Читать книгу 📗 "Серебро в костях (ЛП) - Бракен Александра"

Вот это.

Это слово прозвучало внутри меня, как будто кто-то прошептал его прямо в ухо.

Вот это. Это — то, что осталось.

Они.

Я пошла вдоль стены, остановившись у тела мужчины, обвисшего над сломанным луком. Обняв его за плечи, я с трудом понесла его вниз по лестнице и уложила рядом с остальными. Олуэн подняла на меня взгляд, но я уже снова поднималась — ещё так много мёртвых ждали.

Мы работали в молчании. Движение, сосредоточенность — всё это успокаивало мысли. В какой-то момент к нам присоединилась Нив. Она омывала тела и готовила их, пока мы с Олуэн приносили новых. Нив, когда-то очарованная смертью, теперь не хранила и следа света в глазах — лишь тихую скорбь и тишину.

Затем пришла Кайтриона, вынеся из башни хрупкое тело Мари. Она уложила её рядом с сёстрами, лицо её было застывшим, как маска, сдерживая боль.

Последней она вынесла Блошку. Но, дойдя до нас, застыла. Её руки сжались вокруг девочки, лицо напряглось под бинтами.

— Кейт… — мягко сказала Олуэн, протягивая руки.

— Нет, — грубо ответила та, прижимая Блошку к груди.

— Её уже нет, сердце моё, — прошептала Олуэн. — Уже ничего не изменить.

— Нет… — закрыв глаза, прошептала Кайтриона, умоляя.

Нив поднялась и подошла к Кайтрионе, мягко положив ладонь ей на спину и осторожно направив вперёд. Я вытерла грязь и пот с лица рукавом куртки, едва в силах смотреть, как тело маленькой девочки укладывают рядом с остальными.

Блошка выглядела почти спокойно — и от этого становилось только хуже. Потому что я знала: её последние минуты были всем, только не покоем.

Я присела рядом, коснулась её руки, внимательно изучая, как делала со всеми остальными. Я не хотела забыть ни одной её детали. Её тонкие кости. Голубые прожилки на веках. Белые, почти прозрачные пряди волос, заправленные под вязаную шапочку.

Я взяла её левую руку и аккуратно вытерла свежей тряпкой. Олуэн взяла правую, вложив в неё пучок сухих трав и цветов — как и всем другим. Кайтриона осталась чуть в стороне, по её щекам струились слёзы. Нив не отходила от неё, ободряюще обвив руку вокруг её локтя и бросив мне беспомощный взгляд.

Осторожно, очень осторожно, я положила руку Блошки на живот. Но, когда отдёрнула пальцы, мои ногти задели что-то, спрятанное в поясе её брюк. Нахмурившись, я приподняла запёкшуюся от крови ткань.

— Что это? — прошептала Нив, склоняясь через моё плечо.

Остальные приблизились, и я подняла плоский, размером с ладонь, камень к ближайшему сгустку туманного света.

Нет. Это был не камень, а кость. А узоры на ней…

Олуэн вскочила и исчезла в своей мастерской. Через пару минут она вернулась с корзиной, в которой хранился сосуд Верховной Жрицы Вивиан. Перевернув скульптуру, я приложила осколок к отверстию, подбирая угол, пока он не встал точно на место.

— Где она это нашла? — с трудом выдохнула Кайтриона.

— Или у кого украла, — сказала я хрипло.

— Мы каждую ночь проверяли, не стащила ли она чего, — добавила Олуэн, опуская руки на маленькие ладони Блошки. — Должно быть, она нашла его, пока нас не было.

— Его можно восстановить? — спросила я. — Если кто-то намеренно разбил сосуд, я хочу знать, какие воспоминания он хотел скрыть.

Олуэн покачала головой:

— Не осталось никого в живых, кто смог бы починить его и соединить магически.

Мысль скользнула в моей голове, тихая, змеящаяся, с предвкушением:

— Не в этом мире. Но что, если кто-то есть в мире смертных?

Косторез веками изготавливал ключи к скелетным замкам и мог достать что угодно — даже яд василиска. Если он не сможет восстановить сосуд сам, возможно, он знает, кто сможет.

Я аккуратно положила костяной осколок в корзину и накрыла его тканью. Он отправится с нами в путь.

Кайтриона провела пальцами по холодной щеке Блошки.

— Что нам делать? — спустя некоторое время спросила Нив. — Похоронить их?

Кайтриона покачала головой:

— Мы не можем. Мы должны сжечь их, как и других.

