Читать книгу 📗 "Лучшие враги навсегда (ЛП) - Хейл Оливия"

Под столом я вытягиваю ноги, и бедро касается Конни.

— Мы тоже, — произносит она.

— Я знаю. Расскажешь, кто твой шпион?

— Расскажу, если и ты расскажешь о своем.

Я ухмыляюсь. Мы в тупике, и она это знает. Между нами может быть множество историй, но нет ни капли доверия. Единственное, на что я могу рассчитывать — это на ее инстинкт самосохранения. Пока наши тетеревы совпадают, все хорошо. Но как только перестанут..

— Я пришлю подробности.

Я провожу рукой по щетине на подбородке.

— Хорошо. У меня тоже будут кое-какие дела, для которых ты понадобишься. Ужины с деловыми партнерами и все такое.

— Хорошо, — она отодвигает стул, собираясь уйти.

Разговор окончен. Она бросает взгляд на тонкие часы.

— Уже уходишь?

— Остальное можем обсудить по телефону.

— Можем ли? — спрашиваю я. — Что скажем людям, когда они зададутся вопросом, почему мы не живем вместе?

— Скажем, что планируем, — она достает из сумочки маленькое зеркальце и открывает его, проверяя макияж. Ее губы выглядят безупречно, но Конни все равно касается их, словно пытаясь что-то улучшить. — Можем сказать, что живем то у меня, то у тебя, потому что еще не нашли квартиру, которая бы нам понравилась.

Я медленно киваю.

— Используем этот вариант. Недвижимость в Нью-Йорке — это, в конце концов, инвестиция. Поиски требуют времени.

— Именно, — она с громким щелчком закрывает зеркальце и убирает его в сумку. — Если позволишь, я пойду.

— Куда-то спешишь? — я киваю в направлении ее наряда.

Структурированное платье под пиджаком подчеркивает каждый изгиб ее фигуры.

— Да, — произносит она. — Похоже, это последнее свидание на какое-то время.

Моя рука крепче сжимает край стола.

— Ты идешь на свидание?

Она одаривает меня снисходительной улыбкой.

— Оно было запланировано еще до… ну, небольшой оплошности в Вегасе.

— Собираешься в «Нон»?

— Там делают лучшие коктейли.

Я поднимаюсь. На каблуках она всего на несколько дюймов ниже, но я использую это в своих интересах. Раздражение растекается по венам, словно огонь.

— А я-то думал, что ты умна.

— Я умна. Просто хочу повеселиться напоследок.

Я киваю в сторону окна, на «Нон».

— Половина присутствующих там завтра прочитает «Глоуб». Они увидят фотографии тебя и меня. Думаешь, не вызовет вопросов, что тебя видели на свидании накануне того, как мы начали афишировать отношения?

Горячий румянец проступает на ее щеках.

— Сомневаюсь, что кто-то меня узнает.

— Ошибаешься, — говорю я, понижая голос. — Твоя сегодняшняя маскировка оставляет желать лучшего.

Потому что делает ее чертовски желанной.

— Ну, я не собираюсь ничего отменять. Я же не планирую целоваться с этим парнем.

— Надеюсь, нет, — говорю я, пристально глядя ей в глаза. — Если ты моя жена, то не можешь быть запечатлена на фото за романтическим ужином.

Она кладет руку мне на грудь, глаза вспыхивают.

— Я не твоя жена.

— Завтра мир будет думать иначе, — говорю я, — а закон уже так считает. Ты не можешь ходить на свидания с мужчинами, если хочешь продать иллюзию счастливого брака, принцесса.

Она встречает мой взгляд своим твердым и непреклонным. Раздражение ясно читается в зеленых глазах, но у нее нет ответа. Возможно, Конни не нравится то, что я говорю, но это имеет смысл.

Она ненавидит это больше всего на свете.

— Хочешь сказать, — говорит она, тщательно формулируя каждое слово, — что планируешь соблюдать целомудрие на протяжении всего нашего фиктивного брака?

— О, брак очень даже реален. Вот почему мы в таком беспорядке.

Она стискивает зубы.

— Ответь, Томпсон.

Мои глаза жаждут устремиться вниз, к чувственным изгибам ее тела. Слова, готовые сорваться с языка — это те, которые я никогда не смогу взять обратно. Целомудрие не обязательно должно быть вариантом ни для одного из нас.

