Читать книгу 📗 "Проклятый Лекарь (СИ) - Молотов Виктор"

— К тому же, я подумал, что тебе не помешает немного отвлечься. После всей этой… неприятной ситуации с Ольгой.

Намёк на конфликт с Ольгой попал точно в цель. Я увидел, как её плечи слегка напряглись, а в глазах на мгновение мелькнула боль. Она пыталась сохранить свою маску неприступности, но я уже нашёл трещину в её броне. Она слегка смягчилась.

— И что ты удумал, Пирогов? — в её голосе, несмотря на всё ещё холодный тон, появилось любопытство.

— Ничего криминального. Просто хочу кое-что тебе показать. Сюрприз.

Она прищурилась, пытаясь прочитать что-то на моём лице.

— И что это за «сюрприз»?

— Если я скажу, это уже не будет сюрпризом, — я улыбнулся. — Так что?

Она помедлила, взвешивая все «за» и «против». Любопытство и желание уколоть подругу, показав, что она пользуется популярностью у мужчин, перевесили.

— Ладно. В семь у главного входа. Но если это будет очередная лекция по дифференциальной диагностике, я уйду.

— Договорились. Ни слова о медицине.

Она кивнула и ушла, стараясь сохранить независимый и деловой вид. А я усмехнулся про себя.

Женщины. Такие предсказуемые в своей непредсказуемости. Стоит лишь найти правильный рычаг — в её случае это была смесь любопытства и обиды на подругу — и самая крепкая крепость даёт трещину.

Сегодня вечером, Варя, ты расскажешь мне гораздо больше, чем думаешь.

Егор Волков шёл по коридору терапевтического отделения с видом человека, который идёт не просто на осмотр, а на поле боя, чтобы одержать решающую победу.

Унижение на утренней планёрке всё ещё горело на его щеках. Он не знал точно, но был уверен, что Пирогов к этому причастен. Чертов маг!

Но больше всего его бесила ситуация, где ему пришлось почти час возиться с этим проклятым купцом Курочкиным и его паховой грыжей.

Накладывать грязевые компрессы. Выслушивать его восторги по поводу «уникальной методики доктора Волкова». А в довершение всего этот старый хрыч, прощаясь, по-свойски хлопнул его по плечу и громко, на весь коридор, пообещал «рассказать всем своим друзьям-купцам о чудо-докторе с волшебными грязями».

Этот выскочка, этот безродный бастард Пирогов не просто опозорил его. Он превратил его, элитного врача «Белого Покрова», в какого-то шарлатана-грязелечебника!

Но ничего. Сейчас он отыграется. Он найдёт ошибку в назначениях Пирогова для Синявина, поставит свой, правильный диагноз, и утрёт этому парвеню нос раз и навсегда.

Волков остановился у палаты номер двенадцать. Сделал глубокий вдох, натянул на лицо свою лучшую, самую обходительную и профессиональную улыбку, которую обычно приберегал для жён богатых пациентов, и вошёл.

Жена пациента, Анна Синявина, подняла на него усталый, заплаканный взгляд.

— Добрый день, я доктор Волков, — он расплылся в улыбке. — Я буду курировать лечение вашего мужа совместно с доктором Пироговым. Хотел бы лично его осмотреть. Слышал, случай у вас непростой.

— Доктор Пирогов уже был… — начала она.

— Да-да, я знаю, — он махнул рукой, изображая снисхождение. — Но, понимаете, консилиум врачей — это всегда лучше, чем мнение одного, пусть и… амбициозного специалиста. Особенно такого молодого.

«Пирогов у меня получит, — думал Волков, открывая на своём планшете электронную историю болезни пациента. — Сейчас я найду его ошибку, назначу правильное, единственно верное лечение, и посмотрим, как он будет выкручиваться, когда я спасу его пациента у него под носом».

Он внимательно изучил назначения, анализы, динамику. Антибиотики, назначенные Пироговым, не помогают. Посевы крови чистые. Воспалительный процесс нарастает.

«Ну очевидно же! — мысленно торжествовал он. — Этот салага Пирогов зациклился на бактериях, а здесь явно что-то другое. Это не простая инфекция. Это какая-то суперинфекция, возможно, атипичный, агрессивный грибок, который не определяется стандартными тестами. Организм просто не справляется, его иммунитет истощён!»

