Читать книгу 📗 "Запрещенные слова. Том первый (СИ) - Субботина Айя"

Понятия не имею, что говорить. И нужно ли…?

— Я, наверное, сам все просрал. — Саша приоткрывает глаза, сглатывает. Я ловлю себя на том, что все еще слишком хорошо помню, какого размера у него кадык и с какой скоростью он двигается под кожей, когда Сашка из последних сил держит себя в руках. Медленно, как у очень голодной и поэтому слишком осторожной акулы. — Думал, что она просто… вот такая. Слишком хорошая. Что она так самовыражается, а мне все равно ничего не стоит потерпеть.

— Разве не так должен вести себя мужчина? — рискую вставить свои пять копеек, и в ответ получаю закономерный не злой, но токсичный смешок.

— Пчелка, только не говори, что ты тоже считаешь всю ее показуху пиздец какой нормальной.

— Она моя подруга.

Сашка поворачивает голову, смотрит на меня тем же непонятным для меня взглядом.

Я хорошо его знаю. Когда-то во мне еще теплилась надежда, что если очень постараться, я смогу забыть его привычки, научусь не понимать интонацию, перестану считать настроение по положению бровей на лице. Но с возрастом стало ясно, что память так устроена — нам легче забыть тех, кто был после, чем самого первого. Поэтому, просто махнула рукой.

Но сегодня я уже дважды проваливаюсь в вот такое выражение на его лице — совершенно новое, не считываемое.

— Знаешь, сколько раз я мечтал, что однажды вы посретесь? — Саша дергает уголком рта. Его красивые губы кривятся в злой улыбке. — Что ты перестанешь… наконец…

— Саш, чего ты от меня хочешь? Я и так не бываю у вас дома. У меня кроме Юльки и Натки никого больше нет. Они мне почти как сестры. Хочешь, чтобы я благородно отошла в сторону, потому что моя рожа будит в тебе угрызения совести?

Я даже не злюсь.

Спасибо Резнику — весь азарт остался в офисе, и на этот разговор не осталось ни капли.

— Прости, Пчелка, я совсем не это имел ввиду. Прости, малыш.

Сашкина рука свешивается с края кресла, я замечаю, как дергаются пальцы пока его взгляд изучает мои ладони.

Инстинктивно крепче обхватываю чашку.

— Я сказал, что хочу развод. Я честно в глаза ей это сказал. Что буду заботиться о Кирюхе, потому что он мой сын. Что я отдам ей вообще все — квартиру, машину, этот дом. Что готов даже ей деньгами помогать, пока она не устроится на работу или не выйдет замуж. Я попросил просто_дать_мне_уйти. И видеться с сыном. И знаешь что?

«Она сказала «нет», — говорю в своей голове одновременно с тем, как Саша произносит то же самое «нет». Кажется, даже в схожей тональности.

— Я ей ни разу не изменял, Пчелка. Ни единого грёбаного раза, хотя, блядь, хотел. Вот такой я хуевый мужик!

— При мне вот только не нужно этого показательного самосожжения, — пытаюсь сказать, что не маленькая и у меня нет иллюзий насчет кризиса в отношениях, и что мужчина, женившись, резко становится слепым и глухим. Вопрос на самом деле лишь в том, что у одного мужчины в приоритете его личный выбор, а у другого — выбор его члена.

— Но сразу после того, как родился Кирилл, я чуть ли не каждый день слышу про каких-то баб, — Сашка скрипит челюстями. — Я замахался доказывать, что не верблюд. Я хочу покоя, Пчелка. Я хочу развод.

— А ребенка в Юльку сквозняком надуло? — Я не хочу грубить, но рот просто открылся — и случились эти слова.

Саша распрямляется, подбирает длинные ноги.

На минуту идет в дом, а возвращается с пледом и сигаретами. Секунду как будто медлит, а потом просто протягивает его мне. Я быстро заворачиваю плечи и поглядываю в сторону парилки, надеясь сбежать до того, как Юля и Натка застукают нас за задушевной беседой. Хотя, конечно, в бОльшей степени меня волнует только реакция Юльки.

Сашка стоит ко мне спиной, закуривает.

Делает это очень редко — я знаю. По «праздникам».

