Читать книгу 📗 "Моя идеальная ошибка (ЛП) - Хейл Оливия"

— Да, — говорю я. — Если ты тоже готов уезжать?

Алек наклоняется ближе, и теплое дыхание касается моего уха.

— С того самого момента, как мы приехали.

Мы прощаемся с Конни, звоним Маку, чтобы тот подогнал машину. В лифте повисает молчание, и в нем есть что-то уютное. Даже когда я наклоняюсь, чтобы снова застегнуть ремешок на туфле, а он твердо и уверенно поддерживает меня, в этом есть какая-то нежная сила.

Жить с этим мужчиной будет огромной пыткой для моего воображения.

— Думаю, я закажу пиццу, — говорю я в машине. Откидываюсь на спинку и закрываю глаза, погружаясь в приятную темноту и ватную легкость в голове. — Вечность ее не ела.

Чья-то рука легко касается моей и раздается мужской смех.

— Я разберусь, — звучит баритон.

Я засыпаю, и только когда останавливаемся у дома на Верхнем Ист-Сайде, он аккуратно меня будит. Мак прощается, а мы с Алеком поднимаемся наверх.

Глаза тяжелеют.

Но в коридоре пахнет вкусно. Едой. Сыром. Хлебом. У двери в квартиру стоит стопка коробок с пиццей.

— Алек...

В его голосе слышится улыбка.

— Заказал по дороге.

— Ты заказал нам четыре пиццы?

— Не знал, какую ты любишь.

— Можно было спросить.

— Ты спала, — укоризненно замечает он.

Но в голосе слышится игривость, о существовании которой я раньше и не догадывалась.

Я подхватываю теплые коробки и захожу следом в квартиру. Катя сидит на диване. Они с Алеком разговаривают вполголоса, пока я раскладываю пиццу на кухне. Пепперони. Маргарита. Овощная. С мясом.

Я машу Кате на прощание и хватаю кусочек. Он горячий, сыр тянется. Идеальное завершение неожиданного вечера. Через всю комнату замечаю Алека, шаркающего по коридору. Тому самому, что ведет в его спальню.

— А ты не будешь? — зову я.

Алек оборачивается, и, может, это из-за полумрака, а может, из-за игры света и тени, но кажется, он снова улыбается.

— Буду, — говорит он. — Сейчас вернусь.

Сердце начинает стучать чаще. Этот вечер выдался странным и неожиданным, но я не уверена, что готова, чтобы он закончился.

Я хватаю еще один кусок пиццы и иду к большому дивану в гостиной. Катя оставила телевизор включенным, и я начинаю листать, что предлагает стриминг, игнорируя коридор, ведущий в комнату Алека.

Мне все равно, повторяю про себя. Это не важно.

Но он возвращается. От испачканой рубашки не осталось и следа, вместе с моим пятном – теперь на нем черная футболка, открывающая сильные, мускулистые руки. Я слышу, как Алек копается на кухне, и наугад выбираю какой-то сериал. Последний, который смотрела.

Через минуту он присоединяется, держа в руке огромную тарелку с пиццей.

— Опять сериал про маленький городок? — спрашивает он.

Во всем этом есть что-то до смешного нелепое. После полуночи, на диване у Алека Коннована, я ем пиццу, а на фоне играют «Девочки Гилмор».

С Алеком Коннованом рядом.

Он же не может получать от этого удовольствие. Но я киваю и бросаю на мужчину взгляд. Алек взял по кусочку каждого вида.

— Пиццы останется куча.

— Дети будут в восторге, — отвечает он и откусывает. — Ну-ка повтори, в чем суть сериала.

Я удивленно приподнимаю брови.

— Серьезно?

— Ага.

— Тебе ведь плевать.

— Абсолютно, — легко говорит он, но в голосе сквозит смешок. — Но хочется услышать, как ты рассказываешь.

И я рассказываю. Ем пиццу, осушаю целую бутылку воды и объясняю миллиардеру, у которого работаю няней, все тонкости жизни в Старс Холлоу. Со временем он откидывается на спинку дивана, запрокидывает голову и улыбается, качая ею, расслабленный больше, чем я когда-либо видела.

— Хотела бы ты, чтобы жизнь была такой? В маленьком городке, где никогда ничего плохого не происходит?

— Иногда, — признаюсь я. — Хотя, наверное, мне бы быстро наскучило.

— А я бы и дня не выдержал, — говорит он.

