Читать книгу 📗 "Художница проклятий - Ривет Джордан"

Томаса интересовали только сражения на мечах и погоня за юбками. Арчер пытался поговорить с ним о реформировании системы правления их отца, когда Томас станет лордом графства Ларк, но брат посмотрел на него так, словно у него выросло три головы, одна уродливее другой. Томас полностью принимал высокомерие отца и закрывал глаза на его жестокость.

Поведение Джаспера ухудшилось после смерти матери Арчера. В восемнадцать лет, сытый всем по горло и горящий желанием все изменить, Арчер бежал из отчего дома. У него были возвышенные планы на героическую жизнь, которая выделит его среди других членов семьи Ларк, и эти планы рухнули в течение недели. Разбойники с большой дороги отняли у него все золото, которое он скопил для своего побега. Он был вынужден скитаться по дикой местности, голодный и абсолютно не способный что-то предпринять. В конце концов, он обокрал семью честных фермеров. После этого он продолжал воровать.

Большой мир оказался более жестоким, чем ожидал Арчер, оставшийся без помощи отца, имени и денег. Он обратился к воровству, чтобы выжить, и, в конце концов, у него появился к этому талант. Что еще более важно, он почувствовал вкус свободы за пределами власти своего отца, и ему никогда больше не хотелось возвращаться домой.

По мере того как он становился все более успешным вором, он старался сосредоточить свое внимание лишь на самых богатых людях, которые не были бы чрезмерно обременены тем, что их ограбили. Арчер знал, что его поступки нельзя было назвать достойными, но он старался относиться к своим товарищам справедливо, и он никогда не проявлял жестокости. Да, он был далек от того благородства, которое когда-то мечтал демонстрировать, и, несмотря на все свои усилия, он снова был втянут в дела своего отца.

Джаспер Ларк, должно быть, танцевал целую неделю от радости, когда понял стратегическое преимущество, которое ему обеспечил Томас своей непредусмотрительностью. Ларк глубоко ненавидел лорда Бардена, а ребенок Мэй и Томаса был единственным наследником Бардена до тех пор, пока у Мэй не появятся еще дети.

Томас никогда не проявлял особых талантов к правлению, но в его ребенке будет течь кровь Ларка и Бардена. Неудивительно, что Ларк нанял наводящую ужас семейную пару Драйденов, чтобы держать ребенка под своим контролем.

Арчер оглядел ущелье, где на земле валялись поваленные деревья и павшие в бою люди. Он не мог победить художников проклятий, но он все еще был способен выиграть время для Брайер, Джеммы и Ната, чтобы они смогли вызволить Мэй из крепости. Арчер посчитал бы это победой, даже если это означало, что ему придется сдать себя отцу. Это было лучше, чем стрелять в его людей.

Ощущение погружения в непроглядную тьму не покидало Арчера. Было неправильно заставлять других расплачиваться за его ошибки и ошибки его семьи. Существовал другой способ. Вместо того чтобы продолжать отнимать жизни, Арчер мог пожертвовать своей. По крайней мере, той, которую он надеялся прожить.

Ларк и художники проклятий закончили давать указания слугам, которые ухаживали за ранеными. Они повернулись спиной к побоищу и направились к большой каменной двери Нэрроумара. Арчер не мог больше медлить. Попрощавшись в последний раз со своей свободой, он глубоко вздохнул, взобрался на большой валун и начал размахивать руками над головой.

– Эй, там! Ваш блудный сын вернулся! Неужели я пропустил все веселье?

Глаза отца расширились от шока, и краска сошла с его лица. Видеть это было довольно приятно.

Лорд Ларк быстро пришел в себя и поднял руку, чтобы успокоить проклятых художников, которые потянулись за кистями. Его стражники тоже держали оружие наготове, но никто из них не двинулся с места, чтобы атаковать младшего сына своего господина. Какое-то мгновение они все смотрели друг на друга поверх обломков.

– Мне спуститься к вам? – крикнул Арчер.

Ларк выглядел так, словно хотел сказать «нет», но, бросив быстрый взгляд на художников проклятий, приказал своим подчиненным отойти и нетерпеливым жестом поманил к себе Арчера.

Арчер закинул лук за спину и, широко улыбаясь, спустился по пологому склону ущелья.

– Я очень рад видеть вас, отец. Я охотился в лесу неподалеку, когда услышал шум.

