Читать книгу 📗 "(Не)милая Мила (СИ) - Жилло Анна"

— Здесь — да, — согласился Лешка, подчеркнув голосом это «здесь».

А где, интересно, нет?

Развить эту тему я не успела: мы подъехали к высоченному новому дому, отделанному лазурным стеклом, и свернули к шлагбауму на въезде в подземный паркинг. Поставив машину, Лешка вытащил мою сумку и кивнул в сторону лифта:

— Добро пожаловать в Замок бурь.

— Замок бурь? — переспросила я. — Это он так называется? Дом?

— Нет, это я так называю. Потом поймешь почему.

Я завороженно следила, как меняются на табло цифры этажей. Когда зажглось «18», двери открылись.

— Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны, — с серьезным видом объявил Лешка. — Пересадка.

— Ничего себе! — обалдело пробормотала я, когда мы зашли в другой лифт и он нажал кнопку «34». — Я выше двадцать третьего еще не поднималась. А если лифт сломается? Или там… пожар?

— Лифт не один, все сразу не сломаются. А если пожар… ну да, тогда трында. Если только вертолетом с крыши снимут. Но во всяких там Нью-Йорках гораздо выше небоскребы — и ничего, живут.

Алексей

Мне вообще там не нравилось. И район не нравился, и дом, и квартира. Ну да, роскошная. Никаких соседей на этаже, вид на весь город, но эти чертовы ветра… Да и отделка — как в офисе. В моей холостяцкой берлоге и то было уютнее. Зато Милку я точно удивил. Вид у нее был как у ребенка на елке.

— Мама дорогая! — ахнула она, оказавшись внутри.

А когда разделась и поднялась наверх, и вовсе застыла с открытым ртом.

По оригинальному проекту это была двусветная двушка с огромным холлом, лестницей на антресоли и потолком под шесть метров. По дизайнерскому перегородку наверху снесли. В результате на втором уровне получилось огромное пространство с панорамными окнами на три стороны. Впечатляло — еще как!

— Леш, а она чья? — спросила Мила, обходя комнату по периметру.

— Да так… — замялся я. — Разрешили попользоваться.

— Летом, наверно, вообще красотища. Весь Питер как на ладони.

— А зимой всегда ветер. Хотя и летом тоже. Ветер тут всегда.

Словно в подтверждение моих слов, раздался заунывный свист.

— «То, как зверь, она завоет, — продекламировала Мила, — то заплачет, как дитя». Но хотя бы не холодно.

— Крендель, который здесь жил, не выдержал. Сказал, что на нервы сильно действует. В депру вгоняет. Но нам, думаю, не до того будет. Не успеем затосковать. Да и уехать в любой момент можно.

— Не успеем, — тряхнув головой, она запрыгнула на кровать и встала, балансируя, на самом краю. — Еще и мало покажется.

— Так зачем же время терять?

Я подошел к ней, обнял за талию. Мила положила руки мне на плечи, наклонилась, кончиком языка щекотно провела по ресницам, потом по губам.

— Милый… — я попытался поймать ее язык зубами, но она, едва заметно вздрогнув, отстранилась.

— Леш… без обид, но… пожалуйста, не зови меня так, ладно?

— Ассоциации?

— Д-да…

Мне должно было быть все равно. Какая разница, кто и как ее звал? Какая разница, что в прошлом у женщины, которую не хочешь считать своей? Но почему-то зацепило. Слегка — но зацепило.

— Мила, мы взрослые люди, у каждого свой багаж. Если из-за чего-то типает, лучше сказать. Матушка моя психолог. Говорит, что триггеры не выполоть, но их можно обходить. Так что все нормально.

— Спасибо!

Ее пальцы пробрались под свитер, и я поднял руки вверх: сдаюсь! Раздевай и делай со мной что хочешь.

Странно, раньше мне не очень нравилось, когда женщины пытались что-то с меня снять. Словно нарушало какой-то гендерный стереотип: я мужчина, я тут главный, я буду решать. А вот подчиняться Милке — это казалось нормальным. Может быть, потому, что подчинение это было не более чем игрой? Если подумать, еще ни с одной женщиной я не чувствовал себя настолько на равных.

