Читать книгу 📗 "Развод. (не)фиктивная любовь (СИ) - Стоун Ева"

Молчанов резко встаёт со стула, бросает на стол несколько крупных купюр, чтобы заплатить за наш несостоявшийся обед, и отчеканивает:

— Я думал, ты умнее, — поправляет свой безупречно сидящий костюм отец. — А ты просто неблагодарная, капризная дура.

Глава 15. Максимальная откровенность

Я реву.

Так и знала, что разговор с биологическим отцом оставит во мне дыру.

Просто не ожидала, что настолько огромную и зияющую.

Даже не представляю, как счастливы те девушки, которых любят их отцы. А вот насколько несчастной можно быть, когда отец видит в тебе кусок мяса на продажу — я про это хоть целую книгу написать могу.

Надо привести себя в порядок, прежде чем возвращаться домой к дочери и мужу, которому на меня плевать. А я не могу.

Вспоминаю слова Молчанова и раз за разом обливаюсь слезами. Хорошо, что столик припрятан в укромном месте, мимо которого редко кто-то ходит. Так, я остаюсь незамеченной для большинства посетителей одного из самых престижных ресторанов.

Когда на телефон поступает вызов от мужа, мне просто хочется закатить глаза к небу и взвыть. Но я выработала в себе привычку терпеть, так что...

— Алло, — предварительно прочистив горло, говорю, чтобы не выдать чувств.

— Ты где?

— В ресторане. С отцом встречалась. Ты же помнишь, я тебе об этом говорила.

— Помню, — со странной интонацией отвечает он, словно не одобряет. — Вы уже закончили?

— Д-да, — и вот тут мой голос срывается. На одном слове из двух букв ломается и выдаёт меня с потрохами.

— Что он сделал? — Грозовой попадает прямо в точку.

Я вздыхаю и изо всех сил пытаюсь привести своё эмоциональное состояние в порядок.

— Марьяна?

— Мы поругались. Я сказала ему, что думаю о нём, он, в свою очередь, тоже высказал мне пару ласковых, — я вовсю шмыгаю носом. — Впрочем, это не телефонный разговор. Да и я понимаю, что тебе это неинтересно. Ещё немного посижу в ресторане, успокоюсь и тогда вызову такси.

— Не надо такси, — обрывает меня Артур. — Я сам приеду.

И всё. На этом вызов заканчивается. Я остаюсь сидеть абсолютно растерянная. Обещание мужа заехать встряхивает меня. Я словно сбрасываю с себя морок и уже хочу пойти в уборную, чтобы слегка поправить макияж.

А потом решаю, что нет. Какая есть — такая есть.

Тем более, он вряд ли будет смотреть на моё лицо, пока за рулём. Я та самая жена, которая совершенно неинтересна своему мужу.

Проходит где-то двадцать минут, погода резко портится, и в большие окна ресторана начинает барабанить ливень.

В один момент я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на непогоду, и как раз замечаю приближающегося к ресторану Грозового.

Поднимаюсь на ноги, быстро вытираю со щёк влагу.

Почему он не сказал, что зайдёт? Я думала, он подъедет и напишет мне.

— Привет, — когда он находит меня, я первой здороваюсь, чтобы снизить градус неловкости. — Я готова, — поправляю ремешок сумки на плече.

Мрачный взгляд Артура весит тонну. Он кладёт руку на спинку стула, отодвигает его и садится.

— Присядь, Марьяна, — говорит он, и я, подобно тряпичной кукле, тут же оседаю. — Ты голодна?

— Нет.

— Ты что-то ела?

— Нет.

— Ясно, — он подзывает к себе официанта, берёт меню. Делает короткий заказ для нас обоих и возвращается ко мне, как только мы остаёмся наедине. — Что Молчанов тебе говорил?

— Ничего нового, — стараюсь держаться, но чувствую, как горло дерут слёзы.

— Оскорблял?

— Какое это имеет значение? — с дрогнувших губ срывается неловкая усмешка.

— Огромное, — Грозовой смотрит на меня прямо, без тени шутки на волевом лице. — Ты моя жена.

Я не знаю, как реагировать на его слова, и в итоге просто прячу взгляд в пол.

— Ненастоящая, — тихо произношу я.

— И всё-таки жена. А значит, ни один другой мужик не имеет права безнаказанно доводить тебя до слёз.