— Но проклятие… — начала Олуэн.

— Мы не знаем, осталось ли оно, — перебила Кайтриона. — Лучше пусть их души отправятся в смерть навсегда, чем есть риск, что они станут теми, кто их убил.

— Мы с Тэмсин можем это сделать, — сказала Нив.

— Нет, — возразила Кайтриона. — Почитание мёртвых — одна из самых священных обязанностей жрицы Авалона. Это должно стать нашим последним деянием.

— Ты всё ещё жрица Авалона, — сказала я ей.

— Я жрица ничего, — ответила Кайтриона, поднимаясь. — И ничем иным я уже не стану.

***

Мы уложили тела на поле во дворе — там, где могли бы вырасти посевы, если бы у нас было на это время. Кайтриона запела, вызывая огонь, её голос был хриплым, словно пропитан пеплом. Но когда Олуэн взяла её за руку и начала напевать низкий, протяжный мотив, Кайтриона резко отдёрнулась.

Искры закружились над телами, вырастая в маленькие языки пламени, подпитанные соломой и обломками мебели, сложенными нами как растопку.

— Я не стану молиться богине, которая допустила такое, — сказала Кайтриона.

Олуэн словно хотела к ней прикоснуться, но, в конце концов, лишь склонила голову и запела молитву одна.

— К тебе, Мать, мы отправляем тех, кто был любим сердцем…

Её песня растворилась в шипении огня, который вспыхнул и разросся, поднимаясь всё выше, обволакивая обломки, сено, тела — окутывая их, пусть на краткое мгновение, чистым светом.

Четверо из нас стояли плечом к плечу, глядя, как дым становится серебристым на фоне тьмы и исчезает в нависающем тумане. Краем глаза я увидела, как Кайтриона сделала шаг вперёд — словно собиралась взойти на погребальный костёр.

— Если бы мы должны были умереть… — выдохнула она. — Если бы нам было суждено умереть, мы должны были умереть вместе. Эта боль… Я не вынесу мысли, что никогда больше не встречу их.

Воздух дрожал от жара. Сквозь пламя и дым, на другой стороне, стояло бледное существо, смотревшее на нас. Его рог поблёскивал, когда оно склонило голову. Я вытерла пепел с лица, моргнула, не веря глазам — и увидела только огонь.

Олуэн обвила руку вокруг локтя Кайтрионы — то ли чтобы утешить, то ли чтобы не дать ей шагнуть вперёд, я не знала. Нив посмотрела на меня, и в её взгляде открыто читалось разбитое сердце.

Они.

Я не смогла спасти Кабелла. Ни одного из них. Но я могла помочь тем, кто остался. Могла заботиться.

— Выберите меня.

Слова вышли хриплыми, рождёнными из самой глубины той части, которую я годами пыталась заглушить. Изнутри той, что была отдана. Брошена снова и снова.

— Выберите меня, — повторила я, голос дрожал. Остальные обернулись ко мне. — Выберите меня, потому что я выбираю вас.

— Тэмсин… — прошептала Нив.

— Я не смогу быть для вас тем, кем были они, я знаю. И я никогда не была хорошим человеком, — сказала я, чувствуя, как пламя раздувается позади. — Но я стараюсь. И знаю, что бы ни случилось — я выдержу. Я выживу. Если мы будем вместе. Так что, пожалуйста, выберите меня… просто…

Я шагнула назад и прижала ладони к лицу, но кто-то мягко отнял их — Кайтриона. Её ладони были шершавыми и мозолистыми, когда она сжала мои.

— Я выбрала тебя в тот момент, когда узнала, что ты отправилась за афамом, — сказала она. — То, что ты рискнула собой ради нас всех, было проявлением мужества и надежды. Пока я жива, я буду твоей подругой. И пусть ничто не разорвёт эту клятву, что мы даём здесь.

Олуэн и Нив встали с двух сторон. Руки Олуэн обвили нас мягко, тепло, и Нив сомкнула свои ладони на наших. Что-то во мне оттаяло, ослабив хватку на сердце. Будто лёгкие, сердце, всё тело наполнились чем-то большим — как будто это обещание действительно было запечатано магией.

— Если мы будем вместе, мы выживем, — сказала Олуэн сквозь слёзы. — Но нам нужно решить, что делать дальше.

— Вы пойдёте с нами в мир смертных? — спросила Нив, глядя на них. — Вы сможете открыть путь. Мы пересечём его вместе.

Я удивилась, когда Кайтриона просто сказала: