Читать книгу 📗 "Моя идеальная ошибка (ЛП) - Хейл Оливия"

Да, где каждый задаст тысячу вопросов. Брат с сестрой уже обрывают мне телефон, а вживую будет еще хуже.

— Может быть. Я пока не знаю расписание, — отвечаю я. — Надо будет уточнить.

Можно услышать неодобрение в ее голосе.

— Новый работодатель не владеет твоей жизнью.

— Конечно, нет.

— Тебе нужны выходные.

— Их не было, когда я танцевала, — тихо вздыхаю. — Мам, мне пора. Передай папе, что я его люблю.

— А маме ты не передашь?

Я закатываю глаза.

— Люблю тебя, мам. Пока.

Комната снова наполняется тишиной. Кровать мягкая, в комоде уже разложены вещи, мини-холодильник забит любимыми снеками.

Распаковать остатки вещей не занимает много времени. Особенно легко игнорировать чемодан, в котором лежит форма и одежда для тренировок.

Они мне больше не нужны.

Бедро уже почти не болит, и все благодаря неделе без репетиций. Ненавижу, что отдых действительно помогает и что тело меня подводит. Ненавижу, что влюбилась в балет, когда мне было всего пять.

И еще ненавижу, что скучаю по этой рутине до боли. Каждую ночь я по привычке прокручиваю партии в голове, прежде чем заснуть. Считаю такты, барабаня пальцем по покрывалу.

Задумываюсь, кто же теперь танцует мою партию.

Кто-нибудь вообще подумал написать мне и узнать, как себя чувствую? Ирина, прима, точно нет. Но, может, Симона или Бет?

Я оглядываю комнату. Мой новый дом. Слава Богу, что он вообще есть. Как бы неловко ни было работать на Алека Коннована, теперь хотя бы есть, чем заняться.

Иначе я бы с ума сошла.

По расписанию я выхожу из комнаты и спускаюсь на лифте в гараж, где у машины уже ждет Мак. Издали он выглядит угрожающе. Руки скрещены на груди, татуировки тянутся вверх по шее. Но, увидев меня, он улыбается.

— День второй, — говорит он.

Забирать детей оказывается так же легко, как и вчера. Сэм все еще радостно игнорирует реальность, а Уилла устраивает молчаливый бойкот. Хотя, уже будучи в машине, мне передают записку о том, что через три недели у Сэма шоу.

Три недели, которые кажутся целой вечностью.

Дома все повторяется, как по сценарию. Перекус, домашняя работа и игры. Уилла садится за кухонный стол и с неохотой разворачивает книгу.

Я задумываюсь о том, чтобы подойти к ней. Но напряженная поза говорит громче слов. Даже не думай.

Когда я поворачиваюсь к Сэму, Уилла вдруг произносит:

— Ты сказала, что знаешь мою тетю, — начинает она. — А я о тебе ни разу не слышала.

— Да, мы с Конни дружим уже несколько лет.

— Хм. Папа сказал, ты балерина, — ее голос полон сомнений.

— Так и есть. Я танцую с того возраста, сколько сейчас Сэму. Последние годы выступала с Нью-Йоркским Балетом.

— Ну, не сейчас. Сейчас ты няня.

Я стискиваю зубы. Она все еще говорит отстраненно, не глядя на меня. Неудивительно, что другим няням с ней было тяжело.

— Да. Я сильно повредила бедро и нужно время, чтобы восстановиться, прежде чем получится вернуться на сцену.

Это вынуждает ее повернуться. Ореховые глаза оценивающе пробегают по мне.

— Ты выглядишь нормально, — говорит она.

Звучит совсем не как комплимент.

— Больше всего болит, когда танцую. А вот при ходьбе почти не чувствуется, — я делаю шаг ближе. — Что за домашняя работа?

Глаза у нее непроницаемые. Прямо как у отца.

— Не твое дело.

Воу. Настоящий котенок, который шипит при первом приближении.

Я улыбаюсь.

— Поняла. Я тоже люблю делать уроки в одиночестве. Слышала, ты круто шаришь в математике.

— Ага.

— И что у тебя было много нянь. Четыре только за последний год, да? — говорю я. Катя рассказала. Она работает у них домработницей уже много лет. Одна из немногих, кого Уилла вообще выносит, похоже. — Должно быть, раздражает, когда люди постоянно приходят и уходят.

Уилла ничего не отвечает, но смотрит на меня.

