Читать книгу 📗 "В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить - Парк Айна"

Безусловно, Марраццо была расстроена тем, что годы, ушедшие на то, чтобы добиться финансирования программы, бесчисленные часы, потраченные на исследовательскую работу, и сто миллионов долларов пропали зря. Ей казалось, что ее предали. Как будто вы несколько месяцев встречались с женщиной, а потом выяснилось, что она просто притворялась, будто вы ей нравитесь, – не хотела обидеть; представьте, что так с вами поступили несколько тысяч женщин.

Очевидно, женщины не будут использовать предложенные им препараты для профилактики ВИЧ, но также абсолютно понятно, что они не хотели бы заразиться вирусом. И что же делать? До того, как встать у руля программы VOICE, Марраццо почти десять лет изучала вагинальные микробициды и противовирусные лубриканты, которые можно использовать во время секса и которые убивают ВИЧ при контакте с ним. Большинство этих лубрикантов на рынок так и не вышли, но любая неудача лишь укрепляла ее понимание проблемы.

Я думаю, что нужно стремиться встретиться с женщинами там, где средство им точно пригодится. Хотя мы работали с женщинами в странах с высоким уровнем заболеваемости ВИЧ, мы не встречали их там, где они думают: «Сейчас я займусь с этим человеком сексом – и могу заразиться ВИЧ». Это были места, где женщины думают: «Сегодня я могу забеременеть». ВИЧ не был для них частью повседневной рутины.

Разумеется, в Африке женщины осведомлены об опасностях, которые несут с собой ИППП и ВИЧ, но у многих есть проблемы посерьезнее – безработица, голод, насилие, плохие бытовые условия, и нежелательная беременность их только усугубляет. Поэтому ВИЧ – инфекция, которая годами никак себя не проявляет, – волнует их едва ли не меньше всего на свете.

Судьба, постигшая VOICE и аналогичные проекты – такие, как FEM-PrEP, – доказывает, что ежедневный прием таблеток или использование гелей в качестве средства профилактики ВИЧ женщинам в Африке не подходят. ДКП пользуется большей популярностью у гомосексуалистов, но для обеих категорий важно, чтобы препарат попал в организм до того, как принимающий его человек столкнется с ВИЧ. К сожалению, многие понимают эту простую истину уже после того, как их поезд ушел.

Слепая зона

Мой друг Ронан родился и вырос в Южной Африке. После мединститута ему случалось жить в разных европейских странах, но обосноваться он решил в Нью-Йорке. Даже по акценту сложно определить, откуда он родом, – пациенты понимают, что он не местный, но где он бывал до того, как поселиться в Америке, сказать затрудняются.

Однажды, когда он приехал сюда на конференцию, мы решили встретиться в одной из нью-йоркских кулинарий – модное заведение под хвастливой вывеской «Убойное мясо» полюбили местные хипстеры из числа тех, что еще не стали вегетарианцами. На обед Ронан приехал одетым с иголочки, его сшитый на заказ костюм выделялся на фоне джинсов и худи посетителей кулинарии, большинство из которых были мужчинами. Щеголеватый костюм Ронана изящно дополнял личность этого необыкновенного и чертовски веселого парня, своим примером подтверждавшего справедливость привычной для местных гетеросексуальных женщин жалобы: все хорошие парни – геи.

Передо мной на тарелке высилась внушительная горка пастромы, Ронан заказал салат с продуманным составом; мы удобно устроились и принялись болтать. Он много улыбался, но был не таким, как всегда. Он попросил меня вспомнить, когда мы с ним виделись в последний раз. Это случилось по окончании научной конференции в Сиэтле, мы столкнулись в уличном кафе недалеко от гостиницы – Ронан в футболке и шортах наслаждался солнцем и напитком. Мы разговорились про его партнера Брайена, с которым Ронан встречался в Нью-Йорке; отношения становились все серьезнее, и пара планировала пожениться. Помню, как я радовалась за него, мы грелись на солнце и подшучивали друг над другом.

