Читать книгу 📗 "Другие Звезды 2 (СИ) - Сергеев Артем Федорович"
— Видим, — ответил ему Олег и тут же дёрнул меня, — с тебя полтинник, кстати.
— Держи, — я перекинул ему деньги сразу, но мне всё же захотелось узнать, что в этот раз. — А на кой?
— Ну, проставляться же будем, — пожал плечами он, — вечером. Кэлпи тоже хочет присоединиться, так что если с ней, то по полтиннику, а если вдвоём, то семьдесят пять с тебя. Решай, ты же у нас капитан. Он же лейтенант. Или вот, у моряков звание есть — капитан-лейтенант, как раз для тебя!
— А откуда у тебя… — начал я, посмотрев на них, но тут же осёкся, вспомнив, — ах да, корабельная касса…
На счету корабля деньги были, и немалые, причём сама Кэлпи могла весьма вольно обходиться с ними, мало ли, где и за что придётся платить, за стоянку там, за топливо, за обслуживание, за ремонт, представительские расходы, главное, чтобы на это не было моего или Олега прямого запрета. Плюс у неё самой, оказывается, я только сейчас это узнал, посмотрев документы, но лучше уж поздно, чем никогда, был свой собственный личный счёт, и перечислялось туда ненамного меньше нашего.
Ущемлять наш искусственный интеллект в деньгах никто не собирался, хотя для меня это стало новостью, вот уж никогда бы не подумал.
— Ну, — пожал плечами я, посмотрев на Кэлпи, — это дело добровольное, никто тебя не заставляет, тем более что ты сама ведь есть да пить не будешь, правильно? Ты в любом случае основной член экипажа, а это всего лишь дань человеческой традиции, так что…
— Пожалуй, я всё же присоединюсь, — улыбнулась мне она, — причём с удовольствием. Очень мне хочется поучаствовать в делах всей команды, капитан.
— Ну и молодец, — ответил я ей и посмотрел на Олега, — а сто пятьдесят не многовато ли? Это же, — я поискал, с чем сравнить, не нашёл, и тут мне на помощь пришёл Дима:
— Это примерно две студенческие стипендии. Причём усиленные, за отличную учёбу, хватит на месяц и на пожить и на повеселиться. Где-то так. Олег, ты ничего не напутал?
— Ничего себе! — присвистнул я, — а дай-ка ты экипажу отчёт в своих тратах прямо сейчас, товарищ бортинженер!
— Было бы в чём, — усмехнулся он, — ну, смотри: будем делать плов самый настоящий, правильный, по-московски, на небольшую компанию из тридцати человек примерно. А ничего же для этого нет, и я не про продукты, нет казана, нет печки, и, самое главное, нет беседки, где всё это можно провернуть. Садовых столов, стульев, прочей мелочи, вроде вилок и ложек, тоже. Но свой собственный задний двор у нашей новой конторы есть, понимаешь, о чём я? С газоном и деревьями, а больше ничего там нет, прям как по заказу!
— М-да, — покачал головой я, — и ты уверен, что всё успеешь?
— А зачем мне самому всё успевать? — посмотрел он на меня, как на не совсем сообразительного подростка. — Мы же в будущем, Саня! Кэлпи уже всё организовала, разрешение на строительство получено, всё необходимое заказано и летит сюда, беседка будет шикарная, с почти что кирпичной печью и мангалом, обещают в течении двух часов всё сделать. Час на доставку, час на установку, вот так.
— Кто обещает? — не понял я.
— Роботы обещают, Саня, — во все зубы улыбался Олег, уже что-то предвкушая, ну и весело ему сейчас было, прямо до невозможности весело, — то бишь мобильные платформы, а им, я думаю, верить можно, не забухают же они, в самом деле, и не потеряют ничего. Ну и Кэлпи проследит, конечно. Так что оставим мы тут хоть что-нибудь после себя, лишним не будет.
— Да я не про то, — отмахнулся я, — плов — это же долго?
— Это в самый раз, — Олег наставительно поднял палец вверх, — это как раз то, что нам и нужно. Совместно будем готовить, Саня, всем дело найдём, по пути по нескольку стаканчиков пропустим, чем-нибудь лёгким закусим, вот тебе и врастание в коллектив. Совместный труд объединяет, а уж приятный труд тем более.