— Давай знакомиться потихоньку. Я не буду лезть с расспросами, — говорю я. — Если захочешь выучить пару балетных движений, просто скажи. Думаю, будет весело. А пока пойду поговорю с Сэмом насчет его задания и не буду тебе мешать.

Уилла продолжает смотреть вслед. Я выдыхаю только тогда, когда покидаю кухню. С младшими братьями и сестрами, в отличие от Уиллы, было проще, но я помню, как важно было разговаривать с ними как со взрослыми.

В конце концов, я ворвалась в ее жизнь. Все правила она и так знает. Последнее, что ей нужно, это чтобы я пыталась командовать.

Может, в этом и была ошибка предыдущих нянь.

Мы с Сэмом немного болтаем, прежде чем я замечаю в углу стопку настольных игр. Требуется немного уговоров, прежде чем он хватается за любимую.

— Может, позовем Уиллу поиграть с нами?

Сэм долго и задумчиво смотрит на коробку.

— Ладно, — говорит он и выбегает к сестре.

Мы заходим в гостиную. Уилла закончила уроки и теперь лежит на диване, раскрашивая книжку.

— Поиграй с нами, — говорит Сэм и плюхается на мягкий ковер. — Ну давай.

Я сажусь рядом, скрестив ноги, и открываю коробку.

— Вы точно победите. Я вообще не знаю, как в это играть.

Это не убеждает Уиллу. Мы с Сэмом играем два раунда подряд, и он смеется каждый раз, когда я нарочно ставлю фишку не туда. Слава Богу, что существует Сэм. Он будто каждое утро просыпается с решением быть счастливым.

Уилла делает вид, что не смотрит.

И вот так нас и находит Алек. Возвращается домой раньше обычного, заходит в квартиру.

— Привет, ребята, — говорит он.

Он останавливается у кухонного стола, где лежит тетрадь Уиллы.

Уилла приподнимается на диване и смотрит на него.

Я повышаю голос.

— Мы заняты настольными играми. Присоединишься?

Алек поднимает брови. Я уверена, что он откажется. Но потом смотрит на Сэма, полностью сосредоточенного на изучении игрового поля, отчего между бровей образовалась складка.

— Конечно, — соглашается он. — Дайте минутку.

Проходит секунд пятнадцать, и Уилла, отбросив нарочитую отстраненность, садится напротив.

— Ты неправильно ходишь, — заявляет она, но не успевает договорить, как снова оглядывается на отца, снимающего пиджак.

Я сдвигаюсь, освобождая место для Алека. Он опускается рядом, скрещивая длинные ноги с легким стоном. Глубоким, немного хриплым. Его плечо касается моего.

— Ну, кто выигрывает?

— Я! — восклицает Сэм.

— Точно не я, — говорю я, перебирая маленькие фишки-лабиринты. — Мне даже удача новичка не помогает.

Голос Алека понижается.

— Умело разыграно, — шепчет он.

Я улыбаюсь в ответ. Ага, но быть может, я и не лучшая в своей игре.

Он берет фишки уверенным движением, давая понять, что играл и раньше.

— Мне нужно будет поговорить с тобой после ужина. Насчет расписания на следующую неделю. Я уеду на несколько дней.

— Конечно, — отвечаю я. На пару слишком долгих секунд встречаюсь с ним взглядом. — Постучишь?

— Постучу, — говорит он.

— Ну давай !Твоя очередь, папа! — жалуется Сэм.

Алек улыбается.

— Ладно, посмотрим...

Я не думаю, что когда-либо раньше видела его улыбку. Небольшую, еле заметную, но сразу смягчающую суровые черты лица. Она будто давно лежала где-то в пыльной коробке, запертая и забытая.

Мы играем еще пару раундов. Уилла оживленная, разговорчивая, даже почти веселая. Она и Алек соревнуются, кто быстрее проложит путь, а Сэм сосредоточен только на том, чтобы собрать как можно больше фишек и немного схитрить.

Когда я тянусь за кубиком, Алек делает то же самое. Наши руки соприкасаются, его теплая ладонь касается тыльной стороны моей.

Я отдергиваю руку.

— Извини.

— Нет, твоя очередь, — он смотрит на меня с легкой насмешкой. Отвести взгляд становится трудно. — Просто я слишком хочу победить.

— За победу полагается приз?

— Моя жажда победы была бы менее неловкой, если бы да.

Это заставляет улыбнуться.

— Можем придумать какой-нибудь, чтобы спасти твое эго.