Читать книгу 📗 "Отмель - Крейг Холли"

– Какого хрена ты тут делаешь?

Я резко разворачиваюсь. Из комнаты, расположенной сразу за кухней, выходит рыжий. Очков на нем нет. Я смотрю в его красные, налитые кровью глаза. Все ясно: он под кайфом. Тело дрожит и дергается, губы то растягиваются, то сжимаются, нос шумно втягивает воздух. Значит, Чарльз оставил нас с ним. Напрасно я сунулась в мужнину берлогу.

– Простите, я просто искала…

Чарльз говорил, что ты красотка. Да, ножки у тебя ничего. – Он указывает на пятна крови у меня за спиной: – Но ты мне весь пол заляпала.

Я пячусь.

– Я все почищу.

Рыжий внезапно делает три большущих шага в мою сторону и кладет руку мне на живот. Я замираю. Из радиоприемника доносится вялый и протяжный, как у подыхающего кота, голос кантри-певца. Такого я от рыжего совсем не ожидала. Что же делать? Действовать надо быстро. Он под кайфом и крайне опасен. Слова, наколотые у него на руке, кажутся трехмерными, обретают объем.

– Люблю беременных.

Я облизываю верхнюю губу, чувствуя вкус соли, и отступаю на полшага. Рыжий не следует за мной, позволяя создать дистанцию. Опустив руку, смотрит на меня. Нетрудно догадаться по его гаденькой ухмылке, чего он от меня хочет. Голова склонена набок, а под расстегнутой гавайской рубашкой виднеются рыжие волоски на груди. Нож. Здесь должен быть нож. Или какой-то тяжелый предмет, которым я воспользуюсь, если придется защищаться. И тут я вспоминаю о Кики и Купе. Они по-прежнему на пляже. Совсем одни.

Я опускаюсь на колени и дрожащими руками оттираю кровь юбкой. Рыжий наблюдает за мной и тяжело сопит. Четыре пятна. Живот такой большой… Где же Чарльз? В кои-то веки мне его не хватает. Даже после всего, что произошло между нами, муж вряд ли позволил бы этим мразям до меня дотрагиваться, заигрывать, пытаться соблазнить.

Поднимаясь, я стараюсь не смотреть в глаза рыжему, который стоит прямо передо мной. Поворачиваюсь к нему спиной и ковыляю к раздвижной двери, готовая к тому, что в любую минуту он накинется на меня сзади, схватит и потащит обратно.

Сейчас

Прихрамывая, я спускаюсь с настила и подхожу к «Барку». Кики и Купер исчезли. Окидываю взглядом пляж, горные водоемы и пальмы, напрягаю слух. Детей не слышно. А вдруг их забрал Уоллес или очередной подозрительный незнакомец? Страшно даже представить, на что способны эти люди. Особенно после того, как рыжий позволил себе лапать меня. Я по-прежнему ощущаю отпечаток его ладони на животе. Хочу принять душ, чтобы от него отмыться. Даже странно, что он отпустил меня. Наверное, знает, что Чарльз вернется. Ногу прорезает жгучая боль. Надо ее забинтовать и обуться, чтобы рана не загноилась. Но дети… Сперва я должна убедиться, что им ничего не угрожает. Я зову их и семеню по пляжу, стараясь не наступать на больную ступню.

– Кики! Купер! – кричу я.

Из-под навеса доносится голос дочери: «Мы здесь!» Я с облегчением опускаю плечи и замедляю шаг. Слава богу! Каждый день, каждая минута на этом острове полны тревожного ожидания. Стресс и адреналин обязательно скажутся на будущем ребенке. Я в этом уверена. То же случается с беременными, пережившими войны и катастрофы. Ничто не проходит бесследно, ребенок всё чувствует. И это ужасно.

Между тяжелыми грудями струится пот, и я просовываю туда палец, чтобы его вытереть. Даже после всего, что случилось в последнее время, я бы предпочла, чтобы Чарльз был сейчас с нами. Его прихвостни помешаны на наркотиках, одержимы властью и чувством собственного превосходства. Должно же среди них быть хотя бы одно знакомое лицо. Знаю, мужу на меня плевать, но дети, как мне кажется, ему по-прежнему небезразличны.

– Где папа? – спрашивает Кики. Они с Купом сидят лицом к воде, и мне хочется укутать их детским одеялом и увезти подальше отсюда.

– Идите ко мне, – говорю я, раскинув руки, готовая к тому, что сейчас мне в лицо полетит песок, а живот заноет от крепких объятий. Дети мгновенно вскакивают, подбегают и прижимаются ко мне. – Папа уехал на рыбалку, – отвечаю я дочери.

