Читать книгу 📗 "Мой будущий бывший (СИ) - Славская Дамира"

Бедная.

Сердце сжимается от жалости. Моя малышка… Как она там одна.

Если ей было так же плохо, как и мне…

С трудом выхожу из палаты в тусклый длинный коридор. На посту никого нет. Все спят?

И только я приглушенно шаркаю голыми ступнями. Как же холодно. Обнимаю себя за плечи.

Мне нужно дойти до лестничного пролета, а там уже подняться на четвертый этаж.

Была как-то в этом отделении. Еще с трехмесячной Алькой, когда где-то умудрились подцепить вирус.

Надо же… Такое ощущение, что больница вымерла. Как в фильме об апокалипсисе. Не хватает только зомби. Хотя я и есть зомби, когда натыкаюсь на себя в отражении зеркала. Краше только в гроб, как говорится. Темные волосы взлохмачены. Лицо бледное. Под глазами — огромные тени.

Иду дальше.

Так и не встретив ни одного врача или медсестры, я приползаю на нужный этаж. А дальше действую на удачу, заглядывая в каждую палату.

На секунду замираю в дверях, всматриваясь в детские лица. Усталые родители лениво поднимают головы, глядя сквозь меня.

От сострадания разрывает сердце.

— Женщина, вы куда? — слышу позади себя голос. Оборачиваюсь. Медсестра.

— Мне надо… моя дочь… она здесь.

Продолжаю открывать двери.

— Подождите, вам сюда нельзя… из какого вы отделения?

Упрямо игнорирую ее слова.

Главное — добраться до дочери, а там пусть хоть полицию вызывают. Вяжут и все такое. Мне бы ее увидеть. Малышку мою. Господи, хоть бы с ней все было в порядке…

Открываю следующую дверь… И застываю в пролете, чувствуя, как по телу летают моли. Меня снова бьет озноб.

Рука медсестры хватает меня за плечо. Тянет, пытаясь сдвинуть с места, но я словно прирастаю к полу.

Грачев. В штанах и белой рубашке, расстегнутой на несколько пуговиц, лежит прямо как есть на кровати, а на его груди… сердце пропускает удар… Алька. Маленькая, хрупкая. И так естественно и так правильно они смотрятся вместе, что я начинаю беззвучно плакать, оседая на пороге.

Глава 17

Каждый шаг, приближающий меня к квартире, чувствуется остро, обжигающе. Точно иду по раскаленным углям.

В ушах нарастает гул.

Не могу объяснить, что ощущаю. И тем более о чем думаю.

Мысли хаотично путаются. Но в одном я уверен наверняка, мне нужно как можно скорее разузнать, кто на самом деле проживает в этой квартире. И… на этой мысли у меня перехватывает дыхание, кем приходится девочка, не Ире… Нет. Если это ее дочь, то кем она приходится мне?

Черт.

Я и думать об этом боюсь. Боюсь предположить.

Во мне упрямо сопротивляются две личности. И та, которая страстно желает, чтобы мои догадки насчет Красной Шапочки оказались правдой, побеждает.

Не знаю, что я буду делать с этой новостью.

Если все сойдется.

Не знаю, как вести себя и как отстаивать свое право быть в ее… их жизни.

— Сколько девочке лет? — задаю главный вопрос, прикидывая в уме, когда именно мы виделись с Ирой.

От моего вопроса Дарья чуть ли не подпрыгивает, точно я ошпарил ее кипятком.

Вижу, что не хочет говорить, мнется, упрямо не смотря в мою сторону.

Она меня знает. Вернее узнала. Почему? Ира рассказывала обо мне… Проклятье, почему все так сложно.

— В декабре будет два, — выпаливает и кусает нижнюю губу, искажая свое лицо знакомой эмоцией — досадой.

— Значит маму девочки зовут Ирина, — непринужденно бросаю, чтобы, не дай бог, Дарья не решила соврать мне или схитрить. Пусть думает, что мне все известно.

Хотя что известно. Я только еще больше запутываюсь, и в груди зудит странное чувство, будто все, что сейчас происходит, — сон. И когда я обязательно проснусь, все станет на свои места. Я вновь окунусь в серую, заполненную одной работой жизнь, оставаясь внутренне неудовлетворенным и, что утаивать, одиноким.

