Читать книгу 📗 "Смех лисы - Идиатуллин Шамиль"

— Щукин! — рявкнула Людмила Юрьевна, свирепея. — Ты-то куда?! Живо в школу, если не хотите неуда по поведению!

Прокопов встал и молча пошел в лес. Парни зашагали следом. Причем Щукин, вообще-то тонкий, умный и понимающий, бросил на Людмилу Юрьевну не сожалеющий даже, а откровенно презрительный взгляд.

— В ПТУ… в техникум пойдете! — крикнула Людмила Юрьевна сквозь злобный звон в ушах. — Без аттестата из школы вылетите! В дворники не возьмут, будете как Гордый!..

Она замолкла, потому что парней уже не было видно — и им ее, скорее всего, не было слышно. А если и было, то это еще стыднее.

Поздравляю тебя, Людочка, с очередной сокрушительной педагогической неудачей, горько подумала она. Мечтала детей воспитывать? Ну и как, получается? Может, пора на ферму устраиваться — коровы, наверное, не так остро реагируют на наставнические вопли, к тому же там сейчас, говорят, острый кадровый дефицит. Самое время делать карьеру.

Людмила Юрьевна вздохнула, посмотрела на часы и поспешила в сквер, пока девочки во главе с Морозовой не придумали чего похлеще, чем парни. Они это могли, Людмила Юрьевна знала. По себе знала.

Утро Сабитов посвятил инспектированию военного городка и казарм.

Выглядело все, как и хозяйство части в целом, запущенно, но терпимо. Он быстро поел в столовой, где и раздатчица, и заведующая смотрели на него с явным укором: слухи здесь разносились быстро, а начальник, похоже, пользовался общим расположением и сочувствием, — и собирался сразу отправиться на осмотр дальних ангаров, до которых не добрался в прошлый раз, но все-таки зарулил на минутку в кабинетик, чтобы позвонить.

Трубку взяла та же тетка, что и давеча, — кажется, Тамара. Теперь она была совсем неласкова, если не сказать груба: сказала, что Валентина уже ушла, и бросила трубку. Сабитов покачал свою трубку в руке, аккуратно положил на рычаги и пошел к ангарам. А Тамара бросилась ко входу: скорая подвезла новую партию больных, в том числе совсем плохого водителя фермы Илью и экспедитора Пал Семеныча, который время от времени надрывно кашлял.

Серега в очередной раз горько всхлипнул и замер. Лохматый бок под его лбом дрогнул. Последний выдох, понял Серега и вскинулся, вытирая слезы. Он совершенно не хотел узнавать, что значит книжное выражение «испустил дыхание», тем более на примере любимого пса, но что-то заставило его выпрямиться и уставиться на Рекса.

Тот лежал тихий и спокойный, и раны спрятались под шерстью, как будто заросли. Он был совсем такой, как обычно — обычно Рекс предпочитал валяться именно так, боком, на травке или, если оказывался допущен в дом, на полу, как будто подремывая и частенько даже похрапывая, — вот только ухо у него шевелилось, ловя всякое интересное.

Больше оно не пошевелится, напомнил себе Серега и судорожно всхлипнул.

Ухо Рекса шевельнулось.

— Рекс, — бормотал Серега, зарываясь лицом в мохнатую шею, и плача, и смеясь, и чихая от шерсти, и отрываясь, чтобы глянуть в виноватые глаза пса, и снова зарываясь в шерсть, потому что Рекс немедленно принимался лизаться. — Рекс, собака такая, ты правда живой. На фига так пугать-то?

От ответа Рекс уклонялся и вообще норовил сбежать или хотя бы вырваться из Серегиного захвата. Серега, конечно, не выпускал.

Постепенно отдышавшись, он принялся разглядывать Рекса, который давно уже не лежал на боку, а сидел, выражая готовность к немедленным действиям как позой, так и звуковым сопровождением, а еще хвостом, что мёл по полу, как автомобильные дворники по стеклу. Он больше не пытался хохотать, и не выгибался, и вообще выглядел вполне бодрым и здоровым. Раны не кровоточили и были даже не слишком заметны под шерстью и запекшейся кровью. А когда Серега, сообразив, напоил его из ладошки, подливая туда воду из фляжки, пес совсем повеселел — хотя выхлестанной фляжки ему, кажется, не хватило.

— Ой, он очнулся? — крикнули сверху.