— Я составляю планы на предстоящую неделю, — говорю я вместо этого. — Нам и так будет достаточно сложно пройти через это испытание.

— Значит, будем соблюдать целомудрие. Никаких свиданий, пока снова не поговорим об этом, — теперь ее голос звучит твердо.

Я киваю.

— Конечно.

— Хорошо, — говорит она, — потому что, если завтра тебя, обжимающегося с девушкой, увидят в городе, это не очень хорошо отразится на моей репутации. И я могу сделать этот брак очень сложным для тебя.

Я подхожу ближе.

— Тогда тебе придется быть той, с кем я буду обжиматься, принцесса.

Ее губы раскрываются от удивления. Это длится лишь мгновенье, и затем ее лицо темнеет от раздражения.

— Просто придерживайся своей части сделки, а я буду придерживаться своей, — говорит она. — Если извинишь, мне нужно отменить свидание.

Она поворачивается и направляется к выходу.

— Скажи, что ты теперь замужем, — говорю я. — Он все равно завтра об этом узнает!

Как и весь Нью-Йорк… включая наши семьи. Они станут гораздо большей проблемой, нежели любопытство публики.

Они — те, у кого есть острые зубы.

8. Конни

Ночь разделилась на лоскуты, сшитые из тревожных снов и беспокойных пробуждений. Каждый раз, открывая глаза, я хватаю телефон, чтобы обновить приложение «Глоуб» в надежде, что мой мир не рухнул. Но новостей нет.

Когда я наконец встаю, проснувшись от пронзительного звона будильника, то замечаю пять пропущенных звонков. Все от Нейта, моего старшего брата, живущего в Лондоне.

Дрожащими пальцами я открываю приложение «Глоуб». Статья там, в разделе «Срочные новости». И утренним тиражом, и с возможностью покупки в печатном виде.

Даже зная, что статья выйдет, меня охватывает тошнота.

Но я все равно вылезаю из постели. Ополаскиваю лицо холодной водой и смотрю в зеркало. Лицо опухло, волосы взъерошены. Но самое худшее — глаза. Они передают пронизывающее до костей изнеможение, предвещают медленную, мучительную усталость, чреватую ошибками, которые еще предстоит совершить.

А сегодня я должна быть на высоте, предельно собранной и внимательной.

Я одеваюсь и делаю макияж, не отрывая взгляд от телефона. Алек все не звонит. Знаю, он проснулся — как и всегда, чтобы позаботится о детях — и уже знает. Конечно, знает.

Но сдерживается.

Нейт же поступает иначе. Он звонит в шестой раз, пока я пью утренний кофе, и наконец отвечаю.

— Привет, — произношу я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Приятно снова слышать твой голос.

Брат тяжело вздыхает.

— Не время строить из себя невинную овечку.

— Думаешь? Я полагаю, сейчас самое подходящее время.

— Какого черта ты натворила? — спрашивает Нейт, пытаясь перебить громкий шум автомобиля и голоса людей.

— Гуляешь? — я помешиваю ложкой кофе. — Этот разговор должен быть конфиденциальным.

— Возвращаюсь в отель. Теперь говори. В какую передрягу ты вляпалась?

— Ни в какую, — отвечаю я, голос уверенный. Отлично. Это нечто вроде репетиции перед тем, как придется встретиться с Алеком и папой. — Прости, что скрывала от тебя отношения, но мы хотели сохранить их в тайне, пока все не… уляжется.

— Чушь собачья, — отрезает Нейт.

Он никогда не был таким же амбициозным и хладнокровным, как Алек, но его эмоциональный интеллект значительно выше.

Возможно, убедить его будем значительно сложнее.

На фоне послышался хлопок закрывающейся двери.

— Ты ненавидела Габриэля Томпсона всю жизнь, — упрекает Нейт. — Я помню, как ты жаловалась на то, что он получает незаслуженные оценки и списывает на контрольных. Ты невзлюбила его не потому, что он Томпсон, а за то, каким человеком является. Так как же Габриэль втянул тебя в это?

— Он меня никуда не втягивал, — отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Мы тайно встречаемся уже несколько месяцев. Это не повлияет ни на его бизнес, ни на наш.

— Ты лжешь, Кон, — говорит он с недоверием. — Возможно, папа или, может быть, Алек в это и поверят, но я все слышу. Ты репетировала.