Читать книгу 📗 "Разведенка. Беременна в 46 (СИ) - Барских Оксана"

– Что с моим ребенком? – выпаливаю я первым делом, ведь больше всего меня беспокоит не собственное состояние.

Пытаюсь приподняться, двигая ногами, но затем со стоном откидываюсь на спину. Морщусь, чувствуя боль, а когда простынь откидывают, замечаю на ноге гипс.

– У вас перелом ноги, Варвара Леонидовна, вы в рубашке родились, – улыбается доктор, и я узнаю его. Шаповалов. Тот самый хирург, который в итоге, выходит, меня и оперировал.

– У вас родилась здоровая девочка, девять по Апгар, так что можете не переживать, она сейчас в палате адаптации, но как только вы придете в себя, вам принесут ее для кормления. А пока, мамочка, я должен осмотреть вас.

Успокаиваюсь, когда слышу, что моя дочка в порядке, так что отвечаю на все вопросы. Голова и правда кружится, наркоз я перенесла не лучшим образом, да еще и пить хочется, но на удивление, чувствую я себя не так плохо, как могла бы.

Когда врач приподнимает больничный халат на мне и осматривает живот, я не опускаю взгляд. Знаю, что увижу там неприглядный шрам, и пока не готова на него смотреть.

– Побудете неделю в больнице, будем наблюдать за вашим состоянием. Судя по отсутствию симптомов, сотрясения у вас нет, но чтобы исключить другие последствия аварии, кроме перелома ноги, необходимы дополнительные анализы. Как для вас, так и для ребенка.

Я киваю, не спорю с врачом, ведь ему лучше знать. Я не в том возрасте, чтобы куда-то вскакивать и бежать, считая, что я сама всё лучше знаю. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Мы поставим вам капельницу, вы потеряли много крови, так что пока не вставайте. Медсестра измерит вам давление и температуру, если почувствуете недомогание, сразу же сообщите ей, и она позовет меня.

– А когда мне принесут ребенка? – выдыхаю я.

– Через час, как только вам еще раз обработают шов.

Шаповалов уходит, что-то говорит медсестре, которой на вид лет сорок. Я ловлю на себе ее добрый взгляд, и напряжение меня слегка отпускает.

– Мне позвать вашего мужа? – спрашивает она, накидывая на меня простынь.

– Мужа? Вы ему позвонили?

Меня обдает испариной, и я снова покрываюсь липким потом.

– Нет, что вы. Он как узнал об аварии, сразу же примчался, на уши всю больницу поставил. Повезло вам с мужем. Так за вас переживал.

Вот тут я бы с медсестрой поспорила, но ничего ей не говорю. С затаенным дыханием смотрю на дверь, словно оттуда вот-вот выскочит ядовитая змея.

Что Влад тут делает? Неужели хочет сразу же сделать тест ДНК? Так не терпится от нас избавиться?

Глава 31

Когда медсестра выходит, установив мне катетер, я смотрю на дверь, затаив дыхание. И когда она открывается, сглатываю, ощущая, будто боль в животе усиливается. Вряд ли она пройдет в ближайшие две недели, ведь мне сделали кесарево, но сейчас я об этом не думаю.

Всё, что занимает мои мысли, так это слова медсестры о моем муже. Произойди авария и экстренное кесарево месяц назад, я бы поверила тому, что Влад поднял на уши всю больницу и торчал тут всё то время, что я была в операционной, но сейчас в моей душе царит недоверие.

Не мог это быть мой муж. Не мог…

– Я согласна на тест ДНК! – выпаливаю я, прежде чем муж входит. В тот же момент, когда в проеме появляется его тело.

– Что? – хмурится вдруг посетитель, и я осознаю, что это не Влад. Нет. Это Тихон Авдеевич Пахомов.

Я так удивлена, что не отвечаю на его вопрос, а смотрю на него с открытым ртом, словно идиотка, ляпнувшая совершенно не то. Не в том месте, не в то время.

– Это я не вам, – говорю я, как только прихожу в себя. Неловко зажимаю в кулаке ткань покрывала, надеясь, что оно не слетит с меня. Чувствую себя уязвимой перед начальством, ведь выгляжу неприглядно, явно старше своих лет, после произошедшего-то неудивительно.

– Не вам? – удивляется и он, даже хмурится невольно, словно ему что-то не нравится. – Мне казалось, мы давно перешли на ты.

