Читать книгу 📗 "Лев и Сокол (ЛП) - Лангле Ив"
— Ты никогда ничего не говоришь о своем отце.
Он почти чувствовал запах её смущения.
— Потому что моя мать не знала, кто он такой. Я была зачата во время секса на одну ночь в каком-то баре на западе. Все, что она помнила, это то, что он был человеком с длинными ресницами. Не так уж много информации.
— Значит, тебе повезло получить полный ген оборотня?
Она пожала плечами, сопровождая свой ответ.
— Наверное. Но иногда я задумываюсь, не лучше ли было бы мне остаться человеком. По крайней мере, тогда я могла бы где-то прижиться. Когда умерла мама и я попала в приют, я осталась одна. Большинство детей проводили там неполный день. Я называла это транзитными остановками. У большинства из них были дальние родственники, которые могли их приютить. Я, с другой стороны, осталась одна на всю жизнь. Это как бы выделяло меня из толпы.
Ему было больно за неё. Его бедная Кларисса. Он не мог представить себе жизнь без кого-то, кто прикрывал бы спину или был на его стороне. Неудивительно, что она вела себя жестко. Неудивительно, что она не подпускала людей близко.
— Дай-ка угадаю, эти так называемые транзитные остановки были не совсем добрыми по отношению к тебе.
— Они были детьми. Дети жестоки. Кроме того, они были правы. Я была девочкой, которая никому не была нужна.
Он услышал невысказанное — которую никто не любил.
— Но это была не твоя вина.
— Может быть. А может и моя. Я была не самым ласковым ребенком. Ввязывалась в драки. Разбила несколько клювов. Вырвала несколько перьев. Никому не нужна маленькая девочка, которая может скандалить, как взрослый петух. — Одиночество и боль, которые она пыталась скрыть за своим легкомысленным тоном, заставили его ощетиниться.
— Прайд бы была нужна. Мы ценим силу.
— Но я не кошка. И мы, птицы, поступаем по-другому.
— Мне это не нравится.
— Никто не говорил, что должно.
Желая сменить тему, прежде чем он разозлится и начнет преследовать каждого ребенка, из-за которого она чувствовала себя плохо, он спросил:
— Так как же ты оказалась в ASS?
— Для кого-то без денег, семьи или связей не так много возможностей. Вступление в воздушный агентский дозор дало мне шанс получить образование и обрести будущее.
И, готов поспорить, чувство принадлежности.
— Тебе это нравится?
Она снова пожала плечами.
— Большую часть времени. Я хороша в том, что делаю. Однако здесь замешана политика, я уверена тоже самое ты заметил в FUC.
Говоря о политике, кое-что из того, что он прочитал, когда искал информацию о новой партнерше, имело больше смысла.
— Другими словами, как женщина без семьи, ты имеешь дело с идиотами, которые думают, что могут воспользоваться тобой и выйти сухими из воды.
Она бросила на него острый взгляд.
— Что заставило тебя так думать?
— О, пожалуйста. Отдай мне должное. Точно также, как ты проверяла моё досье, я заглянул в твоё.
— И?
— Ты блестяще сдала экзамены. Стала лучшей в своем классе. У тебя образцовый послужной список, когда дело доходит до поимки преступников. Ты должна быть выше, чем есть на самом деле.
— Это точно. — Она не смогла скрыть недовольства в голосе.
— И всё же это не так, потому что ты, очевидно, разозлила не того парня. Так кому же ты отказала в сексе?
— Кто сказал, что я сделала что-то такое?
— Потому что мужчина, который приказал тебе работать с FUC, является отцом парня, который выдвинул против тебя обвинения в нападении на него.
Уголок её рта приподнялся в ухмылке.
— Отличная детективная работа, Сильвестр.
— Я не просто красавчик, знаешь ли.
— Да, начинаю замечать. И ты в основном прав.
— Ах! — Он схватился за грудь. — Кажется, я умираю. Наконец-то она это признала.
— Прекрати, пока я не остановил машину и не убила тебя по-настоящему.
— О, пожалуйста, мы оба знаем, что ты меня не убьешь. Может быть, причинишь боль, но убить? Нет.
— Почему ты так уверен?
— Потому что тогда ты не сможешь насладиться тем, что я для тебя запланировал, когда мы вернемся ко мне домой.
