Читать книгу 📗 "Мой будущий бывший (СИ) - Славская Дамира"
Так!
Голова раскалывается от тяжелых мыслей.
Если с мамой все более ясно и ей не угрожает опасность, может, стоит в первую очередь придумать, как обезопасить себя от Павла?
Да, это вариант, тем более другого выхода нет.
Маму навещу вечером или завтра утром.
Где тут информационное табло? Ищу взглядом часы посещения.
Завтра. Часов в десять. Сразу после обхода. Заодно и анализы сдам. Как раз успею собрать вещи да прикупить какой-нибудь еды. Для мамы.
То, что у меня сейчас нет времени навестить маму, сильно бьет по моей совести.
Она под присмотром, успокаиваю себя. А вот Дашка и Алька… Господи, не дай Павлу навредить им, иначе… Иначе я сойду с ума.
Постояв пару минут в приемном покое, позволяя себе спокойно все обдумать, я с твердой решимостью направляюсь в ближайшее отделение полиции. Да. Писать на этого бандита заявление.
На улице становится еще холоднее. Сжимая озябшие пальцы, прячу подбородок в воротник куртки. Дождь хоть и закончился, но, судя по свинцовым тяжелым тучам, ненадолго.
Оглядываюсь по сторонам.
Куда же мне идти?
Спросив у случайного прохожего, пожилого высокого дядечки, дорогу, я, подгоняемая желанием как можно скорее решить свою проблему, пробегаю несколько кварталов, прежде чем обнаруживаю нужное мне здание.
А вот дальше… дальше творится какая-то дичь, выводя мое и без того взвинченное состояние на новый уровень.
— Девушка, вы написали заявление?
Я растерянно киваю, ерзая на неудобном стуле, стараясь сосредоточиться на человеке, на которого возлагаю большие надежды.
Усталый и какой-то помятый следователь недовольно хмурится. При этом смотрит свысока, морща свой крючковатый нос.
Что ему во мне не нравится? Вроде одета опрятно. Невызывающе. Без декольте и прочего.
Мужчина снова поджимает свои тонкие губы, облокачиваясь на стол. Наклоняется. Близко. В нос ударяет удручающий запах сигарет.
— Ну, значит, ждите, вам позвонят.
Трясу головой.
— Вы вообще читали, что я написала?
Он равнодушно пожимает плечами и нехотя поднимает листок, исписанный моим почерком.
— Что вы от меня хотите? — раскатисто спрашивает.
А я от негодования, что меня и мою проблему не воспринимают всерьез, срываюсь на крик.
— Как что? Мне угрожает мужчина, мне, моей подруге и моему ребёнку.
Он тяжело вздыхает, морщась от моих слов. Не спеша откидывается назад, скрипя спинкой кожаного кресла, и внимательно окидывает взглядом, щуря свои серые, словно выцветшие на солнце, глаза.
Неприятный тип. У меня от него мурашки по коже.
— Мне кажется, вы преувеличиваете.
Что? Я?
Беззвучно открываю и закрываю рот, пока ко мне снова не возвращается голос.
— А если нет? Что если я вернусь домой, а меня там будут ждать его люди. Вы это осознаете?
Внутри все кипит. Пылает. Сжимаю от бессилия кулаки.
— Ирина Вячеславовна, — его слова окунают меня в ледяную прорубь. Зубы скрипят, внутри, как чирей, нарывает желание треснуть его чем-то по башке. Надо же, запомнил, как меня зовут. — Езжайте домой. А я, — продолжает следователь и, дабы показать мне свою загруженность, достает из высокой стопки самую толстую папку. — А я как разгребу это, подъеду. Договорились?
— То есть вы ждёте, — шиплю, срываясь на фальцет, — когда меня или мою подругу похитят или, того хуже, убьют. Только тогда вы поднимете свою зад…
— Ирина, — резко осаждает, вынуждая меня прикусить язык.
Бесполезно.
Медленно поднимаюсь и, не оборачиваясь, иду к двери, чувствуя на себе его взгляд. Плевать. Пусть хоть усмотрится. Чертов сухарь.
— Вы, наверное, насмотрелись сериалов. Я же сказал, что возьму ваше дело под контроль.
Дергаю плечом, смахивая с себя его пустые речи. И прям ловлю себя на мысли, что после визита в полицию мне нужно срочно принять горячий душ. Смыть с себя этот день, который с каждым часом становится все хуже.
Потираю виски.