Я молчу. Мне нечего сказать, ведь в этот момент я вспоминаю, что он посторонний мужчина, у него своя личная жизнь, с множеством женщин, которые явно моложе меня. Голос, который я услышала в телефоне перед аварией, явно принадлежал не Ольге из прокуратуры.

Отчего-то становится горько, что и он такой же, как остальные мужчины. Ничем не лучше того же Влада. Изменяет Оле с какой-то другой девицей.

– Не думаю, что это будет уместно, Тихон Авдеевич, – отвечаю я, так как он ждет от меня пояснений. – Вы мой начальник, я – ваша подчиненная. Есть такое понятие, как субординация. Прошу прощения, что забылась.

Я хотела добавить, что глупо понадеялась на нечто большее в моем положении, но не стала так унижаться. Достаточно и того, что он был не слеп и явно видел, что я смотрю на него не как на своего босса. Он ведь не юнец, а взрослый мужчина, который слету должен распознавать такие сигналы. Свое же поведение списываю на гормоны из-за беременности и желание заполнить пустоту в душе после предательства.

Я ведь вела себя, как какая-то влюбленная малолетка, потеряв остатки гордости, и чего ждала? Такой мужчина, как Пахомов, не посмотрит на женщину, не ведающую, что такое самоуважение.

Пахомов сжимает зубы, но молча стоит напротив, перекрывая мне обзор на дверь. Я же скольжу взглядом по палате, надеясь, что он всё поймет и просто уйдет, оставив меня в покое, не станет меня добивать, но мои мысли он не читает, а потому этого не делает. Но когда наконец заговаривает, от холода в его голосе мне становится неприятно.

– Варвара Леонидовна, в коридоре ждет Леонид с напарником, хотят вас опросить насчет аварии. Вы в состоянии для разговора, или мне сказать им, чтобы пришли позже?

Я сглатываю и корю себя за то, что даже не поблагодарила его за то, что он сорвался и отменил свои планы из-за меня. Приехал в больницу самолично, явно узнав об аварии, а я даже не знаю, как он обо всем узнал.

– Д-да, я готова… Тихон… Тихон Авдеевич…

Я слегка теряюсь, когда он разворачивается ко мне спиной, собираясь уходить, но всё равно зову его, желая сгладить пробежавший между нами холодок.

Он останавливается, но на меня не смотрит. Не оборачивается, просто ждет.

– Как вы узнали, что я здесь?

– Сестра сказала, что мне кто-то звонил. Я перезванивал несколько раз, и мне ответил один из очевидцев аварии. Я подъехал сразу к месту аварии, как раз к приезду полиции. Насчет таксиста можете не переживать, он жив, а вот водитель второй машины скрылся с места преступления. Я лично прослежу, чтобы его поймали, так что об этом и о работе можете не беспокоиться. Я всё улажу.

Сестра…

Мне ответила на звонок его сестра…

А я подумала… Любовница…

Черт…

Мне становится стыдно вдвойне, ведь несмотря на мою грубость он всё равно продолжает мне помогать, и я прикусываю губу, не зная, как теперь извиниться за свой импульсивный поступок.

– Тихон Авдеевич… Тихон… – поправляю я себя. – Простите, что я нагрубила… Думала, что это муж, потому была так резка. Мы можем снова перейти на ты?

Я жду его ответа, затаив дыхание. Тяжело говорить всё это, ведь мне казалось, что я выдаю свои чувства, но в то же время понимаю, что либо я извинюсь сейчас, уладив напряженность, либо между нами навсегда образуется пропасть. А этого мне категорически не хочется.

Я не дура и не лелею надежды, что мы станем друг другу кем-то больше, чем просто коллегами, но в то же время не готова отказаться от нашего общения. Оно словно вытягивает меня из пучины отчаяния и безнадеги, которая охватывает каждый раз, когда я вспоминаю о том, что я без пяти минут разведенка с маленьким ребенком на руках. Что я стала одной из тех женщин, которую бросил муж ради молоденькой, выбросив меня, словно старый чемодан без ручек.

– Я рад, что ты выжила, Варя, – с теплотой говорит Тихон и наконец оборачивается, снова подходя ко мне ближе, – но давай договоримся на будущее. Я не юнец, которому в кайф эмоциональные качели и игры в дальше-ближе, предпочитаю, чтобы всё было ровно и прозрачно.