Тогда я не знала о том, что Ронан и Брайен договорились о сохранении определенной свободы в сексуальных отношениях. Когда оба бывали в Нью-Йорке, они спали только друг с другом, но во время командировок, которые случались несколько раз в год, каждый из партнеров мог заняться сексом с кем-то еще. По возвращении домой и до того, как заняться незащищенным сексом, они сдавали анализы на ИППП и ВИЧ и, получив отрицательные результаты, возвращались к привычной сексуальной жизни. Такой порядок был нерушим и давно стал привычным, так что они его даже не обсуждали. За два с лишним года ни один из них ни разу не заразился ИППП, даже несмотря на то, что оба имели множество партнеров вне отношений.

Вечером того дня в Сиэтле, пока я наслаждалась одиночеством в ванне своего гостиничного номера, Ронан пропустил еще несколько стаканчиков и направился в местную сауну, популярную у гомосексуалистов. Он завернулся в полотенце и несколько минут походил туда-сюда, пока не встретился взглядом с симпатичным светловолосым шатеном. Они немного поговорили и поняли, что нравятся друг другу и хотят заняться сексом. Вскоре они были в душевой кабинке и снимали друг с друга полотенца.

Новый знакомый начал с оральных ласк, но быстро дал понять, что готов двигаться дальше. В том, что касается анального секса, Ронан был универсалом, то есть мог быть и активным («верхним»), и пассивным («нижним») в зависимости от желаний партнера и обстоятельств. Со случайными партнерами он предпочитал быть активным, поскольку в этом случае риск заразиться ВИЧ ниже. Обычно он пользовался презервативом – так было и тогда, в сауне.

«В самый разгар близости я посмотрел вниз и увидел, что презерватив порвался». По-прежнему тяжело дыша, он дотронулся до плеча парня и сказал: «Эй, презик порвался. Какой у тебя ВИЧ-статус?»

– Положительный, – ответил тот, – но у меня необнаружимый уровень.

Ронан успокоился. Если парень принимает препарат от ВИЧ и вирусная нагрузка у него необнаружимая, риск заразиться от него для Ронана практически равен нулю. Кроме того, Ронан же был «верхним», так что риск еще ниже. Этот парень был таким горячим и им было так хорошо, что жалеть о случившемся бессмысленно.

Когда поздно ночью Ронан вернулся в свой гостиничный номер, его посетила одна мысль, и он принялся рыться в своем несессере. Помимо презервативов он взял с собой базовый набор препаратов – такой, какой он сам прописал бы пациенту после секса с ВИЧ-инфицированным партнером; такая практика называется постконтактной профилактикой (ПКП). Такие препараты – еще одна страховка на случай, если во время секса в командировке презерватив порвется или слетит.

Доза была большой, но Ронан решил, что это уже неважно, и проглотил таблетки – на всякий случай. Препарат для ПКП он собирался принимать до того момента, как получит отрицательный результат анализа на ВИЧ.

Он вернулся домой из Сиэтла и через несколько дней вышел на работу. Войдя в клинику, он нашел старшую медсестру и сказал, что у него нужно взять анализы на ИППП и ВИЧ. Та оперативно набрала кровь в пробирку, собрала мочу, длинной палочкой взяла мазок из глотки и с миндалин – стандартная процедура, материал на ВИЧ, сифилис, гонорею и хламидиоз у человека берут из всех мест, куда во время секса могла попасть инфекция.

Поскольку клиника, в которой работал Ронан, была государственной и он лично знал всех сотрудников департамента эпиднадзора, он не хотел, чтобы его настоящее имя было связано с каким-либо положительным тестом, информация о котором сразу попадет в реестр департамента здравоохранения, поэтому анализы он всегда сдавал анонимно, а в графе «имя» писал «Ричард Смит». Дату рождения он всегда вписывал свою, чтобы не спутать результаты своих анализов с другими, и указывал, что анализы пациент сдает по направлению другого врача.

Результаты своих анализов Ронан всегда проверял сам, но, поскольку на проверку уходит несколько дней, он сразу же забыл об этом, разбирая дела, накопившиеся за время его командировки в Сиэтл. Прошло несколько дней. Ронан как раз беседовал с организатором одной из программ по ВИЧ, когда у него зазвонил телефон. Звонили из лаборатории по поводу одного из пациентов Ронана. Обычно такие звонки принимал кто-нибудь из дежурных врачей, но в тот раз все они были заняты, и звонок перевели ему.