Читать книгу 📗 "Княжна Разумовская. Спасти Императора (СИ) - Богачева Виктория"

Помощник начальника. Приближенный руководителя. Достаточно высокая должность.

— Мой брат пытался меня убить, — скороговоркой пробормотала я на выдохе.

И замерла. Даже чуть втянула голову в плечи, ожидая реакции князя. Я боялась услышать его смех. Боялась, что прогадала, доверившись ему. Каждая секунда казалась мне вечностью. Мужчина молчал, и проклятое ожидание изматывало.

— Накануне с извозчиком? — раздался совершенно спокойный голос князя Хованского.

Я закусила губу.

— Думаю, да. И раньше. Когда я упала в первый раз... тот ушиб, о котором говорил доктор в вашем особняке... Серж столкнул меня с лестницы.

— Посмотрите на меня, княжна.

Клянусь, потребовалась вся моя храбрость, чтобы поднять голову. Я чувствовала себя ужасно уязвимой. И слабой. И жалкой. И зависимой.

Я не привыкла просить помощи. И была вынуждена обратиться к человеку, который не так давно унизил меня. И который не питал к Варваре никаких нежных чувств. Которого когда-то унизила уже она сама.

История моя для чужих ушей звучала как выдумка экзальтированной, нервной барышни. Не знаю, поверила бы я, если бы услышала такое признание из уст постороннего человека.

Я доверилась человеку, у которого не было никаких причин мне верить. Были все причины меня недолюбливать.

Я и сама не была до конца уверена, что поступаю правильно. Воспоминания о выходке князя в салоне были слишком свежи.

Но какой у меня был выбор? Рассказать отцу?

Он точно отправит меня в учреждение для душевнобольных.

А больше я никого не знала.

Оставалась лишь призрачная надежда, что награды и высокую должность князь Хованский получил не только благодаря титулу и тесным связям с Императрицей.

— Почему он столкнул вас?

Я всматривалась в лицо жениха, пытаясь понять, верит он мне или нет. Было трудно разгадать его мысли по суровым, строгим чертам. Он казался спокойным и собранным. И только в глубине его темных глаз порой проскальзывали гневные отблески.

— Вы мне верите?

— Почему Серж столкнул вас, княжна?

— Как-то ночью я подслушала его разговор в нашем особняке. Прямо здесь, в малой гостиной, — я невольно поежилась.

Пусть воспоминания, которые порой мелькали перед глазами, принадлежали прежней княжне, они вызывали у меня неподдельную дрожь. Видеть их и знать, что спустя несколько минут ее жизнь оборвется...

Я прекратила выламывать пальцы и обняла себя ладонями за плечи.

— Они обсуждали заговор. Чье-то убийство. Они говорили меж собой на английском...

— Что?!

Выдержка изменила князю. Он вскочил с соседнего кресла, в которое успел сесть, пока слушал мой рассказ, и принялся широким, нервным шагом измерять гостиную. Он ходил вперед-назад по роскошному ковру, заложив руки за спину, и что-то едва слышно бормотал себе под нос.

— Этого не может быть... просто не может быть...

Я горько усмехнулась.

Что ж. Князь меня не удивил.

Он мне не поверил.

Ожидаемо.

Я была к этому готова.

Но в груди все равно почему-то стало тесно. Словно кто-то слишком туго затянул корсет. Я приложила ладонь чуть пониже ключиц и надавила, пытаясь избавиться от колющего чувства. Ничего, Варвара, ничего.

Придется как-то справляться самой.

— Вы мне не верите.

Князь резко остановился, словно наткнулся на что-то, и повернулся ко мне. Его взгляд пылал. Ни следа от прежнего спокойствия. Лицо больше не напоминало застывший камень. Оно было живым. Выразительным. Полным эмоций, чувств.

Он открыл рот, намереваясь заговорить, когда с грохотом распахнулись двери, и в гостиную вошел мой отец.

— Что здесь происходит?!

Он дышал чуть тяжело, словно запыхался. И переводил гневный, вопросительный взгляд с меня на князя.

— Варвара? — требовательно позвал он. — Опять твои штучки? Князь, право слово, если она позвала вас, чтобы отменить помолвку…

— Я ничего такого не делала!

