Читать книгу 📗 "Вперед в прошлое 12 (СИ) - Ратманов Денис"

— Я понимаю, что ты добрый и хороший парень. Но никогда… Запомни: ни-ког-да на давай строителям аванс, как бы они ни просили. С огромной вероятностью они уйдут в недельный загул.

— Идут! — подала голос Наташка. — Мелкий и длинный. Не разберу кто.

Донесся радостный возглас — Наташка была замечена алтанбаевцами.

Первыми пришли Зяма и Понч, я внимательно за ними наблюдал. И один, и второй пустили слюну на Наташку, хотя сделали вид, что им она не особо интересна, принялись жать руки мне и Сергею. Пропажу они не замечали. Первым отсутствие досок обнаружил Зяма.

— О, а чего вы все убрали? — обратился он к Сергею. — Нормально же было.

Понч просто смотрел на пустые траншеи, готовый расплакаться.

— Хорошо было, ровно, я так старался!

— Ты буквой ошибся, — сыронизировала Наташка. — Не уБрали, а уКрали.

— Офигеть, суки, — возмутился Зяма. — Найду — урою!

Ясно, это не они. Я указал на кучу плит и сказал:

— Проверка на вшивость пройдена. Посидите пока там.

— Ты реально на нас подумал? — возмутился Зяма.

— Типа ты так не мог, — сказала Наташка.

— Мог. Раньше. Сейчас уже нет, — признался Зяма.

— И я нет. — Понч приложил руку к сердцу. — Что-то вот тут сжимается, не дает.

— Совесть у тебя прорезалась, — подсказал Сергей. — Спрячься, мы должны проверить остальных.

Следующим был Заславский, который тоже не заметил пропажи. После него пожаловали Алтанбаев, Хулио и Крючок, но и они не вели себя подозрительно. Выходит, это не алтанбаевцы? Но кто тогда? Бомжи? Соседи? И что делать дальше? Не находя ответов, я спросил:

— Пацаны, а что бы вы сделали? В смысле, где искали бы? Может, в курсе, где тут лёжка у бомжей?

Глава 6

Мороз красный нос

После моего вопроса о том, где лёжка бомжей, алтанбаевцы запереглядывались. Воцарилось молчание. Пока они думали, Сергей сказал:

— У родителей моей жены была дача в кооперативе, так там соседи воровали. Им лучше всех видно, дома хозяева или уехали на машине. Бывало, они на полдня отлучатся, а когда приедут, все, что плохо лежало, пропало.

— И как поймали? — спросил я.

— Заподозрили соседей. Привезли сына и его друзей, трех здоровых лбов, спрятали в доме. Теща накануне соседке рассказала, что они уезжают до вечера, а сама бензиновым культиватором похвасталась да в огороде на виду его оставила.

— Ха! — воскликнул Алтанбаев и блеснул интеллектом: — На живца!

— Че дальше было? — спросил Крючок.

— Ну, хозяева уехали, проходит полчаса, а соседка с мужем через забор перемахнули, собаку накормили, чтобы не кидалась, — и к культиватору. Тут-то парни и вылезли оттуда, кто где прятался. Спортивные, с дубинками. Соседку старую чуть кондратий не хватил. Сосед — на колени: «Не губите, люди добрые, бес попутал».

— И че, дали им пи… — Крючок хлопнул себя по губам, косясь на Наташку. — Дрозда?

— Нет, просто пригрозили. Старший сын-боксер велел все, что было украдено ранее, вернуть, а если нет той вещи — компенсировать деньгами.

— Эх, а я бы им… всыпал! — сверкнул глазами Крючок. — Ибо нефиг!

— Если бы всыпали, не получили ничего, кроме проблем с милицией. А так получили сто двадцать рублей.

— Всего? — скривился Алтанбаев.

— Тогда хорошие деньги были, — объяснил Сергей.

— Как пятьдесят тысяч сейчас, — добавил я.

— Молодцы, так их! — воскликнула Наташка. — Приятно слышать, когда такое.

— Так че, и нам на живца ловить? — серьезно спросил Алтанбаев.

— Нет, — отрезал я и поделился планом: — Остаемся здесь и вызываем ментов. У меня папаша мент, как вы знаете, заслуженный к тому же, так что они должны хотя бы с соседями поговорить.

— Менты — зашквар, — скривился Крючок. — На фиг!

— Ну, на вопрос про лежку бомжей вы мне не ответили, — напомнил я. — Это был альтернативный план.