В этот момент нас прерывает официант, принесший напитки. Как только он уходит, я беру инициативу на себя:

— Артур, ты хорошо знаешь моего отца. Возможно, даже лучше, чем я. Уверена, у него не было цели довести меня до слёз или вообще каким-либо образом расстроить, просто…

— Просто что?

— Я высказала ему всё, что думаю о нашем с тобой браке, — поднимаю на мужа глаза.

Артур делает глоток из бокала и медленно откидывается на спинку стула, не сводя с меня мрачного взгляда.

Затем он ставит бокал на стол, поправляет его ножку пальцами и говорит:

— Выскажи мне тоже. Я хочу знать, что ты думаешь, — после небольшой паузы он добавляет: — Что ты чувствуешь. Можешь быть максимально откровенна.

— Я не уверена… — мне хочется под землю провалиться в этот момент. — Я не уверена, что это хорошая идея.

— Зато я уверен. Не забывай, что мы оба находимся в браке, который нам навязали. Так что немного взаимной откровенности нам не помешает.

— Вот как, — ёрзаю на месте, чувствую, как по спине пробегает горячая волна. — Выходит, и ты тоже планируешь открыться мне?

Он усмехается, словно моя формулировка его развеселила.

— Именно так, Марьяна, — улыбка исчезает с его губ. — Именно так.

Глава 16. Я не хотел чтобы ты...

Я не понимаю правил его игры, поэтому говорю прямо:

— Ты меня пугаешь.

В ответ он окутывает меня нечитаемым взглядом, а потом ещё более загадочно говорит:

— Ты — последний человек, которому стоит меня бояться.

— Как это? Я думала, ты меня ненавидишь.

— Ты мать моей дочери.

— Ну, пожалуй, это всё объясняет, — прячу лицо за бокалом, чтобы заодно смочить сухое горло.

— А ещё ты… — тут Артур себя останавливает, словно не хочет взболтнуть лишнего. — В тебя нет дерьма, Марьяна. И даже когда ты злишься, всё равно как открытая книга.

— Не понимаю… Ты меня сейчас оскорбить хотел или?..

— Нет, почему оскорбить? Это комплимент.

Комплимент. Это слово взмывает в воздух и окутывает меня тёплым пологом. Мягкие, даже ласковые слова я в последний раз слышала от Артура много лет назад, когда наши отцы только планировали нас свести.

С наступления беременности я не слышала от него ничего хорошего. Более того, хорошим стало нейтральное. Я была рада, когда наше общение не скатывалось к прямому конфликту.

Пауза, во время которой мысли в моей голове несутся со сверхзвуковой скоростью, наталкивает Артура на продолжение монолога:

— Ума не приложу, как у Молчанова могла родиться такая дочь, — он склоняет голову набок, словно разглядывает меня с интересом. А я под его взглядом горю. — Разве что ты пошла в мать.

«Такая дочь» — меня прошибает горячей испариной, когда я думаю о значении этого словосочетания и смысле, который в него вложил Грозовой.

— Я в маму, да, — еле выталкиваю.

— Получается, я единственный мужик на этом свете, которому повезло с тёщей, — пока говорит одно, Артур выглядит так, словно думает о совсем другом.

Словно в его мыслях мы сейчас не в ресторане и вовсе не говорим про мою мать.

— Получается, что так. Моя мать замечательная женщина, которой не повезло родить от такого урода, как мой отец, — слова сами срываются с языка. — Извиняюсь за свой французский.

— Не извиняйся, — Грозовой наклоняет свой корпус ближе к столу, сокращая этим расстояние между нами. — Мой отец тоже урод, — спокойно произносит он. — И знаешь... — вдруг говорит Артур, и я понимаю, что сейчас настанет откровение, — даже то, что он умирает, не изменило моего мнения.

Безумно мрачно подытоживает он. У меня от его слов мурашки по спине бегут табуном.

— Судя по выражению твоего лица, теперь ты и меня считаешь уродом, — он усмехается без смеха. Жутко. Холодно. — Или всегда меня таким считала?

— Не всегда. Только с момента наступления беременности, когда…

И всё — тут мои слова обрываются, падают в пропасть. Не считаю нужным что-либо говорить, потому что Артур сам всё помнит.