Мое показное спокойствие действует на девушку похлеще, чем атомный взрыв. Она вроде и молчит, изредка дергает плечами. Но вот ее руки, которыми она отчаянно пытается открыть дверь, настолько дрожат, что вставить ключ в замочную скважину получается с десятой попытки.

Щелчок — и дверь поддается. Дарья распахивает дверь, пропуская меня с девочкой внутрь.

Делаю шаг и застываю.

Здесь точно живет Ира. Ее запах, от которого до сих пор схожу с ума, а тогда, в прошлой жизни, я просто сатанел, стоило мне уткнуться в ее волосы, дотронуться губами до длинной чувственной шеи, поцеловать.

Это точно ее квартира. А значит… и дочь ее.

Невероятно.

Иду следом.

Дарья включает свет.

Мы оказываемся в уютной однокомнатной квартире.

Красная Шапочка в моих руках вдруг начинает шевелиться. Машинально, никогда не думал, что способен на такую нежность, что буквально распирает мою грудную клетку, я качаю девочку, не забывая сосредоточенно следить за движениями ее няни. Девушка прямиком, словно была здесь сотню раз, идет к белоснежному комоду. Открывает средний ящик и что-то ищет, стараясь не встречаться со мной взглядом.

Мелкая хнычет. Ей явно становится хуже. Черты лица заостряются. В этот момент она становится похожей на тень. Бледная, с серой кожей. Сиплое дыхание и скрежет, рвущийся из ее легких, все это настолько пугает, что уже меня трясет от страха за ребенка.

— Нужно скорее отвезти девочку в больницу. Я могу на своей машине. Может, не стоит ждать скорую?

Дарья поворачивается, держа в руках небольшую пластиковую папку. Качает головой.

— Они сказали, что скорая уже в пути. Сейчас я еще соберу Алькины вещи, и мы спустимся вниз, — отвечает, откладывая документы в сторону. На тумбочку. Недалеко от меня. И пока няня девочки срывается за чем-то на кухню, гремя полками, я как завороженный гипнотизирую папку. Не выдерживаю и решительно присаживаюсь на угловой диван, крепко прижимая детское тело, стараясь как можно меньше тревожить мелкую.

Беру папку в руки. И в одно движение достаю… свидетельство о рождении.

Вглядываюсь в текст, читаю, чувствуя, как бешено заходится сердце. Мои ладони становятся влажными.

В графе «мать» стоит Ирина… а вот строка «отец» — пустует.

Фамилию дочери она дала свою. А отчество, досадливо поджимаю губы, своего отца.

Чья же ты, шепчу, всматриваясь в черты ребенка. Трудно оценивать со стороны, но что-то общее у нас точно есть. Взять бы хотя бы цвет волос, а еще подбородок.

Пока разглядываю ее, отыскивая сходство, Алина, так ее имя записано в документе, распахивает глаза.

— Пить, — хнычет громко, отчего Дарья мигом возвращается. Но уже со стаканом воды.

— Дайте ей воды. Справитесь?

Киваю, приподнимаю девочку так, чтобы она, не дай бог, не захлебнулась. Придерживая стакан, пока мелкая жадно пьет.

Почему Ира мне не сказала. Почему? Ведь все сходится. Дата рождения почти подходит под то время, когда она меня бросила. Или она от того, ради кого она все это устроила?

Я не знаю. Однако то, что я испытываю, глядя на ее дочь, не может быть просто блажью или минутной слабостью.

Она должна сказать мне правду.

Напоив девочку, я пальцами прохожусь по влажному лбу. Веду по горячей щечке.

Скорая подъехала, озабочено сообщает Дарья, возвращаясь от окна.

— Вы взяли все необходимое? — интересуюсь. — Попробуйте все-таки дозвониться Ирине.

— Уже сотню раз. У нее, наверное, разрядился телефон, — тянется к девочке, намереваясь забрать ее от меня. Спасибо вам большое. Вы можете идти, я поеду с Алькой.

Ощущаю, как во мне бурлит злость.

Никуда я не поеду. Дарья тоже чувствует во мне изменения, пятясь от меня назад.

Убедительно качаю головой, буравя девушку взглядом.

— Я сам отвезу свою дочь в больницу и прослежу, чтобы ей оказали первую помощь.

Глава 18

Я быстро спускаюсь. Почти бегу, перескакивая через ступеньки.

Во дворе нас встречает скорая помощь и два усталых фельдшера.

— Мы вас вызывали, — говорю сдавленно, чувствуя невероятную ответственность перед этим ребенком.