Ларк мог бы переиграть статую в гляделках.

– Охотился.

– Совершенно верно. Когда я увидел, что здесь творится, я испугался, что вас могли ранить, но, похоже, ваши новые друзья хорошо контролируют ситуацию.

– Так и есть, – Ларк бросил напряженный взгляд на художников проклятий. Он выглядел сбитым с толку внезапным появлением сына, или же тем, что не предвидел этого. Лорд Ларк был наслышан о «подвигах» Арчера, ведь он предлагал вознаграждение за каждого члена шайки, кроме своего сына, однако он явно не ожидал, что Арчер заявится прямо на порог Нэрроумара.

– А где же твои… товарищи по охоте?

– Ушли, – ответил Арчер. – Кажется, они наткнулись в лесу на кого-то из ваших людей.

– Понятно, – Ларк поджал губы. Он не намеревался больше расспрашивать Арчера. Ему не хотелось, чтобы могущественные маги из Верхнего Люра узнали, что его второй любимый сын связался с разбойниками. Арчер сделал ставку на гордость своего отца, чтобы сохранить себе и своим друзьям жизнь хотя бы на некоторое время.

– Не думаю, что мы встречались раньше, – Арчер повернулся к проклятым художникам, готовясь тянуть время, и содрогнулся от их взглядов.

Он видел намеки на тьму внутри Брайер – отголоски ее разрушительных способностей среди всего остального, что делало ее тем, кем она является. Арчер ожидал найти в ее родителях намеки на человечность, ведь он слышал о том, как они радовались своей маленькой дочери и ее успехам. Однако за прошедшие годы Драйдены уничтожили в себе все, кроме тьмы.

Женщина-художница была очень красива и обладала копной растрепанных волос, как у Брайер, и горящими черным огнем глазами. В ней чувствовалась огромная сила, зажигательная и яростная. Ее муж выглядел почти как ученый, с аристократическими чертами лица и изящными руками, но его губы были сурово поджаты, а глаза наполнены такой же бесчеловечной жестокостью.

– Это Сирша и Донован Драйдены, – сказал отец Арчера, и на его челюсти напрягся каждый мускул. – Они здесь по важному делу от короля. Почему бы тебе не подождать в моих покоях до тех пор, пока я не найду время, чтобы послушать о твоих скитаниях?

– Нет никакой необходимости отсылать вашего сына, – сказала мать Брайер. – Возможно, он имеет некоторое представление о том, что произошло на краю ущелья.

– Вы руководствуетесь интуицией, госпожа Драйден? – спросил Арчер.

– Ты появился вскоре после того, как маг голоса прекратил свою песню, – тень улыбки скользнула по губам Сирши. – Практически сразу после этого. Может быть, ты что-то видел?

– Вы хотите сказать, что-то слышал?

Улыбка женщины исчезла.

Арчер сглотнул, стараясь удержать на губах ухмылку, как будто бы она была его единственным спасением.

– Я просто подумал, что раз он маг голоса, то логичнее было бы его услышать, а не…

– Пожалуйста, простите дерзость моего сына, – лорд Ларк крепко сжал плечо Арчера, и его глаза сверкали едва сдерживаемой яростью. – Он не всегда понимает, когда уместно открыть рот, а когда лучше промолчать.

– Не стоит извиняться, – сказала Сирша, – Напротив, я бы хотела услышать, что он скажет. Правда, дорогой?

Донован смотрел на Арчера так, словно тот был странным насекомым, которому он собирался оторвать лапку за лапкой.

– Я уверен, что это будет весьма содержательная беседа.

– Я помогу всем, что в моих силах, – сказал Арчер. – Может, проедем внутрь и выпьем? Я бы не отказался снять сапоги и просушить ноги перед камином в вашей гостиной, отец.

Ларк сурово посмотрел на Арчера, предупреждая, чтобы тот не дерзил художникам проклятий. Арчер вежливо улыбнулся в ответ. Ларк даже не подозревал, что от Драйденов тоже сбежал ребенок, у которого была совесть.

Возможно, они смогут посочувствовать друг другу, когда все будет сказано и сделано. Что еще важнее, отец никогда не пошлет за Мэй, пока Арчер находится с ним в одной комнате. Тогда бы ему не удалось скрыть раскол в своей семье.