Читать книгу 📗 "Я - Товарищ Сталин (СИ) - Цуцаев Андрей"
Молотов кивнул, его перо снова заскользило по бумаге, фиксируя указания.
На следующий день состоялась следующая встреча. Молотов стоял у карты, его пальцы водили по линиям, соединяющим Париж, Лондон, Варшаву и Берлин. На столе лежал новый проект декларации, дополненный пунктом о совместных учениях во Франции, и письмо для британского посла Чилстона, написанное в сдержанных, но намекающих тонах. Сергей взял декларацию, его глаза пробежали по тексту: слова о «взаимной обороне» и «координации» были достаточно обтекаемыми, чтобы успокоить французов, но не связать СССР обязательствами.
— Вячеслав, — сказал Сергей. — Франсуа-Понсе приедет через пять дней. Что у тебя есть, чтобы он не ушёл с пустыми руками, но и не получил наших секретов?
Молотов повернулся, его лицо было всё ещё неподвижным, но в глазах мелькнула искра, как будто он предвкушал изящный ход.
— Иосиф Виссарионович, — сказал он, — я добавил в декларацию пункт о совместных учениях во Франции, но указал, что детали будут обсуждаться позже. Это даст им иллюзию уступки, но мы ничего не раскроем. Франсуа-Понсе уже нервничает: он телеграфировал в Париж, просил разрешения согласиться на наши условия.
Мы можем предложить им символический жест: отправить делегацию наших армейских командиров среднего звена, прямо сейчас в Париж для «обмена опытом». Это покажет нашу готовность. И я подготовил письмо Чилстону: намёк на торговлю оружием, но без конкретики. Если показать его французам, они зашевелятся. Что до Польши, наш человек в Варшаве встретился с их дипломатом. Бек боится Гитлера, но не хочет с нами связываться. Я предложил ему встречу в Москве, но он уклоняется. Я считаю, что поляки сами надеются на помощь французов и британцев.
Сергей кивнул, его пальцы пробежали по карте, останавливаясь на Берлине. Он знал, что Гитлер не остановится: его танки, его самолёты, его речи — всё указывало на войну. Франция была нужна, но не как хозяин, а как партнёр, которого можно контролировать. Молотов, с его умением играть на страхах и сомнениях, был идеальным инструментом.
— Хорошо, — сказал Сергей. — Франсуа-Понсе должен уехать с декларацией, но без наших секретов. Упомяни Польшу, но тонко, чтобы он запаниковал. И… что с Америкой? Они готовы признать наше правительство. Можем ли мы рассчитывать на их технологии?
Молотов взял новую папку, его пальцы быстро листали страницы, пока он не нашёл нужный отчёт.
— США — это дальний план, — сказал он. — Их посол в Москве, Уильям Буллит, намекал на поставки станков, но они хотят гарантий стабильности. Я подготовлю письмо для их торгового представителя, но это займёт время. Франция — это сейчас наш главный приоритет.
— Хорошо, Вячеслав, — сказал он. — Франция так Франция. Но подготовь план для связей с Америкой. Мы не можем зависеть от Европы.
Молотов кивнул, его перо снова заскользило по бумаге, фиксируя последние указания.
Сергей сидел в своём кабинете, глядя на карту Европы. Он думал о других союзниках. Британия, с её чопорными дипломатами, могла стать запасным планом, но их посол Чилстон был скользким, как угорь, готовый предать ради выгоды. Польша, напуганная Гитлером, но ненавидящая СССР, была ненадёжным партнёром. Америка, далёкая и прагматичная, могла дать технологии, но её цена была высока. Сергей знал, что должен держать всех в напряжении, не давая ни одной стороне преимущества. Молотов, с его умением читать между строк и играть на противоречиях, был ключом к успеху. Сергей доверял ему, но проверял каждое слово, каждый шаг.
Сергей знал, что дипломатия — это битва, где каждый ход мог стать последним. Он должен был выиграть время, чтобы подготовить страну к войне, которая была неизбежна.
Глава 33
Георгиевский зал Кремля был огромным и величественным: хрустальные люстры отбрасывали резкие блики на мраморный пол, красные знамёна с золотыми серпами и молотами висели вдоль стен, а длинный стол, покрытый тяжёлой скатертью, разделял Сергея и французскую делегацию.
