Читать книгу 📗 "Другие Звезды 2 (СИ) - Сергеев Артем Федорович"
Я напомнил себе о доверии в экипажах, которое есть основа основ для всех странствующих и путешествующих в команде и без которого никуда, вспомнил недавние слова Олега и своё умничанье тоже, а потому откинулся в кресле и постарался расслабиться, заставив себя просто наблюдать.
За двести мегаметров до Врат Кэлпи бросила на меня быстрый вопросительный взгляд и уже было хотела попросить подтверждения голосом, но я её опередил, потому что всё видел и отслеживал, всю её работу одновременно с ней:
— Манёвр подтверждаю, к прыжку приступить.
— Есть, приступить к манёвру, — отозвалась она, отвернувшись, — разрешение от службы управления Вратами получено, расчётные данные по прыжку подтверждены, конечная точка подтверждена, объявляю минутную готовность.
И за эту минуту у меня возникло то самое состояние, в которой я проваливался или при работе в боевом вылете, или при сложном полёте в тылу. Мандраж ушёл, возникло чувство сосредоточения и концентрации, вытеснившее все остальное.
Энергостанция уже была видна на рабочем экране и без приближения, в своих истинных размерах, мы падали в центр этого бублика строго перпендикулярно его плоскости на огромной скорости, так что скоро Кэлпи начала обратный отсчёт.
— Пять, четыре, три, два, один, — диктовала она монотонно, не давая себе прерваться, а мне — отвлечься, так что когда мы на счёт ноль влетели в невидимую для меня точку пространства и что-то случилось, я это даже не почувствовал и не отметил для себя, лишь увидел только, что звёздный рисунок на рабочем экране изменился в некоторых деталях до неузнаваемости, хотя в общих чертах остался как есть.
— Прыжок в систему «Фортуна» выполнен, — доложилась Кэлпи, — приступаю к манёвру торможения и выходу на траекторию стыковки с орбитальной станцией. Все узлы и структуры корабля работают в штатном режиме, замечаний нет.
— Отставить, — скомандовал я, выбирая второй вариант маршрута из доступных, — идём в зону старта для кораблей с внесистемным приводом, привод к работе приготовить.
Олег недоумённо на меня покосился, ну да если он хотел по орбитальной станции погулять, раньше говорить надо было, а мне сейчас хотелось выполнить первый серьёзный полёт так, как и просил Баринов, экскурсии устраивать будем потом, когда освоимся.
— Есть идти в зону старта, — отрепетовала Кэлпи и повела корабль на максимальном ускорении перпендикулярно плоскости эклиптики системы, в один из свободных секторов, где мы и стартуем в глубокий космос, в систему «Оазиса».
Я помнил, что тут в ходу была странная манера называть обжитый мир по имени главной планеты, звезда же, если она до этого не имела собственного имени, именовалось просто солнцем этой планеты, Солнце «Надежды», Солнце «Фортуны», Солнце «Оазиса», хороший способ, не запутаешься.
Но идти в тот сектор, откуда нам разрешили стартовать к другой системе, было примерно чуть меньше часа, экипаж не расслаблялся, пассажир смирно сидел в своей каюте, ну и я решил ещё раз пробежаться по полученным знаниям и вспомнить всё то, что вдалбливал в наши головы Дмитрий о внесистемных приводах кораблей, чтобы убрать некоторую нервозность предстоящего, чтобы напомнить себе, что это наука, причём уже прикладная, что это лет пятьдесят как налаженная технология, что именно так используют, и используют без всякого стеснения, все эти непредставимые всё ещё для меня массы и энергии, и что опасаться тут нечего, это просто двигатель, и двигатель надёжный, и что, например, АМ-38Ф, родной движок Ила, с ним по надёжности и рядом не стоял, и ничего, летали же мы как-то.
Всё дело в том, рассказывал Дмитрий, что нашей Вселенной очень повезло в том, что она такая, какая есть. Что в ней вот такие физические законы, вот такие элементарные частицы, и вот такая скорость света, например. Потому что это частный случай, и что легко могло быть не так.
Чуть другая масса электрона, чуть меньше или чуть больше его заряд, чуть другой протон или фотон, и картина меняется кардинально, в результате этого может не быть вообще ничего!
И это он, Дмитрий, ещё берёт частный случай, с аналогами фотонов и электронов, потому что частицы других Вселенных неисчерпаемы в своих свойствах, видах и физических законах, а он нам говорит о близнецах нашей.
И что корень всего, основа нашей и других вселенных есть вакуум, этим словом мы называем пространственно-временной континуум, который не пустота, нет, он и есть фундамент мироздания, что именно у него есть свойства, благодаря которым и возможны все эти фотоны с электронами.
Физические свойства нашего родного вакуума определились случайно, в момент Большого Взрыва, именно тогда появилась строго определённая материя с энергией, наша материя и наша энергия, и в этот момент всем нам очень повезло ещё раз снова совершенно случайным образом.
Дело в том, объяснял Дмитрий, что наша родная Вселенная довольно-таки познаваема, потому что в ней довольно-таки простые физические законы и не надо вот так вот недоверчиво морщиться, законы эти действительно просты, мало ли, что вам на уроках кажется.
Стройные, логичные формулы, описывающие физическую картину нашего мира, легко могли быть не такими стройными, а трёхэтажными, например, и логика могла бы там и не ночевать. Представьте себе вселенную, где, например, Ньютон, этот гений всех времён и народов, не смог бы, из-за сложности не смог бы, внятно сформулировать свои три закона классической механики! Или возьмём его всемирное тяготение, вдруг Земля бы вела себя как Меркурий, что тогда? Как бы он смог это объяснить?
И он, Дмитрий, для наглядности приведёт нам ещё такую аналогию — римский счёт. Да, да, именно он, все эти палочки и буквочки, вся эта ересь. Представьте себе, что он до сих пор в ходу, как вам такое? Сможете ли вы понять хоть что-то в бухгалтерском отчёте, написанном этими палочками, которые невозможно ни умножить в столбик, ни разделить нормально? А если его ещё и запутать сознательно?
— Воруй, не хочу, — так тогда прокомментировал слова Димы Олег, ошеломлённо прикинув перспективы, — это же можно какую-нибудь артель легко по миру пустить, и никто ни до чего не докопается, все ревизоры мозги сломают.
Ну, в Древнем Риме и чуть позже, ответил ему тогда Дмитрий, пока не смену римскому счёту не пришли арабские цифры, поступали проще. В случае больших сомнений не разбирали отчёты, а подвешивали, например, управляющего поместьем за ноги и сурово спрашивали — где воровал, скотина, и часто добивались правды. Но всё дело в том, что реальность за ноги не подвесишь и с пристрастием не допросишь, вот ведь какое дело.
И развивалась наука до повсеместного применения арабских цифр очень тяжело, так человек идёт по горло в воде, с чугунными гирями на ногах, зато после этого она вышла на сухую, ровную дорогу и полетела вперёд, долетев до всего того, что вы видите вокруг себя, а дело было всего лишь в системе счёта, хоть и не в нём одном, да.
Так что очень, очень повезло нам со Вселенной, с её познаваемостью, с её вакуумом, а точнее, с его физическими свойствами.
А в другой Вселенной вакуум другой, и свойства у него совсем другие, но мы-то уже учёные! Мы-то уже, смею надеяться, готовы многое воспринять! И есть, например, одна такая параллельная Вселенная, используемая для сверхдальних полётов, где материи нет вообще, а есть одно только излучение. И предел по скорости света там другой, а всё из-за другой физики вакуума, что есть основа всему.
Знаменитая трёхбуквенная формула Энштейна для энергии там неприменима, массы-то нет, и так там, в этой Вселенной, всё до того удачно складывается, просто одно к одному, что именно в ней стали возможны для наших кораблей сверхдальние и сверхбыстрые полёты.
Точную скорость света в той Вселенной так до сих пор и не смогли точно выяснить, пока лишь ясно, что она во много-много-много раз больше, чем у нас, наши родные двигатели там тоже показывают рекорды, выдавая на-гора ускорения в сотни и тысячи раз больше, так что «Кэлпи» и её систершипы могут путешествовать по галактике со средней скоростью до одного дня истинного времени на сто световых лет.
