Читать книгу 📗 "Моя идеальная ошибка (ЛП) - Хейл Оливия"

— Не надо, — отвечает она. — Я сама захотела танцевать. Я это обожаю!

Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, как будто не веря. Точно. Изабель до сих пор лежит на полу, пытаясь держаться ради моих детей, и я не могу это так оставить.

Я скольжу одной рукой под ее плечи, второй под колени.

— Так нормально?

Она моргает.

— Ага. А куда ты...

— В постель.

Я поднимаю ее как можно осторожнее, но все равно слышу легкий выдох. Болезненный. Выношу из гостиной и несу по коридору к ее комнате. Изабель теплая в моих руках. Волосы щекочут предплечье и пахнут цветочным шампунем.

— Со мной все в порядке, — говорит она.

Я пинаю ногой дверь. В комнате чисто, кровать заправлена, на спинке стула висит голубой свитер.

— Ты прикладываешь лед, когда бедро дает о себе знать?

— Алек...

— Прикладываешь?

— Да. Иногда.

Я аккуратно укладываю ее на кровать, и Изабель откидывается назад с недовольным выражением лица.

— Все в порядке. Правда.

— Не надо, — говорю я. — Сейчас вернусь с пакетом льда. Оставайся здесь.

Она вздыхает, но не от боли. Скорее от смирения.

— Ты такой командир.

— Такова уж моя работа, — отвечаю я, но в голосе нет и намека на шутку.

Видеть, как она падает, как карточный домик, в первый раз было тяжело. А теперь и вовсе выбило из колеи.

Заходя на кухню, я замечаю детей, сидящих по разным сторонам дивана. Катя ушла после ужина. Кто-то, по-видимому Уилла, включила телевизор, но они почему-то молчат.

— С Изабель все хорошо, — громко говорю я, роясь в морозилке. Вот и он... пакет замороженного горошка. Заворачиваю его в кухонное полотенце. — Почему бы вам не включить какой-нибудь мультик? Я скоро присоединюсь.

— Хорошо, — откликается Уилла.

Голос у нее непривычно робкий.

Когда возвращаюсь, Изабель все еще лежит на кровати с закрытыми глазами. Они открываются, когда я подхожу.

— Нашел лед?

— Только замороженные овощи, — говорю я и протягиваю ей компресс.

Изабель берет его и прикладывает к бедру, чуть морщась.

— Спасибо, — тихо говорит она. — Черт. Не ожидала, что это случится.

— Нужно обезболивающее?

— Нет. Пройдет, — она откидывается на подушки. — Давненько я не занималась физической нагрузкой. В самом начале соблюдала рекомендации, но после того, как меня вычеркнули...

— У нас есть спортзал, — тихо говорю я. — С сауной. Можешь пользоваться, когда захочешь.

Она поднимает на меня взгляд.

— В этом здании?

— В пентхаусе. Дверь рядом с моей спальней, в конце коридора.

Ее глаза расширяются.

— Ого. Вау.

— Прости, что не показал его во время экскурсии.

— Нет, нет, это... потрясающе. Спасибо.

Я киваю. Смотрю на ее бедро, на компресс, скрывающий боль. И не нахожу слов, чтобы хоть как-то это исправить. Такое вообще не должно было случиться. Стоило остановить танцы.

Я прочищаю горло.

— Танцевальная вечеринка, да?

— Ага, — с легкой улыбкой говорит она. — Полагаю, ты бы это не одобрил?

— Ты травмирована. Обсудим это завтра.

Она чуть сдвигает компресс.

— У твоих детей много энергии. Особенно в такие дни, когда у Сэма нет тренировок по футболу, а у Уиллы тенниса. Она пришла с ненавистного урока фортепиано, а он весь вечер возился с проектом для школы. Не выплесни они энергию, были бы проблемы со сном. Как на той неделе, когда ты был в отъезде. Уилла от отчаяния заставила меня прочитать все книги с ее полки.

— А ты не думаешь, что танцы, наоборот, их перевозбудят?

— Нет, — говорит она. — Думаю, они устают. Как щенки, которые засыпают прямо в разгар игры.

— Щенки, — повторяю я.

Изабель пожимает плечами.

— Прости. Понимаю, они не животные, но у моих родителей было два помета щенят, пока я росла, так что... да. Аналогия рабочая.

— Не волнуйся, я не обижаюсь. Они и правда немного дикие.