Зяма развернулся и махнул в сторону кладбища:

— Там они тусят в развалинах, если мороз их не побил осенью.

— А если побил, — у Понча вытянулось лицо, — то их трупы так и лежат там?

— Не лежат, — отрезал Сергей. — Мы одного видели.

— Мороз! — радостно воскликнул Зяма, но его перебил Сергей:

— Ребята, давайте уже что-то делать, а то так до ночи будем болтать.

— Мороз же! — повторил наш мелкий друг и мой недавний вражина.

Все посмотрели на него, пританцовывающего от нетерпения, не понимая, при чем тут мороз, который побил бомжей, и как он нам поможет. Сообразив, что моя твоя не понимать, Зяма нам растолковал:

— Возле Карасихи металл принимают. Ну, чувак, Мороз. То ли погоняло, то ли фамилия такая — хрен проссышь. Тому Морозу несут краденое, у него там не двор — склад всякого говна. Если нас обчистили бомжи, то они все потащили Морозу. Вот. У него смотреть надо. Это проще всего.

— Красава! — оскалился Алтанбаев и приложил пятерню к рахитичной спинке Зямы — того аж подбросило. — Валим Мороза валить!

— Валить никого не будем, — предупредил я. — Просто побеседуем, пригрозим — но не более.

— Хороший план, — одобрил Сергей.

— На Мороза! — крикнул Зяма, купающийся в лучах всеобщего одобрения, схватил завалявшийся прут арматуры, прицепил кусок пленки, соорудив флаг, и строевым шагом направился по склону в сторону кладбища.

Крючок подобрал дырявое ведро и сделал из него барабан.

— Запе-вай! — крикнул он.

И отряд алтанбаевцев запел песню, которую, по идее, знать не должен:

— По долинам и по взгорьям

Шла дивизия вперёд,

Чтобы с горя взять Приморье —

Белой армии облом.

Шевельнулась память — в этот раз моя, и я вспомнил, что в начальной школе у нас был старенький учитель пения Баян Баяныч, который заставлял нас эту песню учить. Не успел научить, исчез куда-то, вроде умер от инсульта, я тогда был в третьем классе. Алтанбаевцы на пару лет старше, они песню на всю жизнь запомнили, правда, многие слова не понимали, потому вместо «с бою» у них понятное «с горя», а вместо «оплота» «облом». Это как красавица Икуку, вуглускр и «спасибо, мальчик сыт».

— Напивалися знамёна

Кирпичом последних ран,

Шли лихие эскадроны

Приамурских партизан.

Опять покосившись на Наташку, Алтанбаев проорал громче всех:

— Этих лет не смолкнет слава,

Не померкнет никогда!

Партизанские отряды

Занимали города.

Дальше они не помнили и начали с начала. Зяма гордо вышагивал впереди, размахивая стягом, Крючок барабанил. Наташка им подпевала — она тоже застала Баяныча и выучила песню навсегда, а я шел за ними и пытался вспомнить имя учителя.

— Как звали Баян Баяныча? — спросил я.

— Валентин Михайлович, — ответила Наташка. — Кстати, а куда он делся?

— Он возле мэня жил, — откликнулся Хулио. — Уехал к дочке.

Как-то даже на душе полегчало, я думал, что учитель умер.

Мы взобрались на холм и увидели кладбище и бедные домики внизу, развалины домика Веры, халабуду Карасей.

— Вон там! — указал Зяма вниз.

Имение Мороза напоминало язву, покрытую струпьями ржавчины: кособокий домишко, вокруг горы металлолома, на дороге за забором — остовы автомобилей, велосипедные рамы, сетки старых кроватей, ржавые трубы.

— Вроде осенью этого не было, — сказал я, вспоминая, как мы ходили спасать имущество Веры Ивановны и Карасей. — Как он все загадил, однако.

— Он недавно откинулся, — поделился Зяма. — Открыл точку. Я ему люминь ему таскал. Он платил исправно. Еще у него бухло купить можно паленое.

— Значит, скоро опять сядет, — сказал Сергей. — Ну что, пошли?

— Пусть сядет, — проворчала Наташка, — помойку развел! Уродство какое.

Мороз молодец, первым подсуетился, а значит, озолотится — пунктов приема металла пока мало, но скоро они будут расти, как грибы после дождя. Мне подумалось, что от деятельности Мороза в первую очередь будут страдать оградки на кладбище. Память взрослого подсказала, что такие конторы обычно крышуют менты. И пока они не запретят принимать оградки, беспредел будет продолжаться. Или пока Мороза не сожгут вместе с его халабудой.