Читать книгу 📗 "Не развод, а война (СИ) - Вишневская Дана"

— Мы всё испортили, — шепчу я.

— Да, — кивает он. — Всё нахрен испортили.

— Нет, — качает головой Жанна Викторовна. — Не всё. Но если продолжите в том же духе — тогда да. Тогда потеряете сына окончательно.

— Что нам делать? — спрашиваю я, и голос ломается.

— Учиться быть родителями. А не врагами, которые используют ребёнка как оружие друг против друга.

Мы молчим. Что тут скажешь? Она права. Страшно, больно, но права.

— Я пойду найду Савелия, — говорит Руслан.

— И я с тобой.

— Нет, — останавливает он меня. — Лучше по отдельности. А то опять наорём друг на друга при нём.

Он уходит, а я остаюсь с психологом в опустевшем кабинете.

— Мы чудовища, — говорю я.

— Нет, — качает головой Жанна Викторовна. — Вы просто люди, которые забыли, что такое любовь. И как её сохранить.

— А можно её вернуть?

— Не знаю, — честно отвечает она. — Но можно научиться уважать друг друга. Ради сына.

Я киваю и понимаю — сегодня мы перешли черту. Сегодня наша война коснулась самого главного — нашего ребёнка.

И теперь надо что-то менять. Срочно менять, пока не стало слишком поздно.

Скоро мне предстоит встреча с адвокатом, чтобы узнать, есть ли у меня хоть какой-то шанс отстоять справедливость. Или мне придётся смириться с тем, что Руслан выиграл. А я проиграла. Всё.

Глава 10: Я заберу половину твоего бизнеса

Сижу в кабинете Тихона Мензурова и пытаюсь переварить то, что он мне только что сказал. Мой адвокат выглядит довольным, как кот, который стащил сметану, а я чувствую себя так, будто меня только что ударило током.

— Повторите, пожалуйста, — шепчу я, сжимая в руках чашку остывшего кофе. — Я правильно поняла?

Тихон снимает очки, протирает их и снова водружает на нос. У него такая привычка — делать паузу перед важными заявлениями.

— Злата Владиславовна, вы имеете полное право на половину строительной компании вашего мужа. «ГрандСтрой» создавался в браке, развивался за счет семейных средств. По закону вы можете претендовать на пятьдесят процентов акций компании.

Черт возьми. Черт возьми!

— Но как же... — начинаю я и тут же замолкаю. Мозг начинает лихорадочно работать, пытаясь осознать масштаб этого открытия. — Тихон Аркадьевич, а сколько эта компания стоит?

— По последним данным? — он листает толстую папку. — Приблизительно четыреста пятьдесят миллионов рублей. Чистые активы, недвижимость, действующие контракты на три года вперед...

Господи Иисусе. Двести двадцать пять миллионов. Половина этого — моя. Моя!

— А он знает об этом? — голос мой звучит хрипло.

— Сомневаюсь. Мужчины редко интересуются тонкостями семейного права, — Тихон усмехается. — Особенно когда дело касается их бизнеса. Они считают, что раз они создали компанию своими руками, то она принадлежит только им.

Я встаю и начинаю ходить по кабинету. Ноги дрожат, но не от страха — от возбуждения. Впервые за все эти месяцы кошмара я чувствую, что у меня есть по-настоящему мощное оружие.

— Что нужно сделать? — спрашиваю я, поворачиваясь к адвокату.

— Подать официальное требование о разделе бизнеса. Я уже подготовил все документы, — он показывает мне толстую стопку бумаг. — Справки об активах компании, свидетельство о браке, доказательства того, что средства семейного бюджета инвестировались в развитие «ГрандСтрой».

Боже мой, как же я была слепа! Все эти годы я думала, что Руслан — это бизнес, а я — это дом и семья. А оказывается, половина его империи принадлежит мне. Половина всех этих контрактов, проектов, прибылей...

— А если он откажется? — интересуюсь я.

— Тогда пойдем через суд. И поверьте, у нас железные доказательства, — Тихон постукивает пальцем по документам. — Ваш муж очень неосторожно ведет документооборот. Все семейные траты на развитие компании прекрасно задокументированы.

