Читать книгу 📗 "Разводные процедуры (СИ) - Ланц Лика"

Он видел, как наполнились слезами её глаза. Как вырвалось из-под пряди «эльфийское» ушко.

– Обещаю, – тихо прошептала она, и Марк, не сдержавшись, встал и прижал дочь к себе.

Наверное, надо почаще позволять себе эмоции. Не скрывать их, не прятать. И, может, тогда всё наладится. Протянется между ними тонкая ниточка доверия, которая, Марк очень на это надеялся, однажды станет прочным мостом между ним и его дочерью.

Глава 28

Милана

В воскресенье я пригласила Марка и Катю в гости. Пирог с яблоками испекла. А ещё – пирог с мясом. Не бог весть что, но хорошо получилось. Пахло замечательно, корочка аппетитная вышла. Пироги мне не всегда удавались, а в этот раз – как на заказ.

Инициатором позвать соседей была не я, а мой сын.

– А давай Громовых пригласим? – предложил он, преданно заглядывая мне в глаза.

– Кого? – сразу не поняла я.

– Ну, Катю и её папу. А то они питаются чёрти чем, не домашним почти. Только ты сама пригласи, ага? Катя-то придёт, если я позвоню, а дядя Марк – нет. А вот если ты…

Логика в его словах была, но навязываться как-то не хотелось. Хотя… Больше мы не спорили, Марк ко мне не придирался. А вчера мы и утром, и вечером, можно сказать, гуляли семейно: я, Андрей и Лайтик, Марк, Катя и Граф, которого дети звали совершенно по-простецки Фрикаделькой. И никакого диссонанса эти прогулки ни у кого не вызвали. Дети дурачились, мы с Марком в основном молчали, но в этом молчании было что-то успокаивающее и хорошее.

В общем, я собралась с духом, расчесала тщательно волосы, покусала зачем-то губы (наверное, чтобы ярче были) и отправилась на этаж вниз.

– Мила? – удивлённо приподнял брови Марк. Всё же он хорош. Хоть в костюме, хоть в домашней одежде.

– Я пришла вас с Катей на обед пригласить. У нас пироги, – почему-то почувствовала, как вспыхнули щёки. А он улыбнулся в ответ. А рядом уже крутилась и хихикала Катя, переводила взгляд с отца на меня.

Это как в давние века, что ли. Когда соседка приглашала на чай понравившегося соседа-кавалера. Что-то подобное испытала и я.

– Пойдём, пап, – дёрнула Марка за руку Катя. – Тётя Мила очень вкусно готовит.

Ну, он как бы уже в курсе. И я покраснела ещё больше, вспомнив при каких обстоятельствах ужинал у меня сосед.

– Вот оно что, – пробормотал он, – не вправе отказываться.

Это был очень тёплый обед. Естественно, одними пирогами дело не обошлось. А у меня и суп горячий, и картошечка по-деревенски. Ну, и пироги, конечно.

– Можно я у вас жить останусь? – бормотала Катя с набитым ртом и довольно щурила глаза.

Марк судорожно вздохнул. Смотрел на меня. Что было в его взгляде? Он бы тоже?.. Жить у нас остался?

Я сделала вид, что очень занята. Чайник на плиту ставила, пирог с яблоками резала. Почему-то подумала, что это как-то всё неправильно, что ли… Я вроде как ещё замужем и не развелась. А уже мужчину в дом приглашаю, смотрю на него с интересом. И он мне нравится.

А потом сама себя и одёрнула. Хватит оглядываться! Ещё бы я неверному Олегу верность хранила. И снова кинуло в жар от этих мыслей. Я что, прикидываю, как с Марком будет в постели?

Все эти противоречивые мысли завели меня в тупик и поселили такое смятение, что я вообще потерялась.

– Мам, мы ко мне! – цапнул сын тарелку с пирогом, кивнул Кате на чашки с чаем, и дети быстренько испарились, а мы с Марком остались вдвоём.

– Спасибо, – сказал он и поцеловал мне руки. В этот раз правильно, как положено. – И за обед, и за Катю. Кажется, у нас потихоньку налаживается. Но я боюсь сглазить. Вот же: никогда ни во что не верил, а сейчас и дышать боюсь, чтобы ничего не испортить. Чтобы никто ничего не натворил. Я с матерью поговорил. Мы пока решили вместе ездить с Катей и поддерживать её.

Он и сейчас словно боялся остановиться. Слишком многословный. Как-то до этого он был более сдержан.

– Всё хорошо, Марк. Я рада, что у вас получается.