Сергей разглядывал приехавших гостей. Напротив, расположились Андре Франсуа, посол с аккуратно подстриженными усами, и его помощник Жан Дюпон, чьи пальцы нервно теребили папку с документами. Рядом с Сергеем сидели Молотов и переводчик.
Франсуа-Понсе начал говорить первым.
— Господин Сталин, — сказал он через переводчика, — Франция высоко ценит ваше стремление к мирному сосуществованию с нашей страной. Приход канцлера Гитлера к власти встревожил Париж. Мы готовы к сотрудничеству, но военный союз — это сложный шаг, требующий доверия, времени и согласия нашего народа. Наш министр, Жозеф Поль-Бонкур, предлагает пакт о ненападении и взаимной помощи, но не военной. Это укрепит наши позиции против Германии, не связывая нас обязательствами, которые могут быть… преждевременными.
Сергей нахмурился, его пальцы постукивали по столу, выдавая раздражение. Пакт был малозначимой бумагой, а «взаимная помощь» — пустым звуком. Он знал, что Франция боится Гитлера, но её армия в 600 тысяч солдат и укрепления на линии Мажино создавали иллюзию неуязвимости. Они хотели держать СССР подальше от себя, не рискуя проиграть выборы местным коммунистам, которые непременно укрепятся, если страна станет союзником СССР.
— Господин посол, — сказал Сергей. — Гитлер не будет ждать, пока ваша страна решится на настоящий союз с нами. Его танки уже на полигонах, его самолёты летают и отрабатывают бомбардировки на учениях, готовясь к войне. Вы предлагаете пакт, который не остановит его, а лишь даст ему время. Это только подтолкнет его еще быстрее готовится. СССР готов к настоящему союзу, а не к пустым словам. Или Париж думает, что Гитлер остановится на Рейне?
Франсуа-Понсе побледнел, его пальцы сжали ручку, но он быстро овладел собой. Он взглянул на Дюпона, который передал ему папку с проектом пакта, испещрённым аккуратными строчками.
— Господин Сталин, — продолжил посол, — мы предлагаем кредит в 100 миллионов франков и поставки станков для ваших заводов. Так же, наш парламент требует гарантий по нашему военному пакту: данные о численности вашей армии, допуск наблюдателей на ваши заводы. Это укрепит доверие между нашими странами.
Молотов поднял взгляд.
— Господин Франсуа-Понсе, — сказал он, — вы просите наших секретов, но не раскрываете своих. Мы готовы к пакту, но без наблюдателей на наших предприятиях. Предлагаю совместные учения во Франции, чтобы показать нашу силу Германии. И увеличьте кредит до 150 миллионов франков — это укрепит доверие больше, чем ваши инспекции.
Сергей кивнул, одобряя слова Молотова. Франсуа-Понсе замялся, Дюпон шепнул что-то на ухо, но посол отмахнулся, его лицо напряглось. Он знал, что Париж не готов к военному союзу: банкиры боялись убытков, генералы спорили о стратегии, а политики искали выгоду. Пакт был максимумом, на который они были готовы, и Сергей чувствовал, что выжать больше будет трудно.
— Мы рассмотрим ваше предложение про учения во Франции, — сказал Франсуа-Понсе, его голос стал тише, почти примирительным. — Кредит… обсудим с министром финансов в Париже. Пакт о ненападении и не военной помощи — это наш шаг к миру с вашим государством. Можем ли мы подписать его здесь, в Москве?
Сергей молчал, его взгляд буравил посла, словно пытаясь прочесть его мысли. Пакт был полумерой, слабой нитью, которая могла порваться при первом ударе Гитлера. Но отказываться нельзя: Франция, пусть и ненадёжная, была нужна как показатель того, что СССР не одинок. Он кивнул Молотову, давая понять, что соглашение будет подписано, но на его условиях.
— Подготовьте текст, Вячеслав, — сказал Сергей. — Никаких наблюдателей, никаких предприятий. Учения — только во Франции. И 150 миллионов франков, не меньше.
Франсуа-Понсе кивнул, но его глаза выдавали тревогу. Он понимал, что Париж будет недоволен, но выбора не было. Молотов взял перо, его рука заскользила по бумаге, фиксируя условия с максимальной точностью.
