Читать книгу 📗 "Тараканьими тропами (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич"

— Спроси его, видел ли он таких же, как я, — попросила девушка. — Ну, в смысле, людей.

— Постараюсь, но пока моё знание его языка не настолько хорошо, — ответил Муп.

— Короче, раз ты готов с ним общаться, можешь сам и разбираться. А у меня от его вида аппетит портится. И вообще — вы все козлы и уроды, а я устала, так что пошли все нахрен, — сообщила девушка, и отправилась к палатке — сидеть под дверью в ожидании, когда скафандр самоочистится и можно будет зайти в чистое помещение. Ждать пришлось целых полчаса, и всё это время за спиной активно стрекотали и пощёлкивали. Ужасно раздражающе стрекотали и пощёлкивали — голодная Кэт большой любовью к окружающему миру не отличалась, и её бесило буквально всё. Девушка сама знала за собой такую особенность, так что специально старалась держаться подальше от болтунов, чтобы не сорваться. Наконец, система очистки справилась с загрязнением, девушка смогла забраться в чистое помещение и снять, наконец, надоевший скафандр.

— Жрать! Срочно жрать!

Портативному конвертеру пришлось хорошенько поработать. Хорошо, что набор рецептов туда забивал ещё отец, а уж он знал, что нужно усталому путнику после борьбы с инопланетным болотом.

«И как хорошо, что мне не нужно заботиться о фигуре! — довольно думала Нари, поедая ароматный шашлык со свежим зелёным луком, — Не зря меня эти курицы так ненавидели!»

«Этими курицами» Нари называла своих одногруппниц из университета. Не сложились у девушки отношения с коллективом, да, впрочем, она никогда к этому и не стремилась. Она бесила всех, и её все тоже бесили. Встречались и приятные, интересные индивиды, но налаживать отношения с ними Кэт ленилась — зачем, если всё равно не собирается задерживаться на Земле? Даже до пропажи родителей девушка рассматривала эту планету только как временное пристанище.

«Если обрасту друзьями, приятелями или, хуже того, любовью, потом будет трудно всё это оставить, — решила девушка, и плевать, что об этом думают родители».

Кэт прекрасно понимала, что учиться на Землю её отправили именно для социализации. Как и до этого в лётный интернат киннаров. Однако по большому счёту, ни та, ни другая цивилизации ей не нравились, привязанности к ним она не чувствовала и очень удивлялась, отчего родители с такой нежностью относятся к своим родинам. Причём не только каждый к своей, а и вперехлёст — тоже.

«У одних все малохольные, расслабленные, и даже недавняя война их толком не заставила сосредоточиться. Большинство, по крайней мере. Другие, наоборот, заняты вечной грызнёй, а результат такой же бестолковый. Цивилизация катится в бездну, и, вместо того чтобы как-то это остановить, они её ещё и подталкивают, будто специально. Козлы и уроды!»

Эти свои мысли она и родителям высказывала, ещё до того, как они пропали. Но те только смеялись, и утверждали, что это юношеский максимализм, а на самом деле всё не так просто и однозначно.

После еды девушка немного подумала, не вернуться ли к спутникам, но в сон клонило всё сильнее — Нари здорово переела с голодухи, и теперь могла только перекатываться. В таком состоянии пытаться допросить аборигена было бы глупо, так что Нари махнула на всё рукой и отправилась спать. А когда утром вышла из палатки, её встретила сюрреалистическая картина. Спасённый таракан сидел возле небольшого костерка, поедая какую-то мелкую бордовую лягушку в розовую крапинку — судя по оставшейся шкурке. Хелицеры быстро-быстро срывали с обжаренной тушки кусочки мяса и забрасывали в пасть, где мелькал длинный язык с присоской на конце. А напротив устроился Муп, и они с тараканом обсуждают «Критику чистого разума» Иммануила Канта. Нари передёрнуло от отвращения.

… — таким образом, время реально только эмпирически, в то же время Кант отрицает его абсолютную и трансцендентную реальность, — важно вещал Муп.

