с профсоюзом? Так пишут в «Газетт», — Тауновер пристально посмотрел на него, и Сент-Ив, подумав, что, возможно, перегнул палку, добавил: — Ведь это бросает тень на репутацию профсоюза, раз они посылают таких людей по своим делам.

— Профсоюзные дела сами бросают на себя тень, — ответил Тауновер, — и меня ничуть не удивляет, что они посылают мерзавцев. Сделайте одолжение, передайте мистеру Фробишеру, что бумажная фабрика «Мажестик» не нуждается в благосклонности профсоюза. У нас тут одна большая семья. Проще говоря, Дейзи Дампел была членом нашей семьи, а этот профсоюз — вернее сказать, противосоюз — убил девушку, за которую я отвечал. Девушки знают, что они могут обращаться ко мне с любыми своими бедами, как к собственному отцу. Этому и будет посвящена моя сегодняшняя встреча с пайщиками, по крайней мере частично.

Сент-Ив согласно кивнул, решив немного продолжить расспросы, несмотря на риск того, что разговор прервется.

— Мистер Фробишер рад будет это слышать. Он был приятно удивлен щедростью фабрики к этой мисс Дампел. Сто фунтов — сумма немаленькая.

— Да, немаленькая, — подтвердил Тауновер. — Именно это я и имел в виду. А какого рода дела у вас в Снодленде, сэр?

— Я выращиваю хмель и стараюсь поддерживать связи с местными пивоварами, чтобы наши деловые отношения стали немного более дружескими и свободными.

— Значит, вы идете к Кросланду? Хилхерсту Кросланду? Пивоварня «Корона»?

— К нему самому, — солгал Сент-Ив. На самом деле он продавал свой хмель в пивоварню «Якорь» в Айлсфорде и никогда не имел никаких дел с «Короной».

— Тогда передавайте ему от меня наилучшие пожелания. Я с ним довольно давно знаком. И такие же пожелания Гилберту Фробишеру. Передайте, что я хотел бы переговорить с ним как можно скорее, как только ему станет лучше.

Тауновер откинулся в кресле и сложил руки на животе, давая понять, что разговор окончен. Дверь из фабричного цеха открылась, и оттуда вышел высокий человек с лошадиным лицом. Увидев Сент-Ива и владельца фабрики, он решительно направился к ним. Лэнгдон сразу узнал этого типа и его твидовую кепку тоже — он видел его той ночью у ручья Эклис-Брук. однако решил отрицать все обвинения в свой адрес.

— Что такое, Дэвис? — спросил Тауновер. Дэвис уставился на Сент-Ива с удивленным выражением лица, но оно тут же исчезло.

— Мы знакомы? — спросил его Сент-Ив.

— Показалось, что да, но теперь вижу, что ошибся. Простите, что помешал.

— Мы уже закончили разговор, Дэвис, — сказал Тауновер. А потом обратился к Сент-Иву: — Меня ждут дела, сэр. Дверь вон там. Сожалею, но у меня сейчас нет под рукой девушки, чтобы проводить вас, сэр, поэтому вам придется найти выход самому.

Как только дверь за Сент-Ивом закрылась, Чарлз Тауновер внимательно посмотрел на Дэвиса, будто взвешивая его.

— Ты ведь узнал этого человека? — спросил он.

— Нет, сэр. Не узнал. Когда его увидел, он показался похожим на одного моего приятеля из Лондона, а как подошел поближе, то понял, что обознался.

— Ты точно уверен? Когда ты вошел, у него мелькнуло на лице что-то непонятное. Правда, он сразу же взял себя в руки.

— Уверен, что не знаю его, сэр. Я пришел сказать, что Мэри Шенкс стошнило кровью прямо в чан и теперь Дженкс его откачивает. Девушку отправили в лазарет.

— Я ее навещу. Но у меня для тебя поручение. Иди наверх и посмотри в окно, проверь, куда направится мистер Сент-Ив: вверх по реке к мосту в Вудхэме или вниз, в сторону Айлсфорда. Если в Снодленд, через мост — езжай за ним верхом. Но потом привяжи лошадь и переправляйся к верфи на пароме, чтобы он не увидел, что ты следишь за ним. Беспокоить его не надо. Даже не заговаривай с ним. Он друг Гилберта Фробишера, который может стать очень важным пайщиком. У меня нет желания причинять друзьям Фробишера какие-либо неприятности, какими бы назойливыми эти друзья ни были. Сент-Ив говорит, что собрался посетить пивоварню «Корона». Если это действительно так, возвращайся на фабрику. Если нет, то проследи, куда он направится.