Читать книгу 📗 "Запрещенные слова. Том первый (СИ) - Субботина Айя"

Выхожу — и под подъездом действительно стоит его черный «сарай».

Кстати говоря, королевский английский бренд, против моей «медузки» ценник прямо солиднее и выше, но я и не того поля ягода, чтобы разъезжать на таких авто. Вчера ливень лил — а сегодня с утра машина чистенькая, сверкает на солнышке. Водитель вежливо открывает для меня заднюю дверь, придерживает корзину, пока я забираюсь в салон.

Первую секунду меня снова вводит в ступор оставленный Резником его фирменный аромат «перец в виски», а когда взгляд машинально скользит на то место, где вчера сидел «генерал», слегка офигеваю.

Во-первых, от роскошного букета пионовидных кремовых роз, перевязанных шелковыми лентами. Сразу понимаю, что именно их запах слегка перебивает послевкусие алкогольного парфюма Резника.

Во-вторых — рядом с букетом внушительных размеров соломенная корзинка с фруктами и двумя бутылками «Вдовы Клико». С любопытством заглядываю внутрь — кроме очевидного (бананы, ананасы, киви), фрукты явно не по сезону — персики, дыня, черешня, клубника. Я не завтракала, и прямо сходу утаскиваю сочную, еще мокрую черешню, размера примерно как мои почти что выкатившиеся из орбит глаза.

Вкусная!

Такая сочная и сладкая, как будто только что с дерева.

Подумав, беру еще парочку.

Водитель выруливает на дорогу, включает ненавязчивую босса-нова.

Я продолжаю трескать черешню и таращиться на цветы.

Это точно тот самый Резник, который меня одним своим взглядом вчера на «летучке» чуть не распял?

Беру телефон, чтобы набрать и поблагодарить, но вовремя вспоминаю, который час.

Убираю телефон.

Жую клубнику.

Снова беру телефон, нахожу его номер и пишу: «Королева в восхищении!»

Ну не отправлять же ему, в самом деле, банальное «Ой, спасибо, ой, как неожиданно и приятно!»

Собираюсь снова отложить телефон, думая, что раньше обеда генеральный мое сообщение все равно не прочитает, но с удивлением вижу, что оно отмечено двумя зелеными «галочками», и в строке под именем статус: «печатает…»

Потрошитель: Я так понимаю, Майя, вы добрались до клубники?

Я: Добралась, но на самом деле — до черешни. Черешню я люблю больше. В следующий раз можно просто целую корзинку черешни, Владимир Эдуардович!

Потрошитель: Наглость — второе счастье.

А хоть бы смайлик поставил, ну или скобку какую-нибудь, а то так и не поймешь — шутит или отчитывает.

Я: А скромность — удел некрасивых женщин, Владимир Эдуардович))

Я вот люблю всякие эмоции добавлять к сухим буковкам, так сразу появляется интонация, и нет ощущения разговора с каким-нибудь ботом обслуживания.

Потрошитель: Я учту ваши гурманские пристрастия, Майя.

Он теперь всегда будет называть меня по имени или только за пределами офиса?

Я: А можно окончательно обнаглеть и попросить в офис эту же версию? Она меня черешней кормит, а не моральными издевательствами))

Потрошитель: У этой версии борода еще длиннее.

Я: Да что ж такое-то!))))

Я отвлекаюсь от нашей переписки, потому что водитель притормаживает на светофоре и вдруг ловлю себя на мысли, что как будто… ну, вот так получается, что я с ним болтаю почти игривым тоном. Хотя у меня и в мыслях не было как-то с ним флиртовать. Просто, хотела сказать «спасибо» не тривиальным способом, а в итоге все это вылилось в переписку, которая даже с самой большой натяжкой не тянет на неформально общение начальника и подчиненной.

Да у него, наверное, от желающих вот так же «поболтать» телефон по швам трещит. Ладно я не люблю бородатых, но в наше время многие женщины от таких кипятком писают. Не говоря уже о том, что Резник реально красивый видный мужик, явно в отличной физической форме, модник и с солидным «приданым».

Снова возвращаюсь к телефону, на этот раз уже со слегка «остывшей» головой и быстро, пока вижу, что он тоже что-то пишет, настукиваю: «Спасибо, Владимир Эдуардович, это очень красивый жест».

Вот так, спокойно, почти официально, как и надо было после его первой фразы.