Я улыбаюсь.

— Никаких пожаров, требующих тушения великим и ужасным генеральным директором?

Алек поднимает брови.

— Великим и ужасным генеральным директором?

— Угу.

— Ну, — он проводит рукой по челюсти. — Мне нравится тушить пожары.

— Никогда не видела тебя в форме пожарного.

— Кажется, у Сэма есть один, — говорит Алек. — Но, боюсь, вряд ли он мне подойдет.

Абсурд. Все это сплошной абсурд, и все же я не могу не смотреть на него. И не улыбаться.

— В плечах наверняка будет жать, — говорю я.

Он кивает.

— А рукава коротки.

Я поджимаю ноги под себя на диване. Алек сидит совсем рядом, и мне трудно забыть, каково это – находиться в его объятиях. Когда ладонью гладят по волосам. Когда обхватывают руками.

— Это ведь необязательно, — говорю я.

— Ты о чем?

— Заказывать пиццу. Не ложиться спать. Смотреть дурацкий сериал... только потому что я устроила эмоциональный срыв на вечеринке.

— Может, мне просто захотелось посмотреть дурацкий сериал.

— Возьми свои слова обратно.

Губы его чуть приподнимаются.

— Нет.

— Я серьезно, Алек.

— И что ты со мной сделаешь? Удушишь куском пиццы? Заглушишь подушкой?

— Балет очень похож на боевые искусства. Я могу пнуть. Сильно.

— Вот в это «похож», пожалуй, не поверю, — говорит он. — Но, поскольку не хочу быть пнутым в собственном доме, признаюсь, сериал посредственный.

Я делаю вид, что вытираю пот со лба.

— Фух.

— Повезло же мне, — он скрещивает руки на груди и снова смотрит на экран. — Часто же тебе мужчины такое говорят. Про танцы.

— Эм. Ну, да, бывает. То есть, я не особо куда-то хожу, и последние годы почти все время проводила среди танцоров... Но иногда – да.

Алек долго на меня смотрит. Во взгляде сквозит что-то непроницаемое, но я не могу отвести глаз.

— Прости, что тебе приходится это выслушивать, — наконец говорит он. — Наверняка утомляет.

Я пожимаю плечами и чувствую, как щеки краснеют. Это случается не настолько часто. Во всяком случае, не в том смысле, о котором, похоже, говорит он. Иногда, да... но считается ли, что тот странный тип из кофейни действительно меня домогался? В последние годы я не особо встречалась с кем-то. Танцы всегда были в приоритете.

Важнее самой жизни.

Алек прочищает горло. Ставит тарелку и встает. С дивана, где я свернулась калачиком, он кажется невероятно высоким, а выражение лица снова стало спокойным и закрытым.

— Спасибо за вечер, — говорит он. — Оставлю тебя отдыхать в одиночестве.

В одиночестве?

Я открываю рот, чтобы сказать, что он не мешает, но Алек уже разворачивается и уходит в спальню. На этот раз я его не останавливаю.

11. Алек

Пальцы сжимаются крепче, сдавливая ручку. Нет необходимости что-то писать, но нужно куда-то деть раздражение, вскипающее во мне с каждой минутой.

Вокруг конференц-стола сидит и грызется моя исполнительная команда.

Они, конечно, назвали бы это иначе, но суть не меняется. Операционный и финансовый директора уже полчаса обмениваются колкими замечаниями, и все из-за сделки, которую всем совершенно очевидно нужно довести до конца. Просто у каждого есть свое мнение о том, как именно это сделать.

Разногласия затянули встречу гораздо дольше, чем планировалось. Я уже написал Кате, что не успею к ужину с детьми. И это ощущается как еще один промах, еще один черный крестик вместо галочки в отцовском резюме. В пополнении к длинному списку других ошибок.

Хотя бы сегодня в школу их отвез я. Может, это хоть как-то засчитывается. Пол-очка в мою пользу.

По дороге в школу Уилла снова просила завести питомца, умоляла отменить урок фортепиано и настаивала, чтобы мы наконец поехали в Диснейленд. С учетом того, что на все просьбы она получила «нет», «нет» и «может быть», половинку очка, скорее всего, уже давно стоило бы стереть.

— С финансовой точки зрения, — говорит Тейт, — следующая стадия переговоров должна включать больше пунктов по сокращению затрат с их стороны. Иначе нам это просто невыгодно.