Читать книгу 📗 "Игры, в которые играют боги - Эбигейл Оуэн"

Воров учат взбираться на верхотуры; я никогда не была в этом хороша, но на долю секунды задумываюсь. Вот только, возможно, им придется висеть там остаток часа, а времени прошло пока немного. К моменту, когда придется спускаться, их мышцы превратятся в желе.

Но я могу подготовиться получше. Если стоять спиной к горе, то с исчезновением доски я качнусь вперед, и мне не за что будет схватиться – разве что распластаться на стеклянной преграде. Но, стоя лицом к горе, я могу попробовать зацепиться. Я поднимаюсь на цыпочки и, осторожно переставляя ноги по кругу, медленно поворачиваюсь на своей доске.

– Не упади. Не упади. Не…

Моя доска движется, когда я оказываюсь лицом к горе, и я пошатываюсь, а желудок подпрыгивает к горлу.

Схватившись одной рукой за скалу, а второй балансируя для равновесия, я выпрямляюсь.

Взрывы и сера, это могло кончиться плохо.

Я трачу секунду на то, чтобы прижаться лбом к камню и закрыть глаза, испуская вздох облегчения.

– Олимп, если это твоя гора… – шепчу я одной из Урей. У разных гор собственные боги, но я думаю, что мы еще на Олимпе, так что все логично. – Молю тебя дать нам убежище от… – Я чуть не говорю «смерти», но крошечная часть меня знает, что Аиду будет неприятна молитва о защите от него. Не знаю, что именно – верность ему или нечто другое – меняет слова у меня на языке. – От погибели.

Я прижимаю локти к телу и кладу ладони на уровне плеч в поисках удобных зацепов поблизости. Я нахожу, где схватиться правой, но левой еще приходится поискать.

И в этот момент моя доска снова движется. Теперь мои пятки на самом краю. Кому-то с размером ноги побольше уже пришлось бы встать на цыпочки. Остальные все сделали правильно. Просто слезли с проклятой доски. Я поворачиваю голову, прижимая ее к камню, и ахаю. Что-то вокруг шеи Дэ-хёна светится голубым. Может, кулон. И его доска гораздо дальше. Он задал один из своих вопросов.

Я поворачиваю голову и вижу, что Зэй тоже стоит на доске длиннее моей, и, значит, он тоже задал вопрос. Если кто угодно задаст еще один, у меня будут проблемы.

Мне нужно больше места. Быстро. Мой разум цепляется за первое, что я могу придумать.

– Клото? – спрашиваю я, хоть и не вижу ее. – Меня зовут Лайра Керес?

– Да. – Ее голос вплывает в мою стеклянную клетку.

Моя доска сразу же выдвигается обратно, и я выравниваюсь. Как только я встаю твердо, мой вздох облегчения увядает, потому что я живо осознаю свою ошибку.

Да, вопрос дал мне шесть дюймов и дополнительное время. Где-то здесь должна быть грязная шутка. Но ответ Клото ничего мне не дал. Или дал?

Ответ Правды – «да». И Случайность может ответить «да», тут пятьдесят на пятьдесят. Но Ложь ответила бы «нет», так? А значит, Клото либо Правда, либо Случайность. У меня в груди зарождается легкий трепет. Я хоть что-то выяснила, наконец-то. Может, эта загадка не так сложна, как мне казалось.

И тут же моя доска снова съеживается, и я впадаю в панику. Я понятия не имею, что спрашивать дальше. И на размышления нет времени. Сука.

Я закрываю глаза и держусь, стараясь выбросить из головы все остальное. Что может сузить круг? Будь я в своем крошечном кабинете в логове, работай я над таблицей, пытаясь выяснить, какой вор принес предмет, – какие вопросы я бы задала?

Прежде чем я успеваю продумать план, моя доска внезапно снова сокращается, и слева от меня воздух разрывает криком. Я резко поворачиваю голову, и мне приходится снова ловить равновесие, а снизу до меня доносится ужасный звук тела, съезжающего по скале. Кажется, что падение длится вечно, а потом раздается ужасный «бух».

И… тишина.

После долгой пульсирующей тишины моя доска внезапно снова начинает двигаться. Быстро.

Пока я не встаю на цыпочки.