— Но как же так? — таракан даже прервал поедание лягушки. — Если изменения объекта действительны, это мы уже определили, и они возможны только во времени, то, следовательно, время тоже есть нечто действительное!

Говорил таракан очень чисто, на смеси киннарского и русского языков, такой же, на котором изъяснялся Муп, да и сама Нари. Только пощёлкивание на концах слов выдавало, что говорит не человек.

Таракан собирался было продолжить пожирать свой завтрак, или ужин, но тут увидел Нари и замер на полуслове.

— О прекрасный спаситель! Никогда мне не выразить той огромной благодарности, что испытываю я к тебе за спасение моей жалкой, ничтожной жизни. Эта благодарность заполняет мою внутреннюю пустоту, наполняет моё омерзительное существование смыслом и отголосками радости!

С этими словами таракан поднялся на ноги. Кэт заметила, что одной из опорных конечностей у него не хватает — видимо, старая травма, к которой он уже привык, потому что двигался довольно ловко. Абориген развернулся к Нари спиной, и распахнул блестящие полупрозрачные крылышки.

— Чего это он⁈ — слегка опешив, шёпотом проговорила Нари. Даже отступила на пару шагов, потому что таракан так и пятился к ней задом.

— Насколько я понимаю, это аналог человеческого поклона, — авторитетно сообщил Муп. — Поза подчинения. Человек, преклоняя колени и склоняя голову сознательно лишает себя возможности сопротивляться в случае неожиданного удара…

— Ой, давай уже без долгих объяснений, я сама прекрасно знаю, — закатила глаза Нари. — Мне-то с этим что теперь делать? В рыцари его посвятить?

— Концепция рыцарства… — начал было Муп, но тут ритуал поклона, похоже, завершился, и таракан сложил крылья, выпрямился и развернулся к своей спасительнице. И замер, явно ожидая какой-то реакции.

— Эй… ты чего? — осторожно спросила Нари.

— Я — ваш покорный слуга, и жду ваших приказаний, мой великодушный господин, — заявил абориген.

Нари стало не по себе. Во-первых, ей было непонятно, почему к ней обращаются как к мужчине. Может, просто недостаточно хорошо выучил язык? И так-то удивительно чисто изъясняется, хотя ещё несколько часов назад ни слова не знал. Во-вторых, у девушки никогда не было слуг, и заводить их она не собиралась. Что с ними делать, тем более, не представляла.

— Ты это… — пробормотала девушка. — Свободен, короче. Я тебя освобождаю. Будь счастлив, и всё такое, мне слугу не надо.

Таракан вдруг весь как-то сжался, как будто его ударили. Все конечности, включая хелицеры, обвисли, отчего вид у насекомого стал совсем неприглядным.

— Прошу, не прогоняйте меня, благородный и великодушный господин, — попросил таракан. — Я — изгнанник своего народа. Моё имя проклято и забыто. Я — фактически мертвец, только продолжаю передвигаться и ходить. Моя жизнь не имеет смысла и цели, и лишь помощь вам может осветить её смыслом!

— Бред какой-то, — честно призналась Нари. — Ладно. Как тебя зовут-то?

— Его имя слишком сложное для воспроизведения на нашем языке, — пояснил Муп.

— Я был бы бесконечно благодарен, если бы вы придумали мне новое имя, великолепный господин, — сказал таракан. — На вашем языке.

— Будешь тогда Грегор Замза, — предложила Нари, и сама захихикала, как ловко она придумала. Можно сказать, идеальное попадание!

— Что означает это имя? — заинтересовался таракан.

— Да ничего. Просто читала я как-то историю про одного таракана, тоже очень печального и потерянного. И вот его так же звали.

— Я с благодарностью буду носить это замечательное имя! — торжественно сообщил абориген. — Если про это существо сочиняли истории, значит, его жизнь оказалась достаточно важной. Это честь для меня!

Нари сдержалась от того, чтобы расхохотаться в полный голос.

— Ладно, Грегор. Ты уже, наверное, знаешь, для чего я на этой планете…

— Простите, добрый господин, я не знаю, для чего вы явились на эту грязную и страшную землю, — прервал её абориген.