Печатать генеральный перестает.

Как будто пару минут думает, а потом присылает короткое: «Хороших выходных Майя».

Делаю глубокий вдох, успокаиваю себя тем, что в понедельник мне за эту фривольную письменность не придется огребать в два раза больше, и позволяю себе немного отвлечься вообще от всего. Откидываю голову на спинку сиденья, прячу руки в рукава своей необъятной толстовки и прикрываю глаза.

Удивительно, но даже задремать удается.

Вздрагиваю только когда слышу негромкий вопрос водителя, куда свернуть после знака.

Объясняю.

Через десять минут внедорожник притормаживает около красивого двухэтажного дома за высокий кованным забором. Вот так с дороги и не скажешь, что тут живет семья скромного пилота международных рейсов — на лицо прямо все атрибуты олигарховского гнезда. Юля любит хвастаться, что только благодаря ее стараниям всегда находить лучшее за небольшие деньги, их дом лучший если не во всем поселке, то на улице — точно. Впрочем, у Юли вообще все лучшее, даже то, что ей пока не принадлежит.

Водитель помогает мне выйти, забирает корзинки и несет к дому.

Я разминаю затекшие плечи и почти одновременно слышу звук мотора за спиной. Оборачиваюсь и вижу, как следом за нами к дому подкатывает серый внедорожник. Паркуется всего в нескольких метрах от нас. Пока наблюдаю, как открывается водительская дверь, успеваю заметить мелькнувшие на солнце золотистые полосы на рукавах летной формы.

Сашка.

Он выходит из машины, по привычке поправляя китель. Григорьев как обычно с загаром — просто идеальным. Он всегда есть, от сезона к сезону меняется только оттенок. Светло-каштановые с золотом волосы играют на солнце. Они у него чуть длиннее, задевают воротник и обрамляют лицо мягкими волнами, делая его похожим на молодую версию Джерарда Батлера.

Первую секунду Сашка изучает «сарай», на котором я приехала, потом замечает меня и на его губах появляется широкая улыбка. С ямочками. Глубину которых я помню до сих пор. Даже если сейчас от этих воспоминаний уже не больно. Почти.

— Ничего себе, — поглядывает на водителя, который, вернувшись, желает мне хороших выходных, дает букет и выруливает обратно. Саша провожает машину пристальным взглядом. Снова переключается на меня. — Я думал, ты уже и не приедешь, Пчелка. Юля сказала, у тебя какой-то аврал на работе и новый начальник…

— Я не круглосуточно на дежурстве, знаешь ли. Тоже иногда отдыхаю, — отшучиваюсь, стараясь не думать, что зачем-то всплываю в их семейных разговорах за столом. Хотя, что тут такого? Мы, как любит говорить Наташа, все вместе — одна шведская семья. — Где ты этот загар подцепил, Григорьев? Я тоже туда хочу!

— Неплохой бонус, — Сашка кивает за спину, вслед уже скрывшемуся из виду автомобилю Резника. Как будто вообще не услышал мой вопрос.

— Прелести работы до полуночи, — отвечаю уклончиво, надеясь, что он не будет углубляться в детали.

Но он углубляется.

— И кто же это такой щедрый? — Сашкин взгляд становится острее, голос — прохладнее. — Я что-то пропустил, Пчелка? У тебя роман на работе?

— Прекрати, пожалуйста. — Краем глаза замечаю мелькнувшую где-то за калиткой Юлю.

— А это, — он «выстреливает» взглядом в цветы, — тоже надбавка за труды «до полуночи»?

Я знаю, что он не имеет ввиду ничего такого, но звучит странно.

— Саш, — я прикладываю ладонь «козырьком» ко лбу, чтобы закрыться от слепящего солнца, — тебя это не касается. Но если хочешь поговорить о личном, как насчет обсудить, за какие свои «косяки» ты делаешь жене такие подарки?

Ответить ему не дает подлетающая к нам Юля.

Становится рядом, слегка разряжая пусть и не критичное, но неприятное напряжение. Сашку целует в щеку, тянется что-то сказать на ухо, но он не поддается — не дает себя согнуть. Продолжает смотреть на букет у меня в руках. Юля его тоже замечает, делает круглые глаза и вываливает кучу вопросов: про водителя, про машину, такую огромную, что она видела ее даже через двухметровый забор, про корзину с фруктами и дорогущее игристое.