И поскольку я смотрю в его сторону, я знаю, что Зэй тоже задавал вопрос, потому что ему удобнее стоять. Нахмуренный лоб и то, как он листает страницы в своей странной книге, подсказывают мне, что он еще не до конца все понял.

Можно ли мне доверять Зэю? Слова Посейдона звенят у меня в голове. Но я уверена, что одной мне не справиться. Если бы мы работали вместе, как остальные… Но как?

– Зэй! – кричу я.

Мне не хватает места вдарить по стеклу. Вот зараза. Как мне с ним общаться?

Память о голосе Аида шепчет в моем сознании.

Татуировки.

Он говорил, что с их помощью можно узнавать сведения. Они умеют… говорить?

Я смотрю на предплечье, и идея облекается в форму. Аид велел мне не использовать его дары без абсолютной необходимости, но балансирование над обрывом – это из разряда ситуаций «делай или умри».

Мне нужно рискнуть и попробовать поработать с Зэем.

Приходится покрутить руками над головой, чтобы прочертить линию по внутренней стороне от запястья до локтя.

Как и у Аида, вслед за моим прикосновением на коже проступают мерцающие линии. Мои филин, пантера, лис и тарантул моргают на меня, двигаясь так, будто пробуждаются к жизни. Аид велел думать об их навыках и использовать их мудро, но тут все кажется очевидным. Что ж, предположим, что я права и эти животные способны общаться с людьми.

– Эй, приятель. – Я слегка щекочу филина, тот хлопает крыльями. Ощущение такое, будто под кожей что-то шелестит. – Мне нужно, чтобы ты стал посланником для Зэя.

Филин склоняет голову, не сводя круглых глаз с моего лица.

– Передай Зэю, если он пообещает спустить меня вниз в случае победы, я скажу ему вопрос, который уже задала, и ответ на него. – Потом я описываю, что узнала. – И скажи ему, что у меня осталось еще два вопроса, если надо.

Мой друг-филин расправляет крылья и соскакивает с моей руки, становясь настоящим и нормальных размеров, как только отрывается от меня. Легкое дерганое движение привлекает мой взгляд, и я поднимаю голову, а потом вжимаюсь животом в горный склон, ощущая, как внутри все крутит. Одна из даймонов зависла за стеклом моей клетки, пристально глядя на меня… и на мою руку.

Но она меня не останавливает, не убивает и не забирает никуда с воплями… так что… видимо, все в порядке?

А филин, не обращая никакого внимания на даймона, подныривает под стекло, а потом влетает в стеклянную клетку Зэя и садится на книгу в его руках.

Я резко втягиваю в себя воздух, когда Зэй вздрагивает и покачивается, но он не падает.

Тем временем даймон отлетает, но недалеко. Шикарно.

Я не слышу обмена репликами, но филин, видимо, передал сообщение, поскольку Зэй смотрит на меня горящими темными глазами, потом моргает самому себе с хмурым видом, а потом отклоняется чуть назад и заглядывает за мой купол. Рима явно пытается решить загадку, а остальные трое кричат друг другу и жестикулируют. Он волнуется из-за явного союза? Или участвует в нем?

Потом Зэй кивает мне, что-то говорит филину и слушает.

И тогда я вижу: блеск в его глазах под стать кривой улыбке.

Он сообразил?

Зэй говорит филину что-то еще. Когда птица улетает ко мне, Зэй закрывает книгу с хлопком, который я почти слышу, и проводит над ней рукой, чтобы та исчезла.

Филин подныривает под купол и садится мне на плечо. Он не открывает клюв. Но я слышу голос в голове – не вполне смертный, этакую ухающую руладу, но словами.

– Задай этот вопрос… – И филин, ухая, сообщает мне на ухо вопрос от Зэя.

Я, прищурясь, смотрю на парня.

Он закатывает глаза и делает жест, который я понимаю. «Просто спроси».

Я цепляюсь за гору.

– Лахезис. Париж – столица Франции, если и только если ты правдива, да или нет?

– Да, – без колебаний отвечает богиня.

Моя доска выдвигается на пятнадцать сантиметров. Кто-то слева вскрикивает, и я надеюсь, во имя Аида, что этот слабый звук не означает, что я стала убийцей. Я не слышу скольжения по камню или звука упавшего тела.

– Да, – кричу я и дополнительно киваю головой.