— Хороший план, — подумав, я решил не выделываться, ведь и в самом деле хорошо Олег придумал, — действенный. Выношу обоим благодарность с занесением в личное дело.
Для меня такой вариант был и в самом деле лучшим. В той жизни многое мне пришлось принять нового и изменить в себе, стоило только лишь вырваться из родной деревни, но кое-что я побороть так до конца и не смог. В том числе и культуру этих самых застолий, будь они неладны. Всё же Дальний Восток не Кавказ, у нас свои правила, попроще, да и те же китайцы были с нами на одной волне, если не сказать хуже, хотя, казалось бы, древняя же цивилизация, поэтому до шестнадцати лет я был уверен, что жрать вонючий самогон или китайский спирт по праздникам как не в себя — это нормально, это в порядке вещей, это и есть самое настоящее, безудержное веселье.
Потом я попал в город и кое-что понял раз и навсегда, а комсомол помог, до сих пор вспоминать стыдно, но и перейти на другую сторону я тоже не сумел. Времени не хватило и практики, наверное. Я резко запретил себе все алкогольные подвиги, потому что выпить у нас в авиации любили, и наплевал на все косые взгляды и обиды, идите к чёрту, а кто не понял, того могу послать и подальше.
Но и на тех долгих и почти трезвых посиделках, что устраивали вернувшиеся из Испании и нахватавшиеся тамошних обычаев лётчики, мне было скучно и хотелось уйти побыстрее. То же самое со мной приключилось и в Цхалтубо, в Грузии, в ведомственном санатории, умом я понимал, что так лучше, но принять эти кавказские пиры не смог, меня ведь к другому приучили за эти несколько лет — быстро поел, быстро выпил, встал, ушёл, всё!
А потому подготовка к празднику вместо самого праздника стала мне нравиться много больше, это я прямо полюбил, всю эту заполошную суету, всё это деятельное предвкушение радости. Так что Олег придумал очень хорошо, в первую очередь для меня хорошо, это он молодец.
Конечно, совершать ещё одну ошибку и пытаться казаться лучше, чем я есть на самом деле, для своих новых коллег тоже не стоит, это мы уже проходили. В армии, как и в тюрьме, ничего не скроешь, выделываться не надо, раскусят быстро. Но там был ещё один способ создать дистанцию, доступный для всех, хоть никто его и не любил, и способ этот назывался — дисциплина.
Я тогда затянул сам себя в такую струнку, что ни вздохнуть, ни охнуть, а комсомол мне в этом помог — смотрите все, вот, мол, какими мы правильными можем быть, как на плакате, честное слово. Сначала было тяжело, потом привык, потом даже перестал замечать, а когда попал в полк, уже и сам не мог разобраться, где я прежний, а где нет.
Конечно, здесь я мгновенно расслабился, как будто в отпуск попал, но нам ведь надо врастать в здешнее общество, надо попытаться сойти за своих, хоть и странных своих, так что включай голову, Саня, включай голову и веди себя естественно. В крайнем случае, на корабле отсидимся.
— Научно-исследовательский отдел! — мы успели подойди к входным дверям, спрятавшимися под нависшей над ними сплошной стеной глухого фасада, больше напоминавшего огромную гранитную плиту. Никаких признаков того, что в этом здании могло находиться, здесь не было, кроме вывески справа от дверей, и вот эту вывеску Олег теперь громко и с выражением читал вслух. — Управление чрезвычайных ситуаций! При Совете Надежды-Главной! Ну надо же! А со стороны посмотреть — прямо цитадель мирового зла, рейхстаг какой-то! Кусты колючей проволокой опутать, пулемёты в подвальные окна воткнуть, чтобы насквозь били — вообще за километр фиг кто подойдёт!
Живые изгороди и газоны тут и впрямь были чистый Версаль, много тут было открытого, ровного, ухоженного пространства, так что предложенный Олегом план обороны был в тему, хотя, думаю, тут и без него чем-то таким озаботились.
— Сначала вводный инструктаж, — предупредил нас Дима уже внутри, в огромном и светлом, но безлюдном холле, — думаю, за час-полтора уложимся. Остальное всё потом.
— Кто бы сомневался, — пробурчал Олег с недовольным, но всё понимающим вздохом, глядя на застывшую у дверей пару охранников, причём это были всё те же псоглавец и рептилоид. — Но вижу, что не побороли вы, товарищи потомки, бюрократию, не побороли. А уж я так надеялся!
