Читать книгу 📗 "Игры, в которые играют боги - Эбигейл Оуэн"

Я обалдело смотрю на него.

– Что? – спрашивает он.

– Ты извинился. – По мне прокатывается волна изумления. – Я и не знала, что боги так умеют.

Он ухмыляется одним уголком губ, и с той стороны появляется намек на ямочку.

– Не бери в голову, звезда моя.

– Ясно.

Милое прозвище заставляет малую часть меня думать, что, может быть, ему не все равно, хоть бы и из смутного чувства вины.

Я точно не знаю, что думать по этому поводу. Проще считать его грубым, эгоистичным, даже злобным божеством, которое всего лишь играет в свои игры любой ценой. В частности – моей.

– Ты и правда злился на меня, – шепчу я. Из каких глубин Нижнего мира это взялось?

Аид качает головой.

– Я был… – он отводит взгляд, – раздражен. Когда я правда разозлюсь, ты поймешь.

Лучше не надо.

– Ты правда можешь сделать посмертие Исабель… приятным?

– Да.

Мой подбородок начинает дрожать, и это бесит.

– Спасибо тебе за это.

Недолго поколебавшись, он коротко кивает мне. Затем встает сам и поднимает меня на ноги, немного отодвигая от себя. До меня наконец доходит, как мне неудобно в вымокшей одежде, и я ежусь, дергая себя за водолазку.

Аид смотрит на меня сверху вниз, и я пытаюсь не чувствовать мурашки, которые следуют за его взглядом. Он не знает о моей внутренней борьбе и просто щелкает пальцами. И мы тут же оказываемся в сухой одежде, а я все равно что сходила в душ – настолько чистая, хотя мои короткие волосы совсем сухие. Я в джинсах, как и Аид, и на мне моя разгрузка поверх строгой белой блузки на пуговицах, с закатанными рукавами. Представьте, сколько времени экономил бы этот фокус каждый день.

– А я-то так хотела еще раз отмокнуть в ванне, – бормочу я скорее себе, чем ему.

Аид пожимает плечами, как будто не подумал об этом:

– Ты бы там только страдала и плакала.

– Нет. Это совсем не мой стиль. – Хотя то же самое можно сказать обо всех моих реакциях с тех пор, как я оказалась здесь. От смущения у меня горят щеки.

Стараясь смотреть куда угодно, только не на Аида, я оглядываю комнату. Ту самую комнату, где только вчера он поцеловал меня, и внезапно это все, что я могу представить. Все, что могу почувствовать. Его губы на моих.

«Хватит думать о поцелуе бога смерти, Лайра».

– Эй. – Его голос снова мягок, притягателен и в то же время суров. – Не надо так. Не говори себе, что не можешь плакать.

Я едва не смеюсь. Если бы он только знал, что я говорила себе на самом деле. Хвала богам, он не знает.

– Меня сделали такой. – Я снова смотрю в сторону, проводя рукой по волосам. – Ну… что дальше?

– Сперва тебе надо устроиться здесь как дома.

Я не могу удержаться. И, подбоченившись, говорю:

– Наверное, тогда мне стоит выкинуть тебя отсюда. Ненавижу гостей.

Даже смешка не издает.

– Ты закончила?

Я склоняю голову набок:

– Ты сказал, я могу быть собой.

Не обращая на это внимания, он жестом приглашает меня следовать за ним, и я слушаюсь.

Открыв дверь, мы оказываемся в его доме на Олимпе, где все черно-красное и там и сям в декоре вспыхивает золото. Я замечаю, что здесь тоже нет фото, как и в пентхаусе. Опять же, у меня их тоже нет. Заложникам нельзя хранить фото или видео с самими собой. Никаких доказательств, что мы существуем, если нас поймают.

Аид выводит меня во дворик в центре дома, заполненный цветущими растениями в горшках, фонтанами, дымкой и вечерним розовым светом. Он не останавливается, проходя через ворота, ведущие к булыжной мостовой с видом на великолепие Олимпа.

Во второй раз это ошеломляет так же, как в первый. Может, и больше, потому что небеса окрашиваются в темно-лавандовый, который смешивается с ярко-оранжевым там, где садится солнце, и эти цвета отражаются на белоснежных зданиях, освещенных изнутри.

Я хмурюсь:

– Только же было утро.

Состязание Посейдона началось совсем рано.

