Читать книгу 📗 "Грехи Матери (ЛП) - Хейс Роберт"

— Ненормальные, — хихикнул один из стражников Нью-Пикарра. Его друзья присоединились к нему. Каким-то необъяснимым образом земля ушла у него из-под ног, и мгновение спустя он растянулся в грязи. Я хихикнула в ответ.

Маршал Аракнар вздохнул и приподнял бровь, глядя на меня.

— Так. Значит, ты геомант? Это полезно знать. Есть какие-нибудь другие настройки?

Я пожала плечами. На самом деле я очень слабо контролировала свою геомантию. Она вообще не входила в число моих установок, но я впитала в себя часть этой магии в юности, когда подняла город из земли. Ценой этого стало то, что моя рука превратилась в камень, но я получила небольшой уровень врожденной магии, а значит, не нуждалась в Источнике для ее использования. Как бы то ни было, мне всегда нравилось держать свои карты при себе и не сообщать всем подряд о моих настройках. «Я дам тебе знать, если и когда они тебе понадобятся», — сказала я, после чего подмигнула молодому солдату.

Солдат шагнул вперед, собираясь отплатить пожилой женщине, которая была в три раза старше его и в два раза меньше ростом, но маршал Аракнар снова прочистил горло, возвращая внимание к себе.

— В данном случае необычные следы означают, что они не земные. Разведчик никогда раньше не видел ничего подобного. Они не принадлежат ни землянам, ни Про́клятым, ни зомби. С чем бы мы ни имели дело, это что-то новое, и эти существа уничтожили две деревни. Мы также считаем, что они также несут ответственность за пропажу нескольких человек в Нью-Пикарре. — В его голосе послышались нотки страха, и у меня возникло отчетливое ощущение, что он чувствует, что это дело ему не по зубам и изо всех сил пытается с этим смириться. — Я отправил сообщение губернатору Эсвейла, но она сказала, что все ее войска заняты защитой границ от налетчиков из Тефтса и Йенхельма. Мы сами по себе.

— Не волнуйся, — сказала полазийская наемница. — Мы защитим тебя от монстров. — Несмотря на всю браваду и улыбки, она понятия не имела, что нас ждет. Никто из нас не имел, даже я.

Глава 3

Я родила свою вторую дочь, Сирилет, всего через девять месяцев после краха Терреланской империи. Я бы сказала, через девять месяцев после того, как я раз и навсегда уничтожила терреланскую королевскую династию и случайно уничтожила полгорода Джанторроу, что привело к краху империи вокруг меня. Она рухнула, говорю я, и это звучит не так дерьмово. Почти пассивно. Я тут ни при чем, честное слово. Она просто рухнула под собственной тяжестью. Император случайно перестал дышать, нанес себе дюжину ударов ножом, а затем, в конце концов, повесился. Я тут совершенно ни при чем.

Я была королевой, когда Сирилет была молода. Королевой-трупом. Я взяла город, который вытащила из земли, и превратила его в средоточие своей власти. Я построила вокруг себя королевство и назвала его Йенхельм в честь моего бедного друга Джозефа. Я думала, что оказываю ему большое уважение, называя в его честь новую нацию. В моменты прояснения, когда он вспоминает, кто он и как стал тем, кто он есть, он смеется над этим и называет меня дурой. В темные моменты ему все равно. Дикая магия, которую он впитал, чтобы спасти меня, сыграла злую шутку с его организмом. Иногда он превращается в каменную статую, иногда он может проходить сквозь стены, как призрак. Иногда он может видеть прошлое и будущее, а иногда его глаза тают, а пальцы ног чернеют от обморожения. Но он все равно выздоравливает. Его бессмертие — это проклятие, которого я никому не желаю, и у меня много врагов.

Первые несколько лет в качестве королевы Йенхельма я просто барахталась. Я изо всех сил пыталась научиться править и решить, какой правительницей я хочу быть. Мне также не удавалось стать матерью, которой я хотела быть. Я любила Сирилет всем своим несчастным сердцем с того момента, как она родилась, но я не знала, как ее воспитать. Я старалась изо всех сил. Этого было недостаточно.