Райка стояла на краю обрыва, прижимая к боку здоровенную плетенную из бельевого шнура сумку — самодельную, не иначе.

— Ага! — заорал счастливый Серега. — Представляешь, шпионское лекарство помогло!

— Какое шпионское лекарство?

Серега счастливо доложил ей новости под слабое подвякивание Рекса, который явно связывал с явлением соседки надежды на освобождение и, может, даже кормежку.

Мудрая Райка это сразу поняла.

— Ну вот, — сказала она с некоторым огорчением. — А я справочник волоку и лекарства всякие, про которые вычитать успела. А ему, похоже, в основном пожрать бы как следует.

Она не стала говорить про ухищрения, на которые пришлось пойти, чтобы сперва ускользнуть от бабы, которая чего-то завелась настолько, что решила больше внучку в летний лагерь не отпускать, потом проникнуть в школу, не попавшись на глаза свирепо мчавшейся в сторону леса Людмиле Юрьевне, а еще потом выждать, пока баба убежит в магазин, и быстро найти в домашней аптечке хоть какие-то лекарства, упомянутые в главах про раны и воспаления.

— Все равно перевязать как следует нужно, — сказал Серега, выбираясь из кабины. — Кидай давай.

— Ага, щас, — отрезала Райка. — Чтобы раскокалось все? У меня здесь флаконы и пузырьки вообще-то. Сама спущусь.

Она потопталась у привычного спуска, который стерся и осыпался из-за интенсивного использования, и добавила:

— Где-то тут было не так круто. А, вот.

Райка прошла к вершине оврага, где клином сходились его стороны. Один из склонов сточился так, что образовалось зигзагообразное подобие лесенки, почти упиравшейся в огромный валун, косо вогнанный между склонами, тот самый, что будто был наказан постановкой в угол — самый глубокий угол леса.

Райка не без некоторых ухищрений, но довольно ловко сбежала почти до самого дна. Серега, выдвинувшийся для торжественной встречи, принял сумку и, поколебавшись, решил все-таки протянуть руку и подхватить Райку в прыжке.

Пыхтящий Рекс суетливо тыкал его под коленки, пытаясь не отстать от событий.

Райка, сделав вид, что не заметила заминки, спрыгнула на валун и протянула руку Сереге навстречу.

Рука Сереги упала.

Райка, подавив вздох, сама спрыгнула на холмик, подпирающий валун со стороны оврага.

Серега пошатнулся и осел с потрясенным лицом, почти рушась навзничь и не в силах сделать вдох. Свет в его глазах померк, шум леса в ушах поплыл, сливаясь в лопающийся звук, невыносимый, слышанный лишь однажды и тут же забытый. И этот звук остановил сердце мальчика.

— Хорош дурачиться, — посоветовала Райка, но, взглянув в белое до прозелени лицо Сереги, всполошилась и бросилась оказывать первую помощь.

Впрочем, едва она соскочила с холмика, застывшее сердце мальчика толкнулось опять.

Серега, с силой вдохнув и выдохнув, быстро пришел в себя и пару секунд просто млел в руках Райки. Но тут она выхватила из сумки нашатырный спирт, сунула смоченную в нем ватку под нос Сереги, и чары развеялись.

Серега, чихая и жмурясь, вскочил с воплем:

— Ты чо, блин, совсем?..

Окончательно испортить момент он не успел — спасибо Рексу, взявшемуся гулко поддакивать братану. Серега отвлекся на него — и снова засиял.

— Стой, — скомандовала Райка, ухватила его за плечи и принялась осматривать, как давеча сам Серега разглядывал Рекса.

— Да нормально все, споткнулся просто, — заверил Серега, вырываясь. — Побежали домой, пока он охотиться не ускакал. Жрать хочет, как этот. Я, кстати, тоже.

В подтверждение этого живот Сереги издал жалостно тонкую и довольно громкую руладу. Серега торопливо прижал ладони к животу, но приглушить трансляцию не смог. Райка прыснула и поспешно, чтобы Серега не успел по привычке обидеться, присела перед прыгающим Рексом. Досмотр состояния пса она провела тем же манером.

Серега не обиделся, а Рекс, убедившись, что удрать непросто, покорно замер — лишь хвост работал с такой скоростью, что становился почти невидимым.

— Ты ж мой хороший, — сказала наконец Райка, напоследок потрепав Рекса по макушке, и тот радостно заскакал между ребятами, лупя их по ногам хвостом. — Вообще не кашляет больше?