Читать книгу 📗 "Улей 2: Нерест (ЛП) - Каррэн Тим"

"Что, черт возьми, происходит?"

Он снова схватился за веревку, радуясь, что у него варежки и полярные перчатки, иначе она содрала бы плоть с его ладоней.

"БОБ!" - прокричал он. "БОБ! Я ЗДЕСЬ! БОБ!"

Веревка сошла с ума, мотая его туда и сюда, и у него было такое безумное ощущение, будто на другом конце у него была мать всех трофейных рыб-мечей. Она выскальзывала из рукавиц, хлопая и дергаясь. Ему потребовались все силы, чтобы бороться с этим. Он потянул ее назад, используя свою силу и вес, и веревка туго натянулась в бурю, как будто она была обвита петлей вокруг чего-то неподвижного, например дерева.

Она снова дернулось.

И опять.

"БОБ!" - крикнул Борден в бурю. "БОБ!"

Веревка снова хлестнула с невероятной силой, и он ухватился за нее со стальной решимостью. Его подняло на восемь футов в воздух и уронило на лед.

Тут же, сидя на заднице, он потянул веревку.

Она пошла легко.

Он продолжал сматывать и сматывать, а на другом конце был вес, но недостаточный, чтобы быть доктором Бобом. Что-то произошло. Что-то ужасное. Каким-то образом веревка, должно быть, порвалась, и он остался там.

Борден потянул остальное, зная, что просто обвяжет ее вокруг себя и пойдет искать Боба. Он был закреплен на тропе, так что ему не о чем было беспокоиться.

В поле зрения появился конец веревки.

Она была обвязана вокруг чего-то.

Борден увидел это и закричал.

Всего лишь варежка, такая же, как у доктора Боба, и из нее торчал рваный обрубок запястья.

Борден пополз обратно к тропе, поднялся на ноги и схватился за направляющий канат. Он начал следовать ему обратно на станцию в бешеном темпе, пытаясь отгородиться от всего, кроме выживания, и особенно от мысли, что там что-то есть, что-то вредоносное и отвратительное, что приближается к нему.

Что-то настолько безумное, что потратило время, чтобы привязать отрубленную руку доктора Боба к концу веревки.

24

КИМ ПЕННИКУК БЫЛА ОДНА.

Ей потребовались все последние силы, чтобы закрыть шлюзовую камеру и доползти обратно в свой угол возле радио, где она и ждала сейчас, дрожа, слушая ночь, которая, как она знала, без сомнения, тоже слушала ее.

Подул ветер.

Жилище сотрясалось, стены дребезжали.

А Ким сидела, чувствуя нарастающую волну черного страха и безумия, больше не зная, что было реальностью, а что - кошмарной фантазией. Она всегда была сильной, решительной и жизнерадостной женщиной, но теперь всего это ушло.

Она была ребенком.

Она была напугана.

Она была одна.

Было только черное дыхание бури снаружи и белая, хрупкая тишина в ее собственном сознании. Ее обнажили, взрослая логика и рассуждения свелись к простому подростковому уровню чистого неразумного суеверного ужаса. Для детского разума, не обремененного опытом и логикой взрослых, это была простая вещь. Шорох в чулане действительно был бабаем. Скрежет под кроватью определенно был чудовищем. А ветер, завывающий под карнизами, без сомнения, был голосами бестелесных духов.

Ким тревожно балансировала между миром взрослых и миром ребенка.

В ужасе все внутри нее сжалось, она могла только слушать.

Огни замерцали.

Она ахнула. Не темнота, о нет, не в темноте...

Радио потрескивало помехами. "Бедная Ким... совсем одна, - сказал голос, бархатный, как шепот похоронного атласа. "Они все уже мертвы, а ты совсем одна. Совсем... одна."

Ким затрясло. "Нет... нет... Уходи."

На радио воцарилась дышащая тишина, а затем странный металлический скрежет, похожий на звук лопаты по крышке гробницы. "Я могу помочь тебе... но ты должна позволить мне... ты должна хотеть, чтобы я это сделал... ты хочешь этого, Ким?"