— Варвара Алексеевна меня не приглашала...

Мы с князем Хованским заговорили одновременно. Вскочив с кресла, я метнула в него раздраженный взгляд. Мне не нужно было его заступничество! Теперь точно не нужно. Не после того, как он мне не поверил.

— Я не приглашала князя. Он приехал по делу к вам, отец. Я лишь пыталась развлечь князя беседой, пока вы отсутствовали. Что ж, — я достоинством выпрямилась и горделиво вскинула подбородок. — Как вижу, это больше не требуется. С вашего позволения, господа, я откланяюсь. Ужасно болит голова.

Отец выглядел сконфуженным. Диво, но и князь Хованский тоже.

— Конечно, Варвара, отдыхай, — старший князь Разумовский отмер. — Благодарю, что заняла нашего гостя. Так какое у вас ко мне дело, Георгий Александрович?

— Алексей Кириллович, если позволите, я бы хотел сказать пару слов своей невесте... — жених порывисто шагнул ко мне, но я вскинула раскрытую ладонь.

— Нет-нет, князь, прошу прощения. Я ужасно устала. Мне нечего вам больше сказать.

Мужчина не посмел настаивать да еще и в присутствии моего отца.

Он по-военному выпрямился и кивнул. Подошел ко мне, чеканя шаг, чтобы попрощаться.

И впервые за все время по-настоящему поцеловал ладонь.

А не только лишь коснулся губами воздуха над нею.

***

На следующий день был бал.

Он изменил все.

С самого утра особняк стоял на ушах. Слуги заканчивали последние приготовления, натирали до блеска паркет в бальном зале, уничтожали малейшие песчинки пыли в большой и малой гостиных.

Отец не выходил из кабинета, предпочитая не показываться на глаза Кире Кирилловне, которая дотошно все проверяла и выговаривала слугам за каждую мелочь.

Я тоже заперлась в своих покоях вместе с Соней. Серж, по случаю бала и именин, был дома, и я не хотела с ним случайно встретиться.

После чая, поданного ровно в пять вечера, начались долгие, утомительные сборы. Пришла камеристка Киры Кирилловны в сопровождении модистки, и вместе с Соней они причесали меня и помогли одеться. Нижние юбки, лиф, корсет, кринолин и — наконец — платье.

Светлое, бледно-голубое, летящее, нежное. С пышной, колоколообразной юбкой, расширявшейся от затянутой в корсет узкой талии. С плотно облегающим меня верхом с открытыми плечами и декольте, обнажавшим ключицы. Рукава были короткими и воздушными, и к ним полагалось надеть кремовые перчатки, которые длиной доходили до локтя.

Платье было пошито из тонкого шелка и плотной тафты, отделано кружевами, жемчугом и серебряной вышивкой по подолу и лифу. Ткань величественно переливалась в свете свечей и едва заметно блестела.

Мои волосы уложили в сложную прическу с локонами, а из украшений я взяла лишь жемчужные сережки. И камеристка, и модистка, и Соня — все они в один голос советовали дополнить платье бриллиантовым ожерельем, но я отказалась. Ключицы и шея смотрелись такими хрупкими и нежными в окружении воздушных рукавов и строгого, плотного лифа, что мне не хотелось ничем их «забивать».

В бальной зале было жарко натоплено. Ярко, словно днем, светили сотни свечей. Повсюду стояли живые цветы, и их яркий аромат расплывался вокруг, будоража и пьяня.

— Хорошо выглядишь, Варвара, — сурово похвалил меня старший князь Разумовский.

По случаю бала он сменил привычный мундир на черный суконный фрак с брюками из той же материи. Рубашка на груди была так туго накрахмалена, что слепила, когда на нее попадал свет.

— И впрямь, сестра, — елейным, а потому пугающим голосом поддакнул Серж. — Просто прекрасно выглядишь.

Я сглотнула неприятный комок и стиснула челюсть.

Вскоре появились первые гости. Мы вчетвером стояли в дверях бального зала, приветствуя каждого, кто проходил сквозь них. Сперва лакеи в нарядной форме громко во всеуслышание объявляли их имена и титулы, затем мы обменивались любезностями: я приседала, склоняла голову или подавала руку, закованную в перчатку, словно в броню.