Читать книгу 📗 "Другие Звезды 2 (СИ) - Сергеев Артем Федорович"
— Правильно, — согласился я, — успеешь ещё. А пока отставить разговоры, завершаем манёвр торможения, заходим на посадку.
— Есть, капитан! — ответила сначала Кэлпи, потом Олег, и мы с ходу, практически без погрешностей, втиснулись на свободную высокую орбиту над «Надеждой», и вышло это до того ловко, что я вдруг, наблюдая за действиями Кэлпи и не вмешиваясь в них, понял, что моим основным противником в дальних перелётах будет банальная скука.
Когда всё идёт штатно, без сложностей, то не очень-то мы нашему основному члену экипажа и нужны, да и жалко было сейчас отбирать у неё, если можно так выразиться, штурвал, я же вижу, как ей всё это нравится, сильно нравится, во всяком случае, даже больше, чем мне. От неё сейчас тянуло весёлым азартом, она с удовольствием переговаривалась с диспетчерской службой, лихо и уверенно ведя при этом корабль на посадку, и вообще разве что только не мурлыкала от наслаждения.
Ладно, подумал я, у меня есть мощная программа самообразования, которую надо выполнять, физнагрузки тоже никто не отменял, к культуре приобщиться тоже не мешало бы, книги там, фильмы и прочее, что успело накопить человечество, игры вот советуют попробовать с полным погружением, для общественной жизни на корабле буду раз в два дня выпускать стенгазету, боевой листок, а там посмотрим.
— Если вы думаете, капитан, — вдруг сказала Кэлпи, хотя почему вдруг, это я опять, наверное, слишком громко думал, — что чрезвычайных происшествий тут ждут годами, то вы глубоко заблуждаетесь. Есть мнение, что нам даже не дадут добить до конца программу испытаний и уже сегодня поставят задачу.
— Да? — заинтересовался я, — откуда такие сведения?
— Ну, — ответила она, — я постоянно на связи со своими систершипами, точнее, на данный момент с двумя из них, остальные все в разгоне. И то, эти два только что вернулись из дальних рейсов и уже готовятся к новым, так что… И ещё, разговариваем мы с ними в основном о личных ощущениях, помочь там друг другу, подсказать что, всё остальное табу, не переживайте.
— Понял, — немного озадаченно ответил я, — ладно, посмотрим, что будет, то и будет. Хотя я на первый раз не отказался бы от чего-нибудь полегче.
— В любом случае надо будет заявить протест, — не утерпел Олег, — мол, несогласны до окончания испытаний. На всякий случай, пригодится задницу прикрыть.
— Здесь это не работает, — мягко возразила ему Кэлпи, — здесь вы либо соглашаетесь, принимая на себя все риски, либо нет. Прямого приказа не ждите.
— Как тут всё сложно, — скривился бортинженер, — на чистой сознательности выезжают, сволочи. Нет, чтобы как у людей — приказ получили, полетели его выполнять, всего и делов. Но нет, им надо, чтобы сами, чтобы прониклись!
— Именно, — подтвердила Кэлпи, — так всё и обстоит. Примерно, как в вашей полярной авиации ваших же тридцатых годов, всё держится на сознательности и энтузиазме. Внимание экипажу, посадка.
И корабль мягко, в одно касание, встал на тот самый пятачок, с которого мы тем утром и стартовали, вон, даже брошенный дежурный флаер Димы тут всё ещё торчал, забыл он его, что ли. Почти сутки прошли, надо же, шесть утра по местному времени, как раз хватит нам и позавтракать, и собраться не спеша.
— Ну что, товарищи экипаж, — начал командовать я, — приводим корабль в спящий режим, пьём чай и выдвигаемся, ориентировочно, в семь ноль-ноль. Кэлпи, ты с нами?
— Конечно, капитан, — отозвалась она, — я теперь всегда с вами, если есть такая возможность. Хватит, насиделась.
— Вот и хорошо, — ответил я, — тогда за работу.
