Читать книгу 📗 "Развод. Мусор вынес себя сам (СИ) - Шевцова Каролина"
Вдруг ко мне подлетает девочка лет семи и молча берет меня за руку. Ее ладонь маленькая, но очень теплая.
- Пошли, тетя, с нами танцевать будешь!
Кружусь с детьми в хоровоже и не свожу с Давида восхищенных глаз. Вот он садится на корточки рядом с девочкой в инвалидной коляске. Что-то шепчет ей на ухо, и та сначала стеснительно опускает глаза, а потом вдруг улыбается - такой светлой, открытой улыбкой, что у меня комок встает в горле.
Смотрю за тем, как он аккуратно принимает детские письма, складывает их в уже пустой мешок, как внимательно выслушивает каждого. Смотрю и чувствую, как мои утренние переживания, проблемы с бывшим мужем, сложные отношения с дочкой, усталость и обида, как все это вдруг лопается подобно мыльному пузырю. Все, что было там, за этим высоким забором кажется таким мелким и незначительным. Потому что все важное спрятано здесь, в мешке моего волшебника!
- Аниса, поможешь?
Голос Давида возвращает меня в реальность. Он по прежнему стоит в центре зала, но на этот раз держит не мешок, а книгу.
- Тут сказку прочитать просят, а без тебя никак.
Не дожидаясь моего ответа, он поворачивается к детям:
- Так, товарищи дети! Снегурочка у меня взяла отпуск, и ее замещает старшая сестра - Аниса Снежная. Годится?
Разноголосый хор дружно выдыхает: "Го-ди-тся!"
Давид смотрит на меня через зал. Не улыбается, но больше и не злится, просто ждет, что я сделаю дальше. И я решаюсь. Отрываюсь от стены и иду к нему - навстречу этому незнакомому, но такому настоящему чуду.
Мне в руки ложатся новогодние сказки современной российской писательницы. Яркие иллюстрации и простые истории в которых обязательно случаются чудеса: белочка успевает сшить шубку на карнавал, к ежику после пожара приходят на помощь друзья и вместе они строят ему новый дом, а зайка, наконец, находит маму.
На последней сказке чувствую, как собственный голос дрожит. Нельзя писать так трогательно. И нельзя читать такое детям, у которых этой самой мамы нет! Или можно? Или такие вот истории, такие праздники и Дед Мороз как самый главный символ чуда дарит не только конфеты из мешка, а что-то куда более ценное – надежду?
Давид, слыша волнение в моем голосе, осторожно сжимает мою руку и, кивнув, принимается читать за меня, давая тем самым возможность немного успокоиться.
Я дышу. Перевожу взгляд на полные счастья лица детей и понимаю, что все мы делаем правильно. Что без надежды и без вот таких сказок было бы очень трудно жить. И маленьким и взрослым.
В конце, когда от эмоций и чувств меня просто не держат ноги, мы прощаемся с ребятами, и после еще одной песни нас провожают на выход.
Та самая женщина марсианка с огненно- красной морковкой на голове. Она снова уводит Даву вперед и идет с ним, пока я плетусь сзади. Идеальный ракурс, чтобы следить за тем, как директор детского дома лужей растекается перед директором дома издательского. Вот кто бы точно не отказался стать Снегурочкой для такого Деда Мороза. Она и за локоть его возьмет. И рассмеется, жеманно прикрыв рот ладонью. И декольте поправит. А уж как марсианка на него смотрит – ни одной земной женщине такое и не снилось.
И что-то нехорошее, что-то знакомое, но не правильное поднимается изнутри. Старое забытое чувство, которым хорошо маяться в двадцать, терпимо в тридцать пять и совсем нелепо в мои пятьдесят. Смотрю за тем, как Давид вежливо придерживает нам дверь, и закипаю от ревности.
Даже крепкий декабрьский мороз не остужает меня.
Даже то, что сам Давид ни разу не дал повода марсианке думать, что он тоже не прочь слетать на ее родную планету. Все его поведение – дань вежливости и только. А все равно печет и давит где-то под ребрами.
Может просто марсианка ему не зашла?
Может Ника Зельбер больше пришлась бы по сердцу?
Как и моему бывшему мужу. Как и другим мужчинам, которые не просто таращатся на меня, стоит только переодеться и выйти куда-нибудь на ужин, для поддержания легенды. Нет, они же пишут мне на почту! Они предлагают встретиться! Они умоляют просто разрешить ухаживать за собой!