– Может, на «ты»? – снова взял он мою руку в свои ладони.

– Будем пить на брудершафт? – слабо улыбнулась я.

– Обязательно, – смотрел он на меня напряжённо и очень уж внимательно.

– Чай или по капельке? – сердце уже барабанило вовсю.

Каково это: целоваться именно с этим мужчиной? Хотя о чём я? Там достаточно прикоснуться губами. Но сердце, глупое сердце частило и волновалось.

– Чай. У нас дети, – заявил он сурово. Я даже почувствовала себя виноватой, будто я шальная императрица, а он – непоколебимый стальной император.

То, как мы перекрещивали руки с чашками, выглядело смешно, потому что не совсем изящно это получалось. Хотелось хихикнуть, но я крепилась. Не хватало ещё чаем облиться для полного счастья.

«А сейчас он меня поцелует», – с каким-то волнительным ужасом подумала я, когда мы наконец-то распутались руками, а Марк решительно поставил чашку на стол. Я свою прижимала к груди. Он забрал её у меня. Смотрел мне в глаза, и голова почему-то кружилась, а сердце ёкало в груди.

Губы его приближались. Я забыла, как дышать. Будто в первый раз, ей-богу…

Это было лёгкое прикосновение, но ощущение, что ударило током. Для брудершафта этого было достаточно. Все ритуальные моменты соблюдены, и по правилам мы должны были сказать друг другу что-нибудь, употребляя пресловутое «ты». Но всё пошло неправильно.

Его губы решительно накрыли мои. Закружили, втягивая меня в жаркий водоворот. Мужские пальцы запутались в моих волосах, притягивая меня ближе к крепкому телу, и я закрыла глаза, позволяя себе упасть в этот разноцветный чувственный морок, что обострял инстинкты, заставлял чётче слышать звуки, ощущать запахи. Я даже привстала на цыпочки, стараясь не упустить ни мига этого странного погружения-единения.

– Кажется, я мечтал об этом бесконечно, – пробормотал Марк мне в губы. – Ты такая отзывчивая.

И это слегка меня отрезвило. Я упёрлась ладонями ему в грудь и отстранилась, ощущая, как всё внутри протестует, как сожаление закручивает спираль моих противоречивых чувств.

– Не думай, что я легкодоступная, – сделала я шаг назад.

Общение на «ты» у нас получилось великолепное. Как так и надо. Без лишних смущений и неловкости.

– Я так не думаю, Мила, – провёл он большим пальцем по моей скуле и поправил локон.

А затем мы, не сговариваясь, уселись за стол, на противоположные концы. Молчали и делали вид, что безумно увлечены почти остывшим чаем. Но даже в этом молчании мне было уютно. Не знаю, как Марку, а мне так хорошо, без напряжения.

– Я, наверное, пойду, – вздохнул он и посмотрел задумчиво на чашку, словно соображая, что это и откуда взялось.

– Я заверну вам пироги, – поднялась и я.

Марк не возражал, хоть я видела, как дёрнулась его рука. Наверное, всё же собирался протестовать, но передумал. Ещё бы: кто в здравом уме отказывается от такой вкуснотищи?

– Встретимся вечером? – не сводил он с меня глаз и задержал мои руки в своих, когда я ему пакет с пирогами передавала. – Как всегда? Мы, дети и животные.

И я слабо кивнула в ответ.

– Предупрежу Катю. Ты же не против, чтобы она побыла у вас? Кажется, дети куда быстрее находят общий язык, – тяжело вздохнул Марк.

– Нет, – качнула я головой, – я не против. Им интересно вместе.

«Но глаз да глаз всё же нужен», – подумала, но не стала говорить вслух. Ему и так тревог хватает.

Дети резались в игру. Детям было не до нас, а поэтому они кивнули, но даже не повернули к нам головы. Я лишь развела руками.

В коридоре Марк снова поцеловал меня. Было понятно, что никуда ему не хочется уходить, но лишнего он себе не позволял – только эти сводящие с ума поцелуи. Целоваться с ним оказалось… вкусно. Я, кажется, уже и забыла, что при поцелуях можно испытывать такой выброс адреналина в кровь. А ещё эндорфинов. И чёрт знает чего ещё.

Марк уже ушёл, а я всё стояла в коридоре, прижимая ладони к пылающим щекам. Какая я всё же дура. Что это? Желание почувствовать себя нужной? Взять реванш? Попробовать «другое тело»?.. Или это совершенно другое, к чему я абсолютно не готова?..