Как же болит голова.
Значит придется действовать самостоятельно.
Добираюсь до дома как в тумане. В общественном транспорте меня мутит. Запахи, витающие в воздухе, добивают мою нервную систему. Я чувствую себя разбитой и больной.
И когда я оказываюсь у подъезда, силы остаются только на то, чтобы кое-как передвигать ноги и, наконец, подняться на свой этаж.
Барабаню Дашке. И покрываюсь испариной, когда мне никто не открывает.
Иду к себе. Трясущимися руками, несколько раз неверно тыкая ключом в замочную скважину, я все же открываю дверь.
— Дашка, Алька… — кричу, с горечью понимая, что и там никого.
Боже. Слезы жгут глаза. Неужели… Павел…
Хватаю свой телефон. Несколько раз обегаю всю квартиру в поисках зарядного устройства, которое я куда-то сунула, пока утром собиралась на работу.
Утром… мамочки. А кажется, что прошла вечность.
Втыкаю его в сеть, подключая дохлый телефон. Лихорадочно жду, когда он загрузится.
Ну же, быстрее.
Вздрагиваю от пиликающих СМС, сообщающих о наличии пропущенных звонков…
— Дашка, — сердце падает в пятки, заходится в бешеном ритме. Перед глазами плывет.
Пока набираю номер и жду, сотню раз хороню ее и воскрешаю обратно, накручивая себя так, что, кажется, сейчас упаду в обморок.
— Ирка… — с облегчением выдыхаю, когда Дашка отвечает на вызов. Жива. Она жива. — Где ты? — продолжает, пока я кусаю губы и беззвучно реву. — Я тут с Алькой, в больнице. И… — рваный вздох. — И твой Димка с нами.
Глава 16
После слов подруги со мной происходит что-то странное. Вернее, с моим телом. Меня пронизывает острая боль. Резко темнеет в глазах. И я совсем не помню, что отвечаю Дашке. И как оказываюсь на полу. Мир погружается в темноту. Пока я без сознания, меня носит по волнам боли. И точно вьют канаты, так невыносимо скручивает мышцы болезненными спазмами.
Тело горит.
Я вся горю.
И что самое страшное, никак не могу открыть глаза. Все чувствую, даже кричу сквозь стиснутые зубы. Ощущая, как в горле режет стеклом. Но прийти в себя и позвать на помощь не могу.
Неужели я тоже заболела?
Сколько я так валяюсь, одному богу известно. Но спустя какое-то время вдруг ощущаю чье-то присутствие и слышу голоса, правда сказанные словно сквозь вату.
— Да, без сознания. Высокая температура.
— Тогда в инфекционку. Так много за сегодня… черт-те что творится.
Мое тело куда-то передвигают, обхватывая сильными руками под спиной. Несут.
Плечо обжигает острая боль от иглы, и я снова уплываю… в лаву, горящую, испепеляющую.
Прихожу в себя уже в больничной палате. Запах лекарств заставляет поморщиться. В спину упираются пружины от кровати. Я растерянно ерзаю на тонком матрасе.
Что со мной?
Нещадно болит голова. Все болит. Еще и рука от капельницы ноет, словно ее ножом резали. Как же хочется пить… Рядом никого нет. В палате я одна.
Алька… Мама.
Страх за близких людей заставляет меня подняться. От слабости перед глазами пляшут мошки.
Оглядываюсь по сторонам, разминая затекшую шею.
За окном ночь.
Безжалостно выдираю иглу. Резкая боль сменяется облегчением.
Поправляю коротенькую ночнушку, еле-еле прикрывающую пятую точку.
Мне нужно срочно позвонить. Ведь там… дочка… и если с ней что-то случилось.
Пересмотрев все шкафчики и прикроватную тумбочку, я, наконец, нахожу свой телефон. В сумочке, моей… из дома. Кто же такой молодец, что взял ее с собой? Там и документы есть, и ключи.
Разблокировав телефон, я мысленно содрогаюсь от множества пропущенных звонков.
Дашка.
Поджимаю губы.
Время позднее. Два часа ночи. Но я все равно пытаюсь до нее дозвониться. Безрезультатно.
Судорожно открываю сообщения.
Там их с десяток.
Листаю. Бегло читаю, пока не нахожу нужное.
Значит мои подозрения верны, и Алька заразилась тем же вирусом, что и я. И сейчас находится в больнице. В этой же. Только в другом корпусе. В детском инфекционном отделении.