Дыхание стало резким, коротким, отчего у нее закружилась голова, Ким закрыла уши руками, глаза расширились, повлажнели и выглядели ошеломленными. Она замерзла и окоченела, тело покрылось мурашками... каждый дюйм.

Голос был слышен даже сквозь заткнутые уши.

Теперь он звучал менее знойно и соблазнительно.

Менее дружелюбно.

Теперь он был древним и царапающим, изъеденный мерзкой порчей: "Не тяни слишком долго, Ким... потому что ЭТО где-то там, и ОНО может войти, если захочет... ОНО может получить тебя так же, как Андреа, доктора Боба и Старнса... ОНО знает, где ты находишься, и может найти тебя, заставить тебя кричать так, как кричали они..."

"Уходи! Уходи!" - Ким рыдала. "Просто оставь меня в покое!"

Еще больше помех, перемежающихся странным гудением, которое, казалось, доносилось с невероятных расстояний и отражало эхом в черных безднах. Ничего, кроме статики.

Затем голос: "Позволь мне помочь тебе, прежде чем ОНО придет за тобой".

"Нет."

"Все, что тебе..."

"Пожалуйста уходи."

"...нужно сделать, Ким, это..."

"Перестань, перестань!" - повторяла она, и слезы катились по ее лицу.

"...попросить".

25

БОРДЕН ТЯНУЛ СЕБЯ ВПЕРЕД, держась за направляющие канаты, черные флажки трепетали на ветру как воздушные вымпелы. Чем ближе он подходил к жилищу – а он пока не мог его видеть – тем сильнее становился шторм, пока не стал яростной, злобной бурей, которая существовала только для того, чтобы победить его, полностью остановить, чтобы снег мог лечь, безмолвной и смертоносной пеленой над его останками.

Он знал, что он здесь не один.

Время от времени глубоко в ревущей черноте бури он мог слышать этот голос, зовущий его, поющий ту меланхоличную песню, которая звучала для него, как продуваемые ветрами погосты и эхо подземных кладбищенских глубин.

Он пробивался вперед.

Когда он приблизился к жилищу, буря продолжилась, завывая ему в лицо, почти решив, что он не вырвется из ее хватки.

Хотя он был учёным, его наука теперь оставила его, и он полностью верил, что шторм был не каким-то случайным странным явлением, а чем-то, спланированным для его блага.

Он подтянулся.

Он не собирался сдаваться.

Он не мог позволить себе сдаться.

Вокруг него двигались фигуры, пытаясь привлечь его внимание. Но теперь было недалеко. Совсем недалеко.

26

ШЛЮЗ ЗАШИПЕЛ.

Ким стояла в своем ECW, глаза остекленели, рот отвис.

"Вот и все, Ким. Я здесь. Жду. Я помогу тебе."

Ким открыла внешнюю дверь, и ветер вырвал ее из ее пальцев в варежках, позволив удариться о внешнюю стену жилища. Ветер вытащил ее в бурю. Он заполнил жилище, сбивая книги с полок и создавая торнадо из бумаг, пластиковых кофейных чашек и всего, что не было закреплено.

Ступая по наледи, Ким чувствовала, как сердце бьется, как барабан. Внутри своего ECW она потела. Пот катился по спине, увлажнял бедра и стекал между грудями.

"Ты сейчас так близко, Ким, очень близко".

Ким обошла кругом жилище, вокруг нее летали частицы снега и льда, а жестокие порывы ветра пытались отбросить ее назад.

Она почувствовала вонь тухлой рыбы, сваленной в кучу на мертвом пляже. Это не имело смысла. Даже несмотря на то, что ее разум погрузился во внутреннею бездонную пропасть, он все равно знал, что ледниковый воздух Южного полюса так пахнуть не мог.

"Ты так близко, что я почти могу прикоснуться к тебе", - сказал голос внутри грохота ее головы, и она знала, что именно оттуда он говорил с самого начала.

Ким двинулась вперед.

Мимо нее прошла тень и исчезла в буре.

Ей показалось, что она услышала раскат холодного смеха.

Но это был ветер. Должно быть, это был ветер.

"Ещё немного, Ким... самую... малость...".

Она отошла от жилища, вышла на полярное плато, где ее нашли ветры, окутав снегом, завладев ею и лишив любой возможности отступить.