Он пролистал назначения Пирогова. Поддерживающая терапия, кислород, жаропонижающие… И всё?

«Этот умник ничего толком не назначил! Он не разобрался! Просто ждёт, пока пациент сам помрёт, чтобы потом списать всё на „сложный и нетипичный случай“? А я назначу. Я спасу его. И в истории болезни будет чётко, чёрным по белому записано, чьё именно лечение помогло».

— Я назначу вашему мужу мощную иммуностимулирующую терапию, — объявил Волков, поворачиваясь к жене пациента с видом спасителя нации. — Его организм ослаб, иммунитет практически не борется. Нужно его подстегнуть, дать ему силы для настоящей борьбы!

Он с довольным видом выписал в планшете самый дорогой и модный иммуностимулятор на основе рекомбинантного интерферона, удовлетворённо кивнул и нажал кнопку «Подтвердить назначение».

«Вот так-то, Пирогов. Учись, как надо лечить по-настоящему. Пока ты занимаешься своими дешёвыми фокусами и унижаешь коллег, я спасаю жизни. И завтра вся клиника будет говорить о том, как доктор Волков вытащил с того света безнадёжного пациента, которого ты бросил умирать».

Больничная столовая встретила меня привычным запахом пережаренных котлет и разваренной гречки. Я взял стандартный обед — пюре, пару котлет, витаминный салат и компот — и сел в дальнем углу у окна, мечтая о вечере.

Аглая обещала сделать настоящую лазанью, с четырьмя видами сыра и соусом бешамель. После больничной еды это будет как манна небесная. Главное — дотерпеть до вечера.

Я дожёвывал безвкусную котлету, когда воздух рядом со мной замерцал. Нюхль материализовался прямо на столе, рядом с солонкой, и чуть не опрокинул мой стакан с компотом.

Он встал на задние лапы и начал изображать странную, отчаянную пантомиму. Сначала он отчаянно замахал передними лапками, будто пытаясь взлететь. Потом начал быстро и ритмично клевать воздух, как какая-то дурная птица.

— Что? — прошептал я. — Птичий грипп?

Нюхль прекратил клевать и с укором посмотрел на меня. Затем он снова повторил представление. Махание крыльями. Клевание. А потом сложил когтистые лапки домиком над своей костяной головой.

— Крыша? — догадался я. — Птицы на крыше? Голуби…

И тут меня осенило. Не просто осенило — словно молния ударила прямо в мозг. Догадка была настолько внезапной и дикой, что требовала немедленной проверки.

Я вскочил из-за стола, оставив недоеденный обед.

Почти бегом направился в ординаторскую. Там, что поразительно, был Сомов, который в обеденный перерыв предпочитал работать с документами, а не толкаться в столовой. Он с любопытством поднял на меня глаза, когда я, не говоря ни слова и не обращая на него внимания, подошёл к большому книжному шкафу.

Так… «Инфекционные болезни», том третий… «Редкие патологии дыхательной системы»… «Иммунология»… Вот оно! «Профессиональные заболевания внутренних органов» под редакцией профессора Тареева.

Я вытащил тяжёлый, пыльный том, положил его на стол и начал лихорадочно листать страницы, ища нужный раздел. Сомов молча, с нескрываемым интересом, наблюдал за моими действиями.

Аллергические альвеолиты… «Лёгкое фермера»… «Лёгкое сыровара»… Вот! «Лёгкое голубятника».

Я впился глазами в текст. Цикличность лихорадки через четыре-восемь часов после контакта с антигеном. Диффузное поражение лёгких по типу «матового стекла». Крепитация. Отсутствие реакции на антибиотики. Всё сходилось. Абсолютно всё.

Утром он кормит голубей перед работой. Вечером — после. Приступ начинается через четыре-восемь часов после контакта. Пик иммунной реакции приходится как раз на ночь и раннее утро! Это не пиво! Это его дом! Его хобби! Его проклятые голуби!

— Экзогенный аллергический альвеолит, — прошептал я, и у меня по спине пробежал холодок. — «Лёгкое голубятника». Редчайшая дрянь.

В этот самый момент мой планшет, лежавший в кармане, издал резкий, требовательный писк. Новое уведомление в карте пациента Синявина. Я открыл его, и у меня похолодело всё внутри.