– Почему мы здесь, мам? – спрашивает Кики, глядя на меня снизу вверх. Ее носик усыпан бледными веснушками. Если бы она только знала… Последний видеоролик на ее «ютуб»-канале наверняка стал вирусным. Полиция просматривает его и изучает человека в балаклаве, его фигуру, походку, любые отличительные черты, которые помогут установить личность подозреваемого. Я пытаюсь вспомнить внешность стрелка. Под маской был Чарльз или нет? А если все-таки он, зачем ему убивать Ариэллу?

– Мы едем к моей…

– Я тебе не верю, – тихо и бесстрастно произносит дочь. Купер поочередно смотрит на нас и ждет моего ответа. Я испускаю тихий вздох, надеясь, что дети его не услышали.

– И напрасно. – Я игриво покачиваю детей из стороны в сторону. – Скоро вернется папа, и мы пообедаем. А потом поплещемся в бассейне, да?

Но Кики не улыбается – чего не скажешь о Купере, который легко утешается и радостно подскакивает. Кики теребит мне волосы, потом смотрит прямо в глаза.

– Что-то случилось. Ты нам не говоришь, но я знаю.

Дочь не представляет, что продемонстрировала всему миру. Судя по видеозаписи, Кики даже не поняла, что в тот момент, когда она нагнулась за тиарой, за спиной у нее произошло убийство. Сняв ролик, Кики сразу загрузила его в Сеть. Ролик, изменивший всю нашу жизнь. В нормальной ситуации ее слова меня, конечно, встревожили бы, но сейчас я пропускаю их мимо ушей, увидев, как из «Барка» выходит молодая женщина, неся в руках корзину с грязной одеждой. Это наши вещи, которые я сложила у двери, намереваясь постирать. Я выпускаю Кики и выпрямляюсь.

– Извините, – громко говорю я, направляясь к незнакомке и совершенно забыв о порезе. Морщась от боли, приподнимаю стопу и хромаю. Она поднимает взгляд. Похоже, мое присутствие ничуть ее не смущает. – Это наша одежда. Я собиралась ее постирать…

Женщина, отмахнувшись, отвечает строгим, грубоватым тоном, словно отчитывает меня. Говорит она не по-английски. Показывает на корзину для грязного белья, а потом себе за спину. Хочет сказать, что занимается тут стиркой? Вид у нее, мягко говоря, неопрятный. С костлявых плеч свисает выцветшее платье в горошек, наверняка купленное за бесценок на распродаже. Верхняя губа распухла и покрыта засохшей кровью. Босая, волосы распущены. Кто она? Что с ней случилось? Она вызывает в памяти образы двух стриптизерш, которых я встретила в уборной в клубе Матео. Столь же молода и миниатюрна, весьма привлекательна, но до чего же грустные у нее глаза…

– Эмма. – Я хлопаю себя по груди и протягиваю ей руки. – А вы?

Женщина поджимает губы и качает головой.

– Нет, – отвечает она и идет прочь.

– Подождите! – кричу я, следуя за ней. – Вы говорите по-английски?

– Нет, – отмахивается она, не оборачиваясь.

– Как вас зовут?

Женщина упорно меня игнорирует, а мне хочется схватить ее, как-нибудь привлечь внимание. Я невероятно устала от повернутых спин, постоянной недосказанности. От неискренности, от того, что рядом нет Джека и теплой, уютной постели. Заметив, что фигурой незнакомка очень похожа на Ариэллу, я неожиданно осознаю, что истосковалась по женской компании. Все это время меня окружают одни мужчины и дети. Но сейчас мне нужна только эта женщина.

– Вы ведь меня понимаете, – сдавленно говорю я, закипая от гнева, и тяжело ступаю вслед за незнакомкой по дорожке, не замечая ни боли в ступне, ни жары. – Меня зовут Эмма. А вас? Как называется тот маленький остров? У вас есть телефон?

Женщина резко разворачивается и в последний раз произносит окончательное и бесповоротное «нет». Ее голос прорезает воздух, эхом отскакивая от пальм. Она продолжает идти вперед, прижимая к бедру корзину. Как только она скроется из виду, мы с детьми отправимся за ней. Ведь сейчас она – наша единственная надежда на спасение.

Сейчас

Доковыляв до навеса, я зову Кики и Купера и велю им следовать за мной. Нельзя оставлять детей одних – как минимум пока не вернется Чарльз. Если, конечно, он вообще уехал. Во рту покраснела и набухла язвочка: никак не заставлю себя перестать прикусывать щеку и водить по ней языком. Неужели муж нас бросил? Я на мгновение замираю, уперев руки в бедра, и вглядываюсь в бушующие волны. Лодки на горизонте не видно, только остров. Если закрыть глаза и напрячь слух, услышу ли я музыку и голоса, принесенные ветром? Опускаю веки, прислушиваюсь. Если получится, надеюсь, остров перестанет казаться мне таким далеким. Тщетно. Слышно только, как вода мягко гладит песок, Кики напевает себе под нос, а Купер волочит палку по берегу. Я открываю глаза, раздосадованная поражением, и прикусываю язык.