Читать книгу 📗 "Развод. Бумерангом по самые я... (СИ) - Шевцова Каролина"

Задумчиво смотрю на итальянский островок. Там бородатый парень (итальянской внешности и кавказского происхождения) ловко подбрасывает лепёшку теста. Движения точные, почти гипнотические.

Разве это не искусство?

Если я не могу отвести взгляд от того, как тонкое тесто кружится в воздухе… Если сердце замирает, когда оно мягко опускается на ладонь… Если через пять минут я умру от гастрономического оргазма, съев самый вкусный в мире кусок пиццы - неужели это не искусство?

Конечно, оно! Но разглядеть его могут не все.

И в этом моё преимущество - видеть то, что упускают другие.

Да, никто не поймёт моего решения.

Как не поняли Кутузова, когда он оставил Москву, чтобы спасти Россию. Как не поняли Джобса, когда его вышвырнули из собственной компании, а он лишь усмехнулся и пообещал вернуться. И вернулся же! Без фанфар и громких заявлений - просто взял и сделал.

- Женщина, вы сейчас похожи на акулу! - Тим заливается смехом, его глаза блестят от восторга. - Омка, когда ты так улыбаешься, мне становится страшно. Пакость, небось, какую задумала?

- Задумала. Но мне нужно твоё согласие, потому что этот молл - твой старт.

Так оно и есть. Когда я решила расширяться, денег хватало на всех - на меня, на Казанского, на детей, даже на внуков, которых пока нет. Но я думала о Тимофее. О сыне, родном мне не по крови, а по духу. Он тогда страдал от очередного кризиса. Не то развалилась его рок группа, не то погорел на крипте. Я видела, что мальчик идет не в том направлении и вызвала его на разговор.

- Я строю новый бизнес, и мне нужен там свой человек. Если продержишься три года, пройдёшь путь с самого низа - молл будет твоим.

И он включился. Ни жалоб, ни спешки, ни попыток выкрутиться. Он работал. И хотя сейчас мы только вышли в ноль, мы уже отбили все затраты! А что будет через год? А через два?

А теперь что? Разрушить все это? По принципу «да не доставайся же ты никому». Или… сдать свою личную Москву, чтобы потом с триумфом вернуться обратно?

Я ещё колеблюсь, когда Тим вдруг начинает крестить воздух вокруг меня.

- Благословляю! Делай что хочешь! Любую хрень! - Затем он перегибается через стол и шепчет: - Кстати, раз уж речь зашла о хренях… Яшин этот… интересный тип! Сорвался из Екатеринбурга, чтобы тебя спасти...

- Тим, не начинай! - Я зажмуриваюсь. Мне сейчас точно не до романтических намёков.

- А что не начинать? Я уже начал!

- У него есть сын, Тим.

Он трагически округляет глаза:

- О нет! Неужели Яшин… не девственник?

- Не неси ерунды. Сын значит семья.

- У тебя тоже есть семья. Может, он разводится? Может, жена ему рога наставила? Ты об этом думала?

- Нет!

- А ты пробовала загуглить, сколько лет сыну?

- Пробовала! - почти кричу я, но тут же понижаю голос, заметив любопытные взгляды за соседними столиками. – Конечно, пробовала, я же не дура. Но знаешь, что выяснилось? Не все люди любят светиться в интернете. И судя по тому, как мало там информации о Яшине, он заплатил хорошие деньги, чтобы оставаться в тени.

- Понял. Не дурак. Был бы дурак - не понял бы. - Тим встаёт, вытирает руки о фартук. - Ладно, Омка, сиди тут, а я на перекур.

Он отходит на пару шагов, и тут я вспоминаю:

- Ты же не куришь!

- Зато мастерски выведываю информацию! - Он оборачивается, и на его лице расцветает довольная ухмылка. - Господи, как волнительно! Вторую мать третий раз замуж выдам!

Я не спорю с этим оболтусом. Чем бы дитя не тешилось... Отмахиваюсь и иду в бухгалтерию, чтобы переговорить со старой гвардией – моими девочками, которые работают со мной с начала организации школы.

Вначале я переговорила с Инессой Марковной. Старой черепахой, мимо которой ни один нолик в счете не проскочит. Бумаги по аудиту лежали аккуратными стопками у нее на столе - все цифры сходились, все документы в идеальном порядке. Как и ожидалось. Мои курочки работали безупречно, по зернышку-по зернышку и все в наш курятник!

Кухня встретила меня кристальной чистотой - нержавеющие поверхности блестели, повара в белоснежных колпаках сосредоточенно нарезали овощи. Даже в индийской лавке, где антисанитария рассматривается как часть колорита все было идеально. В Книге жалоб и предложений не нашла ни единой жалобы. Одни восторги и благодарности.

Вернувшись в зал, я остановилась посреди этого царства вкусов и ароматов, которое строила своими руками. Гордость смешивалась с горечью - сколько сил, сколько души вложено в каждый квадратный метр...

-Омка!!! - внезапный крик Тимофея вырывает меня из грустных раздумий. Смотрю на пасынка, тот бежит, приплясывая, как Граф при виде вкусняшки.

- Поговорил с Яшиным. Вот такой мужик! - он показывает жест одобрения. - Если что, я твой выбор поддерживаю и готов лично играть Мендельсона на пианинке, пока вас будут расписывать.

- И это всё? - сухо спрашиваю я.

- Ну как же! У Влада есть сын, Павел. Хороший парень, на Яшина похож, я даже фото видел!

- И это всё? - повторяю я с ударением на каждом слове.

Тимофей вдруг бледнеет, смущенно отводит глаза:

- Млять! Совсем вылетело! Я же про жену не спросил!

- Ма-ла-дец! - я кладу ладонь ему на плечи, убирая оттуда несуществующие пылинки. Чтобы сделать это, приходится встать на носочки – настолько вырос мой мальчик.

- Омка, не сердись! Хочешь, расскажу, на кого Паша учится? Толковый парень, мы бы с ним...

- Не нужно, милый, - мягко прерываю эту пламенную речь и поворачиваю к выходу.

Там меня уже ждет Яшин. Руки в карманах, взгляд невозмутимый. Король мира, не иначе. Конечно, я не удивлена - развести моего бывшего на откровенность сложнее, чем выиграть в "стаканчик" у вокзальных мошенников.

Значит, придётся по-старому. Спросить прямо.

Я делаю глубокий вдох и шагаю навстречу своему прошлому.

Глава 24

Когда я выхожу из молла, вижу припаркованный к самой двери авто и довольную рожу Яшина. Наплевав на все правила, этот ферзь подкатил прямо к порогу. В любом другом городе за такое его бы снесли на корню, но Москва терпит. Или просто не успевает замечать.

- Смешно? - спрашиваю, закидывая сумку на заднее сиденье.

- Очень, - он щурится, и в уголках его глаз собираются морщинки, которых раньше не было. - Ты же знаешь, я всегда был тем ещё понторезом.

Я знаю. Некоторые люди не меняются.

Быстро запрыгиваю на переднее сиденье и… пропадаю.

Меня окутывает запах. Его запах.

Парфюм, машинное масло, сигареты. Мужчина. Опять этот несносный мужчина.

От нежелания снова погружаться во всё это - отворачиваюсь, открываю окно, вдыхаю загазованную пыль города, выхлопы, что угодно, лишь бы не обратно.

Но запахи как коварные тени. Они просачиваются сквозь щели памяти, тянут меня назад. В крохотную комнату в нашем общежитии. Уставшая после трёх работ, я кое-как готовлю ужин, к которому Влад, разумеется, опоздает. Он всегда опаздывал.