Свитер улетел куда-то мимо кресла, за ним футболка. Опустив глаза и улыбаясь так, что перехватывало дыхание, Мила медленно водила пальцами по моей груди. Слегка поцарапывала ногтями, перебирала шерсть, обводила сжавшиеся соски. Спускалась ниже по животу, до ремня, снова поднималась. Члену не терпелось, он пытался расстегнуть молнию и выбраться на волю, чтобы получить свою порцию ласки.

Подожди, и до тебя очередь дойдет, точно без внимания не останешься. Главный герой должен выходить на сцену вовремя. В самый нужный момент.

Я залипал на ее пальцах — тонких, длинных, с красивым маникюром. То, как она дотрагивалась до меня, само по себе было эротикой. Лайтовой. А дальше начался хард для взрослых. Когда она наконец расстегнула ремень и потянула вниз джинсы с трусами.

Присев на пятки, Мила провела языком по всему стволу, сомкнула губы на головке, мягко сжимая ее. А взгляд! Из-под ресниц, снизу вверх! И улыбка — все та же, дразнящая, грешная!

Стиснув зубы, я расстегнул заколку на ее волосах, запустил в них пальцы, то слегка подталкивая, то, наоборот, придерживая. Можно, конечно, было полностью отдаться на волю волн, но нам обоим нравилось это — участие в процессе. Той ночью меня до темноты в глазах накрывало, когда она сдвигала мои пальцы в нужном направлении и ласкала себя вместе со мной. Причем в ней не было ни капли стеснения, принуждения себя к чему-то — она на самом деле любила то же, что и я. Как получилось, что мы так совпали?

Но, собственно, почему меня это удивляло? С другими — не совпадало, и это не казалось странным. Некоторые срывают в лотерею джек-пот, да еще и с первой попытки. Мне понадобилось намного больше.

Я стоял перед ней раздетый, с джинсами где-то на лодыжках, а она оставалась в брюках и свитере с глухим воротом. Был в этом какой-то острый диссонанс, и это заводило еще сильнее. Множество мелких штришков, которые постепенно складывались в цельную картину. А мы ведь едва начали ее рисовать.

И прилетело внезапно…

А вдруг это та самая женщина, которая мне нужна? Не только для постели — для жизни?

Эту мысль я отогнал пинком.

Еще в студенческие годы прочитал в какой-то книге и хорошо запомнил: чтобы не разочаровываться — не очаровывайся. Майка тоже когда-то показалась идеальной, иначе не женился бы.

Подфартило с роскошным сексом? Наслаждайся — сегодня, сейчас. А что там будет через год, через месяц, через неделю… Доживем — увидим.

День пролетел как один час. Пожар сменялся блаженной расслабухой, когда мы о чем-то болтали, лениво лапая друг друга, или дремали в обнимку. Устраивали набеги на холодильник, даже не надев трусов — а зачем, если все равно возвращаться в постель. Или на какую-нибудь другую рабочую поверхность, которых в этих хоромах хватало. Вечером забрались вдвоем в джакузи, а потом пытались смотреть какой-то фильм, но едва герои начали целоваться, нам захотелось тоже. И не только этого.

Было в этом что-то абсолютно нереальное, фантастическое. Ветер с воем и свистом разогнал тучи, ударил мороз. Огни города мерцали далеко внизу, а звезды — полное небо огромных звезд! — было совсем рядом, за стеклом, к которому я прижал Милку, жестко вставляя сзади. От окна тянуло холодом, от ее разгоряченного, в испарине, тела — жаром. Когда холод сталкивается с теплом, получается ураган.

Ураганнейший оргазм!

— Как хорошо… — сквозь стон и рваное дыхание прошептала Мила, запрокинув голову, и я с рычанием впился в ее губы…

Глава 14

Мила

Видимо, для баланса сон мне приснился в эту ночь невинно-романтический, но не без стеба.

Я была заточенной в башню принцесской в голубеньком платьице. Внизу меня стерегли то ли орки, то ли гоблины, то ли просто братки, из окна было толком не рассмотреть. Лешка подъехал на мотоцикле с коляской, в рыцарских доспехах, сияющих, как начищенный самовар. В коляске сидел адский вислоух, который выскочил и с диким мявом разогнал моих тюремщиков. Лешка поднялся ко мне, попытался забраться под юбку, но запутался во всех этих шелках-кружевах, а кот снова цапнул меня за щиколотку. Я уже хотела отправить его в свободный полет из окна, но проснулась.