Читать книгу 📗 "Развод. Бумерангом по самые я... (СИ) - Шевцова Каролина"

Тишина.

Губы Яны дрожат. Полина смотрит в пол.

А я...

Я чувствую, как что-то внутри рвётся на части.

Но назад дороги нет.

Глава 22

Я встаю рано.

Кофе в тишине, завтрак на всю семью, двадцать минут для себя перед зеркалом - моя рутина. Выверенная, как механизм швейцарских часов. Даже прогулки с Графом вписались в этот график: ровно в 6:45 он тычется мокрым носом мне в ладонь, требуя поводок.

И сегодня особенно важно придерживаться плана.

Я спускаюсь в столовую, уже чувствуя, как привычные ритуалы начинают успокаивать нервы. Сейчас будет кофе - крепкий, без сахара, на широком деревянном подоконнике с видом на сад. Затем тосты с авокадо, которые никто, кроме меня, в этом доме не ест. Потом прогулка - быстрая, бодрящая, в одиночестве.

Шаг.

Снова шаг

И еще один.

Последняя ступень - и я замираю на пороге. Потому что уже отсюда вижу, что дальше можно не спускаться.

Граф мечется под ногами, виляя хвостом как маленький вентилятор. По кухне плывет аромат жареного бекона, который я ненавижу. А за столом...

- Доброе утро, соня! – Голосит Яшин.

В моем фартуке. С моей сковородой в руках.

Он уже налил мне кофе – сладкую бурду со сливками.

- Сюрприз, - улыбается он и пододвигает тарелку с омлетом. Подгоревшим.

Граф радостно прыгает на меня, оставляя следы лап на шелковом халате.

Я медленно закрываю глаза.

Не будет. Не будет моего кофе на подоконнике. Не будет тихой прогулки. Не будет спокойного утра.

За двадцать пять лет я успела забыть - Яшин встает еще раньше. А иногда не ложится вовсе. Узнаю этот азартный блеск в глазах, именно таким я видела его после бессонных ночей в гараже. Ни капли усталости, только адреналин и желание работать дальше.

- Я тут поковырялся в твоих делах, Кариш, и созрело несколько вопросов. Ты ешь пока, а я тебя попытаю, - он тянется к блокноту, специально оставленному на столе.

Я сглатываю. Аппетит пропал за секунду, да и есть тут нечего. Ни омлет, ни сосиски, ни маргариновый, прости Господи, торт из круглосуточного, мне не подходят.

Зато сам Яшин уплетает всё это с видом человека, который привык завтракать на бегу. И который готовит себе сам.

- Смотри, - говорит он, размахивая вилкой, - ты оформила салоны на дочек, почему не сделала сразу ресторан на Тимофея? И почему вообще ресторан, ты же могла отдать сыну школу?

Я медленно отодвигаю тарелку.

- Во-первых, Тимофей мне не сын. Ты ведь и об этом успел прочитать? – Он уверенно кивает в ответ, показывая, чтобы я продолжала. Выдыхаю, говорю: – Это ребенок Владлена от первого брака. Но я воспитывала его как полноценный родитель, если так можно сказать. У Казанского с Ирой вышла очень некрасивая история расставания, она ушла от него к своему начальнику. Тот был и моложе, и богаче Владлена. Это сильно ударило по самооценке мужа.

На последнем слове Яшин морщится, будто вместо бекона заглотил лимон.

- Не называй его так.

- Почему? - поднимаю бровь. - Владлен все еще мой муж. Двадцать лет я звала его «мужем», за один день привычку не сломаешь.

Яшин хмыкает:

- Ну, ладно... У всех есть свои недостатки. У тебя, вот, - бросает взгляд на мою нетронутую тарелку, - ужасный вкус на мужчин.

- Конечно, я ведь и за тобой замужем была.

- Именно! Я себя и имею ввиду. Такой придурок, сам с себя в шоке! Борзый, нищий и дурной! Как ты вообще меня выбрала, с твоим то умом?