— И какие же у тебя планы, Сильвестр? Я уже говорила тебе, что не собираюсь в этом участвовать. То, что произошло после душа, было разовым происшествием. Ты застал меня в момент слабости.
— Действительно? — Он позволил своей руке скользнуть вверх по бедру, и, как он отметил, она ни разу не потрудилась пошевелиться с тех пор, как он положил её туда. У неё перехватило дыхание. — Я думаю, — промурлыкал он, — что ты протестуешь по привычке.
— Думаешь?
— Да. Я думаю, ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе. — Он погладил её промежность, и машина дернулась, но она ни на секунду не отвлеклась от дороги перед ними. Тот факт, что она не сводила взгляд с дороги, сказал ему о многом, так же как и запах возбуждения. Было ожидаемо, что она будет упорно сопротивляться. Все это было частью её очарования. — Думаю, ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя.
— Я думаю, ты тщеславен.
— Так и есть. Но ты мокрая. Для меня. — Он погладил её, и она не смогла сдержать тихий стон, сорвавшийся с губ.
— Я должна присматривать за тобой.
— Что будет проще простого, если мы будем кожа к коже?
— Нужно быть настороже в случае опасности.
— О, поверь, мой лев никому не позволит подкрасться к нам незаметно. — И если бы кто-то попытался помешать ему, он, вероятно, разорвал бы его в клочья.
— Мы слишком разные.
— Знаешь, как говорится, противоположности притягиваются.
— Я не хочу отношений.
— Кто сказал, что они у нас будут? Нет ничего плохого в старомодном сексе. Никаких обязательств. Только наслаждение. Страсть. Дрожь. Кожа к коже. Удовольствие. — Он наклонился, прошептав последние несколько слов, и его дыхание коснулось её кожи.
Она вздрогнула, и машину снова затрясло.
— Из-за тебя мы умрём, — прохрипела она.
— Я буду вести себя хорошо. На данный момент. Но ты не против, если мы вернемся в квартиру немного быстрее? Я не могу ждать так долго.
Их скорость, которая снизилась, когда он поддразнивал её, резко возросла, когда она нажала на газ. Он мог бы посмеяться над проявлением нетерпения, но сдержался. Он не хотел, чтобы что-то заставило её передумать. Они добрались до парковки без происшествий и в молчании, сексуальное напряжение между ними нарастало. Как только они вышли из его машины, сразу быстрыми шагами направились к лифту. Еще до того, как двери закрылись, он прижался к ней, его рот искал её, жаждущий попробовать на вкус. Она встретила его, столкнувшись зубами и языком, возбуждение было таким же пылким.
Клянусь всеми святыми, она воспламеняла его. Он не мог насытиться, её сладким вкусом вишневого пирога, горячим дыханием. Она разбудила в нем плотского зверя, дикаря, животное, которое хотело большего, чем просто погрузить свой член внутрь. Он хотел укусить и оставить след, чтобы все увидели. Хотел крикнуть всему миру, чтобы тот держался от неё подальше, потому что она принадлежала ему. Он хотел её, нуждался в ней. Но нуждалась ли она в нём в ответ?
Чувственное скольжение языка по его языку и неистовое движение её бедер навстречу его члену, казалось, говорили «да». Но прямо сейчас ею владело вожделение. Оно владело ими обоими. Ответам на его вопросы придется подождать. Он не осмеливался сделать ничего, что могло бы разрушить их чувственные, страстные чары.
Очень скоро они добрались до его этажа, и резкий звук звонка и открывающихся дверей заставил их разойтись.
— Мы прибыли, — сказала она, затаив дыхание, не сводя с него пристального взгляда.
— Кто первый войдет в дверь, тот кончит первым?
— А если ничья?
О, чёрт. Его член дернулся при мысли о том, что он взорвется внутри неё в тот момент, когда она достигнет оргазма. Насколько порочным было бы чувствовать, как её плоть доит его, когда он кончает?
Он зарычал в ответ, мужчина поддался страсти своего зверя, что взяла верх над его манерами, когда он подхватил её на руки и зашагал по коридору. На полпути к своей квартире он почувствовал запах и чуть не заревел от разочарования, когда внезапно понял, что вечер закончится не на той ноте наслаждения, на которую он рассчитывал. Она не сразу заметила, что он отвлёкся, занятая покусыванием его шеи. Она даже всосала его кожу достаточно сильно, чтобы, возможно, оставить красную отметину, знак принадлежности.