Когда Сирилет исполнилось три года, она стала ходить за мной повсюду, куда бы я ни пошла. Ее маленькие ножки были недостаточно длинными, чтобы поспевать за мной, и она время от времени спотыкалась о собственные ноги, но отказывалась, чтобы ее несли. Она также не плакала, когда падала, ставила ссадины на ладонях или обдирала коленки. Первые несколько раз я бросалась к ней, полная решимости помочь ей и заверить, что все будет хорошо, как когда-то моя мать делала для меня. Но Сирилет только махала на меня своими маленькими ручонками, пока я не пятилась, а затем вставала на ноги сама, с дрожащими губами и влажными глазами. Она отряхивалась точно так же, как я делала всякий раз, когда Хардт укладывал меня на спину во время спарринга, а затем проходила мимо, не сказав ни слова. Ее непоколебимая независимость и решительность вдохновляли меня. Странно ли, что я черпала такое вдохновение у своей дочери? Я впадала в отчаяние всякий раз, когда она причиняла себе боль, изнывала от беспокойства, плакала слезами, которые она отказывалась лить, но вытирала их прежде, чем Сирилет их замечала.

Залы моего дворца в Йенхельме были широкими, они изгибались сначала наружу, а затем внутрь, к крыше. Древние руины Джиннов, основанные на эстетике гарнов, любивших все строить в виде слизней, были извлечены из земли моей собственной гордостью. В этих коридорах было легко заблудиться, если не знать дорогу. Я остановилась перед гигантским дверным проемом, который вел в мой тронный зал, и подождала, пока Сирилет догонит меня, улыбаясь при виде сурового выражения на ее пухлом лице. Глаза Сирилет всегда излучали странный темный свет, как солнце во время затмения. Этот свет казался тусклым, но, если смотреть на него слишком долго, он мог ослепить. Я любила ее глаза.

Моя дочь остановилась рядом со мной. Она всегда шла справа от меня. Если бы она когда-нибудь оказалась слева от меня, она бы попыталась перейти. Она выглядела очень официально в своем маленьком красном платье, ее темные волосы, точь-в-точь мои собственные, были заплетены в две косички, свисающие за каждым ухом. Заплетал их Хардт, поскольку Сирилет никому не позволяла прикасаться к своим волосам, даже мне. За правым ухом у нее был заткнут фиолетовый цветок — подарок Тамуры. Старый Аспект увлекся садоводством в качестве хобби и любил удивлять Сирилет красочной флорой. Я посмотрела на свою дочь и спросила, готова ли она. Она молча кивнула, глядя прямо перед собой. Я почувствовала, как ее рука сжала мою. Она была теплой, мягкой и такой успокаивающей, что мое сердце слегка сжалось. Мне пришлось открыть дверь ногой, и мы вошли в тронный зал, королева и принцесса, рука об руку.

Я всегда ненавидела заниматься повседневными делами короны. Тамура заверил меня, что важно придать всему официальный вид и позволить просителям смотреть на меня, сидящую на троне, когда они приходят просить о решении или милостях. Хотя, клянусь, в половине случаев люди приходили ко мне просто пожаловаться на своих соседей, как будто забота о них входила в мои обязанности как королевы. По-видимому, так оно и было. Однажды я помогла Хорралейну справиться с кошмаром, когда просители требовали от него решений. В то время я думала, что это сон, который он выдумал, но этот сон был гораздо ближе к действительности, чем я думала. Мне больше нравился подход Имико к управлению своей криминальной империей. Она проводила встречи в тавернах и обсуждала проблемы за выпивкой, смехом и музыкой. В этом я завидовала своей младшей сестре.

Мой тронный зал представлял собой обширную пещеру, уходящую в темноту и способную легко поглотить целую армию. Две огромные колонны стояли нетронутыми, сквозь них змеились светящиеся голубые минеральные пласты. Когда-то здесь было больше колонн, целых двенадцать, но они рухнули, когда я подняла город из земли, и обломки уже давно убрали. В тронном зале были люди. Большинство из них ждали моего решения или надеялись на мою милость, некоторые были наняты мной, чтобы сообщать новости. Тамура сидел у подножия моего трона и что-то насвистывал себе под нос.