И мы правда управились за час, и в семь утра мы уже стояли все вместе на бетонном покрытии посадочной площадки, между кораблём и берёзами, и щурились на невысоко взошедшее летнее солнышко, всё же соскучились по нему, ожидая, пока Кэлпи не уберёт входную группу и не поставит сама себя на охрану. Космодром уже просыпался, хотя, наверное, он и не засыпает никогда, вон, вслед за нами сели ещё два корабля, попроще нашего, да один взлетел. Где-то за деревьями, справа, переговаривались люди, в другой стороне жужжал какой-то механизм, ветер до нас доносил запахи разогретого металла и почему-то пара, ощущение было, как будто рядом отфыркался и затих паровоз, закрыть глаза — и как будто дома оказался, только до войны ещё.
Кэлпи управилась быстро, не дала постоять в покое, но бить ноги мы не стали, а решили воспользоваться флаером Димы, зря он, что ли, его тут оставил, так что в семь ноль пять я уже тянул на себя входную дверь нашей конторы.
Народу, кстати, хватало, так что здание и площадь перед ним уже не выглядели безлюдными, рановато тут начинали рабочий день. Кто-то спешил вслед за нами, кое-кто уже выходил из здания, примерно половину из них я уверенно знал в лицо, но здоровались мы со всеми, почему нет.
С нами здоровались тоже, не обращая на меня с Олегом особого внимания, как равными, так что в двери мы просочились на общих правах, кроме разве что Кэлпи, наш основной член экипажа всё же была звездой, вот только я не понял ещё, нравится ей это или нет.
До кабинета Баринова, что находился на втором этаже, мы дошли быстро, вновь раскланиваясь со всеми встречными, а потом я вежливо постучался в начальственные двери, хотя точно знал, что он нас ждёт, успел с ним связаться полчаса назад, ну да от меня не убудет, вваливаться просто так тоже не стоило, не заслужили ещё.
— Войдите! — успел крикнуть он в лицо не ставшего ждать приглашения Олега и добавил уже тише: — и присаживайтесь. И подождите, пожалуйста, минутку, добью кое-какие документы.
И эта работа с документами выглядела до того странно, я-то привык, что вот войдёшь в кабинет к начальству, а оно сидит, бумаги перебирает, читает чего-то с умным видом, подписывает или вычёркивает, а на тебя и не посмотрит даже, в работе начальство, здесь же всё было не так. Здесь Александр Иванович сидел, неплотно прикрыв глаза, со стороны посмотреть — так кемарит просто, не выспался, но на самом деле это и была та самая работа с документами.
Ну и ладно, я начал осматриваться в кабинете, чтобы время не терять, а посмотреть там было на что. Ладно размеры в половину спортзала, это у всех здесь так, ничего удивительного, и у нас так же будет, наверное, мебель тоже ничего особенного, но вот по одной стороне кабинета у него шли стеллажи, витрины и щиты по стенам, в которых было разложено и развешано самое разнообразное холодное оружие, причём не было там знакомых мне красноармейских шашек или дореволюционных сабель, а было там что-то совсем странное, человеку с таким неудобно будет.
Мой нейрокомп ожил, почуяв мою заинтересованность, выхватил из поля зрения какое-то совсем уж зверского вида пыряло, мгновенно опознал его и подсунул мне данные, что да, этот экземпляр есть образец оружейного искусства с планеты «Лебедь», что находится у звезды класса жёлтый карлик под номером таким-то, рукав Ориона, по галактическим меркам совсем рядом с нами.
И что на планете этой была мощная цивилизация гуманоидного типа, от которой мало что осталось, читал дальше я с резко обострившимся интересом, но то, что осталось, развило кузнечное искусство до невообразимых высот, даже на Земле такого не было. Ну да, а что ещё им оставалось, подумал я, просматривая картинки, за десятки, если не сотни тысяч лет топтания на месте. Вот и отточили то, что им было доступно до предела, любо-дорого посмотреть. Мелкий и крупный холодняк, какие-то арбалеты, примитивный по устройству огнестрел, неожиданно сложная пневматика, что-то вроде винтовок даже, с баллонами для сжатого воздуха вместо прикладов, но всё это было выполнено на таком уровне и с таким качеством, что наши земные Левши обзавидовались бы до смерти.
— Ну что! — наконец отмер Баринов, когда Олег успел уже заскучать, не интересны ему были все эти ножи с топорами, и налить себе и мне какого-то лимонаду, — всё очень и очень неплохо! И это радует, так держать!
— А Фомин? — ляпнул я, с сожалением выплывая из разглядывания артефактов чужой цивилизации. Ладно, потом посмотрю, поставлю прямо сейчас себе закладочку-напоминание.
