Читать книгу 📗 "Горячие руки для Ледяного принца (СИ) - Морозова Рита"

— Численность? Командующий? Почему не удержали? — его голос был резким, как удар хлыста.

— Не менее тысячи, Ваше Высочество! Знамена герцога Торвика! Они… они использовали магию ветра! Усилили буран! Наши не выдержали, ослепли от снега… — офицер задыхался, отчетливо дрожал. — Командующий просит подкреплений! Все резервы! И… — офицер бросил быстрый, почти виноватый взгляд на меня, — … просит Вашего совета, Ваше Высочество. Войска пали духом. Слухи о Вашем… нездоровье… Они говорят, что без Вас… нет надежды.

Последние слова повисли в воздухе, тяжелее предыдущих. Удар ниже пояса. Кайлен замер. Я видела, как его скулы напряглись до хруста. Его рука, сжатая в кулак, задрожала. Не от холода. От бессильной ярости и стыда. Он был нужен. Нужен там, на границе, как символ, как лидер. А он был здесь, в ледяной башне, беспомощная жертва проклятия, чья единственная сила — в тепле чужих рук.

— Ответьте командующему, — его голос звучал хрипло, но не дрогнул. — Подкрепления идут. Все, что можно собрать. Пусть держит оборону в долине любой ценой. Отступать некуда. Что касается меня… — он сделал паузу, его серебристые глаза метнули в мою сторону быстрый, полный муки взгляд, — … скажите войскам, что их принц борется. Здесь. На своем посту. И что он верит в них. Передайте дословно.

Офицер кивнул, снова поклонился и выбежал, оставив за собой шлейф холодного воздуха и ощущение надвигающейся катастрофы. Дверь закрылась.

Кайлен стоял неподвижно несколько секунд, глядя в пустоту. Потом его плечи сгорбились. Он схватился за спинку кресла, чтобы удержаться на ногах. Все его напускное спокойствие испарилось, оставив лишь изможденное лицо и глаза, полные отчаяния.

— Видишь? — он прошептал, обращаясь больше к себе, чем ко мне. — Гроза с юга… Она уже здесь. И я… я бесполезен. Как щит изо льда под солнцем.

Я подошла к нему, забыв об осторожности, забыв о стенах, о Дерне, о всем. Я обхватила его руку обеими руками, впиваясь пальцами в холодную ткань его рукава, пытаясь передать хоть каплю своего тепла, своей веры.

— Ты не бесполезен, — сказала я твердо, заглядывая ему в лицо. — Ты здесь. Ты держишься. Ты посылаешь им надежду. А я… я буду бороться с этим проклятием вдвое сильнее. Чтобы ты смог стать тем щитом, которым должен быть. Чтобы ты смог повести их. — Мои слова звучали громче, чем я планировала, полные страстной убежденности. — Война только начинается, Кайлен. И мы еще дадим им бой. И здесь, и там.

Он посмотрел на меня. В его глазах, полных боли и страха, медленно, как первый луч сквозь грозовую тучу, пробилась искра. Искра той самой яростной, безумной надежды, что когда-то зажглась между нами в тишине его ледяных покоев. Он не ответил. Просто накрыл мои руки, сжимавшие его рукав, своей большой, холодной ладонью. Крепко. Как клятву. Как знак того, что в этой надвигающейся буре с юга и севера, мы — его крошечный, теплый островок — все еще держимся вместе.

Но за окном буря выла все громче, и тени в углах комнаты, казалось, сгущались, принимая очертания вражеских знамен и холодных улыбок придворных интриганов. Гроза приближалась. Со всех сторон.

13 глава

Слово «осторожность» после визита Дерна и вестей о войне приобрело в замке Эйриденхолд вкус железа и запах гниющего льда. Оно въелось в кожу, сковало язык, заставило каждый шаг по звенящим от холода коридорам превращать в балансирование на лезвии. Даже в наших сеансах, этом последнем убежище, поселилась тень. Не та, прежняя тень страха перед Принцем Льда, а иная — тень взглядов за дверью, тень шепота, скользящего по стенам, тень неминуемой бури, надвигающейся с юга.

Кайлен изменился. Его серебристые глаза, недавно оттаявшие настолько, что я ловила в них отблески тепла и даже редкие проблески юмора, снова затянулись инеем. Не пустотой, как в начале, а тяжелой, напряженной настороженностью хищника, знающего, что за ним охотятся. Его плечи, казалось, несли невидимый груз — груз ожидания войны, груз коварства Дерна, груз отчаяния короля и… груз нас. Нашей тайны, ставшей вдруг таким опасным сокровищем.