Я оглядываю комнату. Изабель обжила ее, почти незаметно, по мелочи. Заряжающийся на тумбочке телефон. Электронная книга. Пара блокнотов и закрытый ноутбук на столе.

Но чего-то не хватает. Чего-то важного, но неуловимого.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Нет. Все в порядке. Извини за то, что произошло. С детьми. Я поговорю с ними, чтобы не думали, будто это их вина.

— Не извиняйся. И я сам с ними поговорю, — говорю я. А потом понимаю, что именно не так. — У тебя нет телевизора.

Раньше мне бы это даже в голову не пришло. Никогда не заходил в комнату няни. Не я обустраивал это пространство.

Изабель усмехается.

— Вот что тебя волнует? Я могу смотреть сериал и на ноутбуке.

— Или в гостиной.

Она бросает взгляд на кровать, становясь серьезной. Была ли Изабель всегда такой искренней? Как я этого не заметил раньше?

— Значит, так и буду делать, — произносит она. — И ты точно не против?

Вот она, возможность провести черту. Установить границы. Но я вспоминаю ее тихий смех на диване, тот вечер, и понимаю, не могу.

— Нет, — говорю я. — Не против.

В комнате становится тише, воздух тяжелеет, и я не могу отвести от нее взгляд. Волосы разметались по подушке, становясь похожими на темный шелк. Открывшееся зрелище будто отпечатывается на моей коже, как воспоминание, от которого не избавиться. Воспоминание, которого не должно быть. Но оно уже есть, и вдруг представляю, как Изабель лежит на моей кровати. Представляю, как заставляю ее смеяться и улыбаться рядом со мной.

Легкий скрип двери заставляет нас обоих вздрогнуть.

— Эй, — раздается тихий голос. — Иза? Ты в порядке?

Изабель улыбается моему сыну, стоящему в дверях, прижав к груди плюшевого кролика.

— Да. Заходи.

Он осматривает комнату, возвращаясь взглядом к Изабель.

— Ты уверена?

— Да, просто нужно немного отдохнуть.

Я замечаю Уиллу, стоящую у порога. Та смущенно прикусывает губу, и я машу ей, приглашая войти. Она подходит ближе и позволяет обнять одной рукой.

Самуэль всхлипывает.

— Это моя вина.

— Не твоя, — говорю я. — Это был несчастный случай.

— Но если бы я не попросил Изабель покружиться...

— Нет, Сэм, — говорит Изабель. — Я люблю танцевать, и сделала это, потому что искренне хотела. Ты не сделал ничего плохого. Ни ты, ни Уилла.

Сэм переводит взгляд с нее на меня.

— Правда?

— Правда, — говорит Изабель.

— Правда, — повторяю я.

Уилла подается вперед.

— И может быть, когда тебе станет лучше... научишь нас паре танцевальных движений? — спрашивает она. — Только без кружений.

Улыбка Изабель становится шире.

— С удовольствием.

12. Изабель

Что доводит человека до грани безумия?

Долгое время я думала, что знаю ответ. Сложный танец, на репетиции которого остается всего пять дней. Одиннадцатичасовые тренировки перед премьерой. Ноги, кровоточащие под пуантами. Тот раз, когда две девчонки из средней школы порезали все мои купальники, потому что получила главную роль в «Щелкунчике».

Я умею справляться с безумием. Знаю, сколько нужно ментальной силы, чтобы пройти через это, натянуть маску спокойствия и выйти на сцену, танцуя до боли в теле.

Так что я считала, что понимаю, что такое давление. Но быть няней двоих детей – это совершенно другой уровень сумасшествия.

У Сэма лицо пылает от злости. Он в ярости, и все из-за того, что Уилла тыкала его карандашом в спину, пока мы ехали в машине. Мак качает головой за рулем, а я изо всех сил стараюсь говорить спокойно.

Но не дети. Сэм тянется к Уилле, чтобы ударить, куда только достает, а она отвечает тем же. Я никогда раньше не видела их такими. Обычно они почти не ссорятся.

— Дети, — говорю я. — Дети! Прекратите. Сейчас же.

Они меня игнорируют.

— Сэм, прекрати. Уилла, я хочу, чтобы ты извинилась за...

Она вопит и со всего размаху пинает брата через заднее сиденье. Удивительно ловко, учитывая, что оба пристегнуты.