Я думаю о том, сколько раз Руслан просил меня подписать какие-то бумаги "для налоговой", "для банка", "для отчетности". А я подписывала, не читая. Доверяла. Какая же я была дурочка!

— Когда можно подавать требование? — голос мой становится твердым.

— Хотите эффектно? — в глазах Тихона загорается азартный блеск. — Сегодня пятница. Если решите, то можно подать в понедельник с утра. Тогда ваш супруг начнёт неделю с приятных новостей.

Домой я еду в каком-то лихорадочном состоянии. В голове крутится одна мысль: "Половина «ГрандСтрой» — моя!" Это не просто деньги. Это власть. Это возможность ответить Руслану той же монетой, которой он меня унижал все эти месяцы.

Паркуюсь у дома и вижу знакомую машину Милославы. Отлично. Именно с ней мне сейчас и нужно поговорить. Она знает Руслана с детства и лучше всех понимает, как его правильно зацепить.

Захожу в дом и слышу голоса из гостиной. Милослава сидит за кофейным столиком, а Савелий что-то увлеченно ей рассказывает про новую компьютерную игру.

— Мам! — радостно кричит сын, бросаясь ко мне. — Тетя Мила обещала показать мне в музее картины импрессионистов!

— Это замечательно, солнышко, — целую я его в макушку. — Иди сделай уроки, а мы с тетей Милой поговорим о взрослых делах.

Когда Савелий уходит в свою комнату, Милослава изучающе смотрит на меня.

— У тебя такое лицо, будто ты только что выиграла Джек пот, — говорит она, отпивая кофе.

— Почти угадала, — усмехаюсь я и рассказываю ей о разговоре с адвокатом.

Милослава медленно ставит чашку на стол. На её лице появляется выражение, которое я никогда раньше не видела — что-то между восхищением и ужасом.

— Святая Матерь Божья, — шепчет она. — Ты понимаешь, что это означает?

— Что именно?

— «ГрандСтрой» — это вся жизнь Руслана. Это не просто бизнес для него, это смысл существования. Отец завещал ему свою компанию на смертном одре, сказал: "Береги дело, сынок. Это наша семейная гордость". И Руслан всю жизнь пыхтел над этой гордостью, как паровоз. В своё время он передал в «ГрандСтрой» всю собственность отцовской компании.

Я сажусь рядом с ней на диван.

— А теперь окажется, что половина его священной коровы принадлежит мне, — говорю я с плохо скрываемым злорадством.

— Злата, — Милослава берет меня за руку, — ты уверена, что готова к его реакции? Руслан может быть... непредсказуемым, когда дело касается компании.

— Он был непредсказуемым, когда унижал меня перед гостями в день нашей годовщины, — отвечаю я жёстко. — Он был непредсказуемым, когда покупал мою студию, чтобы выгнать меня. Теперь моя очередь быть непредсказуемой.

Милослава кивает.

— Тогда сделай это красиво. Руслан ценит театральность, хотя никогда в этом не признается.

Понедельник утром я просыпаюсь с чувством, будто сегодня решится моя судьба. Тихон обещал подать документы к десяти утра, а это значит, что к обеду Руслан уже будет знать о моих претензиях на его бизнес.

Завтракаю с Савелием, который болтает о школе и друзьях. Смотрю на сына и думаю: всё, что я делаю, я делаю ради него тоже. Чтобы он знал — его мама не тряпка, которую можно швырять куда угодно.

— Мам, а почему папа так редко приходит домой? — вдруг спрашивает Савелий.

Господи, как же отвечать на такие вопросы?

— У папы сейчас много работы, солнышко. Взрослые иногда ссорятся, но это не значит, что мы перестали тебя любить.

— А вы помиритесь? — в его зеленых глазах столько надежды, что у меня сжимается сердце.

— Не знаю, Сава. Честно не знаю.

Он кивает и убегает в школу. А я остаюсь одна со своими мыслями и планами мести.

В половине двенадцатого звонит Тихон.

— Документы поданы, — коротко сообщает он. — Через час-полтора ваш муж получит официальное уведомление.

— Спасибо, — говорю я и кладу трубку.

Теперь остаётся только ждать.

Жду недолго. В два часа дня я слышу звук машины на подъездной дорожке. Затем хлопает дверца, быстрые шаги по ступеням. Звонок в дверь звучит как набат.