- Сердцем, Влад! – Вздыхаю я, делая большие глаза. - Безгранично добрым… но таким тупым сердцем!

Он внезапно запрокидывает голову и разражается таким хохотом, что даже Граф поднимает ухо от своей миски:

- Боже, как я скучал по этим твоим убийственным ответам!

Его смех – громкий, немного хрипловатый, настоящий. Тот самый, из наших студенческих лет.

Я смеюсь тоже. И тоже громко, тоже по-настоящему. Сейчас, в эту минуту, мне так хорошо, что щиплет в груди от счастья. Кажется, будто время замедлилось, будто этот момент, этот хохот, этот взгляд Влада – навсегда. Как раньше, как в те дни, когда мы были молоды и беспечны, когда будущее казалось бесконечным, а счастье нерушимым.

Но все обрывается за секунду.

Телефон Яшина загорается синим в полумраке кухни, И Влад, бросив один только взгляд на экран, встает из-за стола.

- Извини, Кариш, нужно ответить, - говорит он уже другим тоном, деловым, отстраненным. – Сын звонит.

И прежде чем я успеваю моргнуть, он шагает в коридор, оставляя за собой пустоту.

Сын звонит. Звонит сын.

Сын, сын, сын… звонит, звонит, звонит.

Сколько не компонуй эти два дурацких слова, их смысл от этого не изменится.

У Яшина есть ребенок. А значит, есть и жена, или женщина, которая этого самого ребенка родила. И жизнь моего бывшего так же не стояла на месте, как и у меня.

От всего этого становится очень горько, обидно и смешно.

Ну ты, Карина Викторовна, даешь! Решила, что можно в одну реку войти дважды, да позабыла, что в реке этой не вода, а кислота, на дне не камни, а штыки, а на поверхности - пираньи. И кругом таблички "Не подходи - убьет!".

Смеялся он, видите ли! И я смеялась вместе с ним. И пока мы тут задорно хихикали, как два подростка на свидании, у него там сын… и жена… и может даже не одна, а целый гарем.

Граф тоскливо поднимает морду и смотрит прямо на меня. Его голубые глаза – сплошное недоумение. Он будто спрашивает, что случилось и почему такое сочное веселье за секунду превратилось в тоскливое бесформенное… ничего.

- Гав?! – Осторожно интересуется он.

- Да брось, - отвечаю я, - оно так даже лучше. Все равно бы ничего не вышло, а так…

Голос звучит фальшиво, и я резко поворачиваюсь к окну, быстро проводя пальцем под глазами. Это не слёзы. Просто… контактные линзы. Или аллергия.

Когда за спиной раздаются шаги, я уже стою у раковины, сжимая в руках тарелку. Вода льётся ледяными струйками, а я смотрю в стену, будто там написано что-то очень важное.

Яшин молчит. Он ждёт. Ждёт, что я обернусь, начну допытываться, закидаю его вопросами, как раньше. Но я не та Карина, что готова стоять на задних лапах по его указке.

Так что пусть ждёт.

А я просто мою посуду. Очень тщательно. Не обращая внимание на его сопение за спиной.

- Какие планы на сегодня? - Яшин говорит небрежно, будто спрашивает о погоде.

Я пожимаю плечами:

- Ты можешь делать что хочешь, а мне надо в ресторан - встретиться с бухгалтером, проверить личные дела, поговорить с Тимофеем.

Одной. Это слово висит в воздухе, но я его не произношу.

Влад вдруг оживляется, как мальчишка, которого позвали копать червей для рыбалки.

- Отлично! – Я не успеваю опомниться, как он хватает ключи со стола. - Чур, я за рулём!

Я могла бы возразить. Могла бы приказать, могла бы даже устроить сцену - но зачем? Дать ему удовольствие наблюдать, как он в очередной раз выводит меня из равновесия? Нет уж.