Читать книгу 📗 "Анархия в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М."
— Разве мы уже не проходили это? — спросил я, но Бернадетт скептически посмотрела на меня, и я опустил руки с ее лица. — Если тебя это так сильно беспокоит, я пойду у трахну кого-то другого, чтобы в моем списке было больше имен. Я никогда не догоню Хаэля, так что воспринимай его грандиозные достижения такими, какие они есть.
— Хватит придираться к нему, — отчитала она, потянувшись ладонью, чтобы коснуться моего лица. Я содрогнулся, но позволил ей. — Я не злюсь, что ты был девственником. Я просто удивлена, вот и все. Этого я не ожидала.
Мгновение мы смотрели друг на друга в тихой темноте, пока Бернадетт не отошла назад на несколько сантиметров и не заправила несколько длинных прядей волос себе за ухо.
— Ты хочешь, чтобы я продолжила касаться тебя? — спросила она, а я пытался контролировать дыхание. Здесь было слишком темно и тихо. Она узнает, если у меня будет слишком сильная реакция. Или, может быть, она, блять, уже знала? Потому что обычно она бы не спросила меня, может ли она коснуться меня. Она просто делала это. Она касалась меня до тех пор, пока я не почувствовал, что разваливаюсь изнутри, сгнивал до самого своего ядра. И все же..это она пыталась. Это Бернадетт прилагала усилия на арене, где я до сих пор терпел поражение. — Или хочешь, чтобы я отстала?
— Я хочу, чтобы ты прикасалась ко мне, — сказал я, и даже это звучало, как оскорбление.
Бернадетт подняла на меня глаза, а потом медленно и осторожно опустилась на колени передо мной. Я не остановил ее, когда она расстегнула мои джинсы, высвобождая татуированную длину моего члена. Ее большой палец нашел пирсинг снизу и потирал его, пока она взяла мой кончик в свой горячий рот.
Мое дыхание вырвалось с шумом, и я откинул голову назад, зная, что это глупое, но все равно позволив этому случиться. Не знаю убил бы меня Каллум за такое опасное решение... или поаплодировал бы мне.
Бернадетт полностью обвила руку вокруг основания моего ствола, позволяя ее слюне стекать по моей длине. Она использовала эту влагу как смазку, чтобы толкаться рукой, облизывая и сося кончик моего члена, когда мои пальцы зарылись ей в волосы. Другой рукой я схватился за деревянную дюбель, на который вешали одежду, и сжал его, пока не услышал точный хруст.
Другой рукой Бернадетт взяла мои яйца, массируя их и вызывая из моего горла звук, на который я не был уверен, что способен, который звучал слишком человеческим.
В миг я обнаружил, что двигаюсь, потянув Бенрадетт за волосы вверх и прижимая ее к задней стенке шкафа. Мои руки удерживали ее запястья, пока я целовал ее, пробуя на вкус соленость своего предъякулята на ее языке. Когда я отпустил ее, мои руки опустились прямо на эти боксеры и стянули их вниз по ее бедрам, пока они не достигли пола.
Она не сопротивлялась мне, когда рукой подцепил ее левое бедро и поднял ногу, входя в нее, и прижимаясь губами к ее, поймал отчаянный стон, слетевший с ее рта. Мы целовались так глубоко, пока я трахал ее, что я не знаю, о чем, черт подери, говорил. Я ненавидел, когда меня касались? Как я вообще мог, когда это ощущается вот так?
Конечно, травма сама по себе не решится в мгновение ока. Я знал, что, как только мы здесь закончим, я снова почувствую, как меня охватывает холод, эти моменты дрожи, которые накатывают глубокой ночью.
Пока мы трахались, пока я вдалбливал ее в стену и хотел бы рассказать ей чертовски все, что нужно обо мне знать..дверь в комнату открылась, и я услышал тяжелые шаги.
Мои руки накрыли рот Бернадетт, но я не двинулся, даже для того, чтобы выйти из нее.
С моей позиции было не сложно видеть через щель в дверях.
Джейм Баррассо стоял перед баром, глаза осматривали внушительное количество бутылок со спиртным на стене позади него. Он выбрал дорогой виски и налил себе выпить, прежде чем плюхнуться в кресло перед пустым камином.
Бернадетт слегка поправила свое положение, но я не отпущу ее. Я сказал себе, что этот потому, что будем сильно шуметь, но на самом деле это потому, что я не хотел двигаться. Она горячая, скользкая и тугая, а я слишком эгоистичен, чтобы от этого отказаться.
Менее через минуту дверь снова октрылась, и появилась Тринити Джейд, одетая в красное платье, которое было на ней на ужине. К этому моменту мое дыхание синхронизировались с дыханием Бернадетт, и никто из нас вообще не шевелился, связанные вместе и застывшие в тени.
— Джимми, — сказала Тринити, останавливаясь рядом с его креслом и забирая из его руки стакан, полный виски.
То, как она прикасалась к нему, говорило об определенном чувстве близости. Бернадетт, конечно же, думала, что это потому, что они трахались. Потому что так функционировали многие люди, они жили в сексе и интригах. Я думал, что в этом было что-то еще.
— Итак, как обстоят дела? — спросил он, а я изо всех сил старался не шевелиться, горячая киска Бернадетт все еще была обвита вокруг моего члена.
Если бы эти ублюдки не ворвались в наше пространство, я бы все еще двигался внутри нее, слушая ее тяжелое дыхание и наслаждаясь ощущениями ее ладоней на моей груди.
Вместо этого мы застряли и смотрели за разыгрывающейся перед нами нелепостью.
— Как обстоят дела с чем? — огрызнулась Тринити, словно она была разочарована чем-то.
Скорее всего чем-то, связанным с Виктором Ченнингом. Этот мужчина знал, как привязать к себе женщину и заставить ее желать большего.
Джеймс рассмеялся, вставая со своего кресла и проведя пальцами вниз по лицу Тринити. Было что-то в форме их профилей, что заставило меня гадать, не были ли они в родстве. Пока Джейм не наклонился вперед и не завладел ее ртом, словно он принадлежал ему, целуя ее жестко и глубоко и заставляя ее прижаться спиной к камину. Она выронила стакан из-под виски, и он разбился у их ног.
— Блять, — выдохнула Берни, все еще сжимая меня, не имея возможности двигаться, ее тело было мокрым, горячим и узким. — Я ни черта не вижу.
— Шшш, — прошептал я, впиваясь пальцами в ее задницу и молясь, чтобы я не кончил от одного ее прикосновения.
Трение было приятным, но мне это было достаточно. Мне не нравилось, когда меня касались. Возможно, мне никогда не понравится, когда меня касается другой человек, пока я жив. Но Бернадетт — это другое. Я прижал ее ближе, и она проворчала, этот звук был замаскирован стонами, вырывающимися из бледного, с голубой кровью горла Тринити.
— Ты знаешь, о чем я, детка, — сказал Джимми, и мне потребовалось усилия, чтобы сдержать свое призрение.
Этот мужчина — свинья, некультурный сын удачливого члена банды, который думает, что мир принадлежит ему, потому что папочка знает, как пролить немного крови и вести нечестный бизнес так, чтобы его не поймали.
Его убийство стало было моим самым большим достижением за год. Ну, возможно, вторым, после ощущения пухлой задницы Бернадетт в моей руке, ее бедра, лежащего в другой, ее сладкой киски, сжимающей мой член и от которой у меня сводило зубы, пока я держал их стиснутыми, чтобы не кончить.