Сегодняшний сеанс начался, как всегда, в гнетущей тишине. Буря бушевала за окном, завывая в сотни ледяных глоток башен, и проклятие внутри Кайлена откликалось ей глухим, назойливым гулом. Я положила руки поверх его протянутой ладони. Контакт. Шок холода был привычен, но сегодня за ним последовало нечто иное. Не волна эха его боли, а… сопротивление .

Раньше его холод, каким бы пронизывающим он ни был, встречал мое тепло как неизбежную силу, с которой он мог бороться или которой мог поддаться. Сегодня он был колючим . Как будто тысяча невидимых ледяных игл впились в мои ладони, пытаясь оттолкнуть, ранить. Мой дар, обычно откликавшийся радостным потоком на эту тихую пульсацию жизни, которую мы начали находить в нем, сегодня встретил барьер. Не стену, а частокол. Остро заточенный и враждебный.

— Что… что случилось? — не удержалась я, чувствуя, как привычный поток тепла борется, теряет силу, рассыпается на жгучие искры, не в силах пробиться глубже. — Кайлен, ты… ты блокируешь?

Он не ответил сразу. Его лицо, обращенное к заиндевевшему окну, было непроницаемо. Только скула под шрамом от осколка кинжала нервно подрагивала.

— Не «блокирую», — наконец прозвучало сквозь зубы. Голос был глухим, лишенным интонаций. — Это… не я. Это оно . Проклятие. Оно чувствует угрозу. Твое тепло. И… все остальное. Оно защищается. Агрессивнее.

Он наконец повернул голову. Его глаза встретились с моими. В них не было ни растерянности, ни страха. Была усталая, ледяная ярость. И… отчаяние? — Оно крепчает, Аннализа. На фоне войны, на фоне страха… на фоне этого . — Он едва заметно кивнул в пространство между нами, где висели невысказанные слова, нерешенные вопросы, наша хрупкая близость. — Силы, что держат его… они питаются хаосом. А хаоса вокруг становится все больше.

Мои пальцы инстинктивно сжали его холодную руку. Я пыталась пробиться сквозь этот новый, колючий барьер, направить дар сильнее, глубже. Золотистый свет на наших руках вспыхнул ярче, но тут же погас, словно встретив невидимый ледяной щит. По лбу у меня выступил холодный пот от усилия. А в ответ — только усиление этой ледяной колючести, этого немого отпора.

— Довольно, — резко сказал Кайлен и отдернул руку. Резче, чем когда-либо. Его движение было почти грубым. — Тратить силы впустую бессмысленно. Сегодня… не получится.

Он встал, отвернулся к окну, скрестив руки на груди. Его спина, прямая и напряженная, была неприступной крепостью. Разочарование, горькое и едкое, подкатило к горлу. Не только из-за неудачи сеанса. Из-за этой внезапной дистанции. Этого ледяного щита, возведенного за считанные секунды.

— Кайлен… — я встала, чувствуя, как ноги слегка подкашиваются от затраченной впустую энергии и эмоционального удара. — Мы не можем просто… сдаться. Каждый день, когда проклятие крепчает — это день ближе к краю для королевства. Для тебя.

Он обернулся. Его лицо было жестким, как высеченное изо льда.

— А что ты предлагаешь, Аннализа? — спросил он с убийственной холодностью. — Сильнее хотеть ? Сильнее верить? Твой дар реагирует на искреннее сострадание, помнишь? А что, если сострадания уже не хватает? Что, если его поглотил страх? Страх за тебя? За себя? За это проклятое королевство, которое я тяну за собой в пропасть?

Его слова ударили, как пощечина. «Страх за тебя? » Он боялся за меня ? И это… мешало?

— Мой страх — мой, — попыталась я парировать, но голос дрогнул. — Он не должен влиять на тебя. На нашу борьбу.

— Все влияет! — он взорвался внезапно, срываясь на крик, который оглушительно грохнул в ледяной тишине комнаты. Его серебристые глаза горели безумием и болью. — Ты думаешь, я могу просто отключить все это? Страх, что Дерн докопается? Что его пауки найдут способ использовать тебя или… или уничтожить? Страх, что южане прорвутся и сожгут все дотла, пока я тут сижу, как беспомощная льдина! Страх, что отец сойдет с ума от отчаяния! И страх… — он сделал шаг ко мне, его дыхание стало резким, белым облачком пара в холодном воздухе, — … страх, что это — то, что между нами — оно тебя убьет! Что я тебя затяну с собой в эту ледяную могилу! Ты не понимаешь? Я — проклятие, Аннализа! Ходячее несчастье! Все, к чему я прикасаюсь, превращается в лед и пепел! Мои родители, мой народ… и ты! Ты просто следующая в очереди!