– Мы далеко оттуда, звезда моя.

Точно. Наш мир большой, и иногда мне стоит вспоминать об этом.

– Мне надо уйти. – Аид указывает через ворота на улицу. – Не выходи туда, когда меня нет. Поняла?

– Э-э… – Я внимательно осматриваю его. – Что? Куда ты собрался?

Он наблюдает за мной из-под ресниц.

– Я серьезно, Лайра. Следующий Подвиг завтра.

Завтра? Да твою же мать. И он думает просто бросить меня здесь сегодня?

– Если он завтра, то мне не стоит сидеть дома на заднице ровно. Мне нужны союзники…

– Ты их не найдешь.

Его слова бьют мне прямо в грудь.

И хотя я стараюсь скрыть свою реакцию, он все равно ее видит, и его челюсть каменеет. Но он не отказывается от своих слов.

– Здесь тебе небезопасно ходить одной.

Он что, решил, что я тут расслабленно прогуляться собралась?

– Боги не могут меня тронуть.

Он угрожающе шагает ко мне:

– Думаешь, они не выйдут за рамки этого правила? А как насчет поборников? У них нет таких ограничений.

Вот почему он должен делать это вместе со мной, чтоб его.

– Я должна.

– Нет.

Я всерьез подумываю о том, чтобы швырнуть топор ему в лицо.

– Я не могу просто забиться сюда и надеяться, что переживу следующий Подвиг и меня не сожрут заживо.

Аид рубит ладонью воздух:

– Не упрямься сейчас, Лайра.

Упрямиться? Вот чем он это считает?

Меня закинули в Орден в таком возрасте и с таким проклятьем, что мне пришлось взрослеть с богопротивной скоростью. Я забочусь о себе и всегда заботилась, потому что больше никто не собирался этим заниматься. Даже у попытки бросить камень в храм Зевса была своя цель.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю на Аида волком. Вместо топора я швыряюсь словами:

– После того, что я испытала сегодня, я наверняка знаю, что мне не пережить все Подвиги без хотя бы одного союзника. У меня нет времени сидеть здесь и ждать, пока ты вернешься… А куда ты идешь? Ты так и не ответил.

Теперь у него на скулах ходят желваки.

– Мне надо управлять Нижним миром.

– Делегируй, – огрызаюсь я. – Это важно.

– А души вроде Исабель – нет?

Я делаю шаг назад; боль обрушивается в мою злость, превращая все это в ядовитую смесь.

– Ты знаешь, что я не это имела в виду.

Аид резко выдыхает и проводит рукой по волосам, растрепывая их максимально сексуальным образом, и я охренеть как возмущена самим фактом того, что я это заметила.

– Ты можешь это отложить? – спрашиваю я.

– Не могу.

Вот тебе и вечность бытия богом. Я просто еще одна бабочка. Разве он не видит, что прохождение нового Подвига без союзника – это билет в один конец в Нижний мир? Или он такой самодостаточный, что для него это не очевидно?

– Я тоже не могу.

Его взгляд становится острым.

– Ты этого так не оставишь, верно?

– А ты бы оставил?

– Сука, – бормочет он. – Ладно. – Он шагает вплотную ко мне, и глаза его блестят, как два остро отточенных ножа. – Держи этот клятый топор и одну из жемчужин в руках все время. Я постараюсь поторопиться.

Мы настолько близко, что я вижу светлое серебро вокруг его радужек.

– Ладно, – копирую я его напряженный тон.

Аид медлит, его взгляд падает на мои губы. Он проверяет, на месте ли его метка, которая защитит меня, если придется использовать одну из жемчужин? Жар, разгорающийся во мне, мгновенно превращается в лед, когда Аид внезапно отступает.

…А потом исчезает.

Я таращусь на пустое место там, где он только что стоял, и до конца не верю собственным глазам.

Он это сделал. Он и правда меня бросил.

А мне пока что надо попытаться выполнить невыполнимое, учитывая мой недостаток харизмы, проклятье и связь с богом смерти, которого никто не хочет видеть царем богов. Никогда.

И почему у меня такая жизнь?

Но я знаю, что я права, что шанс найти союзников до завтра слишком важен, чтобы его упустить, – и заставляю себя выйти через ворота на улицу.

Кожа покрывается мурашками на холодном ветру. Скверными. Как будто чьи-то глаза следят за каждым моим шагом.