— Мы договорились, что я снимаю квартиру и какое-то время поживу отдельно от них с Кирюхой. — Выпускает дым тоненькой струйкой, глядя ровно в ту же сторону, что и я — на парилку. — Что сыну мы пока ничего не будем говорить. Что нам надо побыть врозь. Потом Юлька напилась, завалилась в «гости», чтобы навести шмон и проверить, нет ли у меня на полках бабских принадлежностей.

Судя по интонациям — он почти в точности копирует фразу из этого их диалога.

— Я, как ты понимаешь, отказал.

— Почему? Если скрывать нечего.

— Пчелка, не надо, — он нервно смеется. — Ты меньше всех женщин в мире похожа на ту, которая поступила бы так же.

Я молчу, но все равно примеряю ситуацию на себя.

Проверять телефоны, карманы и трусы я бы точно не стала. Не из слепого доверия или королевской глупости, а потому что это унизительно. Если отношения достигли отметки, после которой нужно искать доказательства измены — это мертвые отношения.

Но вслух я ничего такого не произношу.

В конце концов, как любит говорить моя старшая сестра: «Не тебе, бездетной холостячке, рассуждать о том, что правильно, а что — нет».

— Она подкараулила меня после рейса, — продолжает Саша и его голос постепенно полностью леденеет, — устроила безобразную сцену ревности только потому, что я разговаривал с одной из стюардесс. Потом закатила истерику. Потом начала плакать. Сказала, что просто хочет посмотреть, убедиться, что у меня никого нет. Что ей нужно доверять мне и тогда она согласиться на развод.

Он снова глубоко и жестко затягивается.

Я инстинктивнее плотнее кутаюсь в плед.

На секунду кажется, что окошко в парилке только что кто-то протер ладонью с обратной стороны, но на улице уже так темно, что, скорее всего, это просто игра моего воображения.

— Саш, слушай… — Я не хочу продолжать этот разговор. Чувствую себя между молотом и наковальней.

— Она моя жена, Пчелка. И я когда-то… действительно… ее любил.

— И поэтому вы переспали. Ок, так бывает. — Встаю, случайно придавливаю край пледа и он падает на кресло. А вместе с ним — и моя уверенность в том, что просто слушая Сашку, я не предаю дружбу с Юлей.

Господи, как не вовремя сломалась моя машина.

— Она принимала таблетки. Ну, по крайней мере я так думал, — Сашка и сам понимает, насколько все это нелепо. — Потом, когда Юля через три недели прискакала с тестом, я понял, что меня поимели. Я сказал, что ок, готов заботиться о двух детях вместо одного, но это никак не влияет на мое желание подать на развод. Мои косяки, хули там.

— Саш, я…

— Не было никакого выкидыша, Пчелка. И аборт я ее тоже не просил делать. Юля сама его сделала. Решила, что так мне будет больнее. Типа, вот такое я чмо — вынудил ее убить собственного ребенка. Спорим, такую Юлю ты не знаешь?

Он позволяет себе оглянуться, несколько долгих секунд изучает взглядом мое лицо.

Хочу ответить, что мне абсолютно нечего сказать, но дверь, парилки, наконец, открывается, и я с огромным облегчением сбегаю в дом.

Глава седьмая

К счастью, в воскресенье на удивление теплая и солнечная погода. Натка достает свой старенький, но еще вполне себе «на ходу» зеркальный Никон, и тащит нас фотографироваться на реку. Саша остается отсыпаться.

Я практически ночь не спала после нашего разговора.

Почему-то приняла очень близко к сердцу, хотя не нашла этому ни единого разумного объяснения. Меня два развода родной сестры так не впечатлили, как те десять минут его душевной обнаженки. Возможно, потому что это действительно была история о той Юле, о существовании которой я в самом деле не догадывалась.

Даже сейчас, пока она с широкой улыбкой почти профессионально позирует для прыгающей вокруг Наташки, я с трудом могу связать в своей голове эту семейную домашнюю теплую красотку — с той, о которой рассказал Саша. Хочется пойти наперерез всем собственным правилам, встряхнуть ее и потребовать рассказать правду.

Но это, конечно, просто эмоции.

Дорога в никуда.

Чужая семья — потемки.

А мне просто трусливо не хочется выбирать сторону, на которой я останусь, когда эти двое разведутся.