- Аниса, спасибо, что согласилась почитать, - раздается чуть хрипловатый тихий голос.
- Ерунда, хорошо, что сказки, а не Нику Зельбер, - вырывается против воли.
Давид хмурится.
- А это тут при чем?
Он либо действительно не понимает, либо просто куда более хороший актер, чем Боря.
- Да ни при чем. Просто раздражает такая поверхностная особа, как эта писательница женской порнушки.
Давид поправляет меня, указывая, что не порнушки, а эротики. И такой жанр тоже очень нужен в литературе, особенно когда это написано так чувственно и толково. Грамотным русским языком!
О, еще один языковед нашелся.
- Ты что, читал? – ахаю возмущенно.
- Я издатель. – спокойно разъясняет Давид. - Я должен понимать, какие тренды зайдут на рынок, а Ника это даже не тренд, это… бренд. Конечно, я читал ее текст, очень здорово написано и совершенно не поверхностно. Кажется, что эта Зельбер умная женщина.
- Да вы же о ней ничего не знаете, - выпаливаю, поражаясь тому, как низко у мужчин находится мозг. Где-то в паховой области, не иначе. Умная? Нет, ну в смысле Ника конечно умная, но она ведь нигде этого не показала. На всех фото - томный взгляд из под ресниц и губы уточкой. Это там где лицо видно, а в основном же меня снимают так, что только контуры да тени. Где там ум разглядеть? В декольте? Тогда да. Целых два ума, я бы сказала - умища!
Давид смотрит на меня и цокает языком:
- Я читал ее интервью, довольно толковое, не смотря на глупые вопросы журналиста. Видно, что человек умеет произвести впечатление на окружающих.
Вспоминаю, в каком бреду писала ответы на вопросы и правда не очень умного журналиста, надеясь поскорее закончить и лечь спать. Последнее, о чем я тогда думала – как произвести на окружающих впечатление.
Вспоминаю и ужасно злюсь! На то, как спокойно, даже непрошибаемо Давид об этой Нике говорит, будто знает ее сто лет!
Но ведь нет, не знает! И меня, судя по всему – тоже не знает!
Не выдерживаю и разрываюсь тирадой:
- Знаешь, порой даже удивляет, до чего вы все по одной инструкции собраны, Дав.
- Поясни, - он даже бровью не ведет в ответ на мой выпад. И это непоколебимость злит еще больше его интереса к Зельбер.
- Поясняю. Перед вами попу обтяни, губы поярче нарисуй, и вы дышать забудете. Эта Ника простушка. И книга ее тоже простая. Линейный сюжет с двумя действующими персонажами, у которых конфликт так и не поднялся в вертикальную поверхность, потому что они все время проводят лежа! Диалоги – да она их пишет за пять минут! Редактуры ноль! Вся ее работа - чистый примитив! А весь образ так и кричит: посмотрите на меня, обратите на меня внимания, вот она я какая! И за такими как Ника совсем не видно обычных, простых женщин! Ну неужели ты этого не понимаешь?
Давид смотрит на меня, слегка наклонив голову вниз, и прищурившись. Долго смотрит, и кажется, что я слышу, как крутятся у него в мозгу шестеренки, что-то складывая:
- Никогда не видел тебя такой. Знаешь, мне даже интересно познакомиться с человеком, который вызывает в тебе такие сильные эмоции. Так что я ей напишу, предложу деловую встречу.
Он берет телефон, снимает блокировку и прямо сейчас, не отъехав от детского дома даже на метр, принимается что-то писать.
Я сижу потрясенная.
Во-первых, я сама от себя не ожидала такой реакции. Зачем так орать, зачем так подставляться? То, что вначале казалось призрачной тенью ревности, сейчас нависает надо мной как Годзилла над небоскребом и пугает своим объемом.
Во-вторых, неужели Давид и правда напишет Нике?
И если да, то, что с этим делать?
Он что-то сосредоточенно набирает в телефоне, а я сижу не шелохнусь, боюсь спугнуть.
Вдруг он просто по работе? Или… ну не знаю, заказал удочки на маркетплейсе, а те пришли с браком, вот и решил человек отзыв накатать. Да, прямо сейчас. Это все равно лучше его угроз свяазаться с Никой!
